Юлия Климова - Бешеные страсти
Отогнав прочь воспоминания, я покосилась сначала на часы, а затем на окно. Наверное, нужно было что-то ответить, но больше всего хотелось, чтобы Семен Германович покинул комнату как можно скорее и никогда не возвращался. Пожалуй, я бы даже отошла к окну, чтобы сократить расстояние между нами.
– Полагаю, тебя ожидает прекрасное будущее, – добавил Семен Германович и сделал попытку улыбнуться, но у него не получилось. Щеки раздвинулись, губы превратились в кривую линию, глаза блеснули.
Помедлив, дядя вышел из комнаты, плотно закрыв дверь. А мой взгляд остановился на зеленой коробке… О, я знала, мне потребуются неимоверные силы, чтобы заставить себя заглянуть в нее! Никакого любопытства, интереса, благодарности быть не могло – только неприязнь и вынужденные действия.
Мне пришлось снять бумагу и открыть крышку. В коробке лежали две книги – классика в дорогих подарочных изданиях. Сжав губы, я тяжело вздохнула, а что еще оставалось делать… Если раньше дядя пытался приблизиться ко мне при помощи денег, то теперь он выбрал другую тактику.
«Нет, это не искренняя забота и желание меня порадовать».
Торопливо отправив книги обратно в коробку, я решила вернуть их как можно скорее.
«Не буду рассказывать Тиму», – решила я, не желая его сердить и расстраивать. Однажды он меня спас от дяди, и это было… м-м-м… здорово. Я улыбнулась и вновь подошла к шкафу.
* * *Зачем каждый раз придумывать новое меню? Разве кто-нибудь помнит, что подавали год назад на день рождения Эдиты Павловны или в новогоднюю ночь? Почему паштет с орехами не может фигурировать в пятницу, а лисички – это хорошо и ново, но все же не то? Мне предстоял скучный вечер, и я в качестве развлечения задавалась вопросами, хотя ответ был известен и затерт до дыр: в доме Ланье с трудом и скрипом переносят какие-либо повторения, торжества должны восхищать, шокировать, кружить голову – только так и не иначе.
Различные меню, составленные и воплощенные в жизнь в доме Ланье, хранились в толстых черных кожаных папках, я подозревала, что таких папок существовало не менее ста. Три штуки лежали стопкой посередине стола, но Эдита Павловна их игнорировала – она не желала возвращения к прошлому, досадовала и раздражалась. Обычно званые вечера готовились задолго до назначенной даты, теперь же приходилось торопиться, и вынужденная спешка нервировала бабушку.
– Нина, пригласи Андре, пусть предложит хоть что-то новое, – недовольно произнесла Эдита Павловна. Дотронулась двумя пальцами до виска, закрыла глаза и добавила: – Ах да, его сейчас нет в Москве… Как же некстати. Тогда позвони ему.
От меня не было никакого толка: я слушала разговоры, пыталась запомнить диковинные названия некоторых блюд, соглашалась с Ниной Филипповной по всем пунктам, листала кондитерский каталог, переполненный яркими фотографиями (редко вызывающими аппетит), и радовалась каждому мимолетному появлению Тима. Пятничное меню интересовало меня меньше всего на свете, в десертах я не разбиралась, закуски вызывали скуку, так что меня смело можно было назвать самым бесполезным участником «совещания». Но Эдита Павловна настаивала на моем присутствии, наверное, она всеми способами старалась втереть в меня дух семьи и заодно познакомить с обязанностями Нины Филипповны. Я бы предпочла, чтобы на моем месте оказалась Валерия, раз уж вечер устраивали по ее инициативе, но, увы, моя двоюродная сестра поселилась на веки вечные в салоне красоты. «В пятницу я буду самая очаровательная», – сообщила она всем и выклянчила у бабушки целую кучу денег.
– Я звонила, – ответила Нина Филипповна, раскрывая ежедневник на первой попавшейся странице. – Андре настаивает на грибной теме. На лисичках, а также на овощах. И предлагает вообще обойтись без мяса.
– Что значит без мяса? Это новомодное течение? – Эдита Павловна отклонилась и фыркнула.
– Он предлагает сделать вечер облегченным и демократичным. – Нина Филипповна взяла ручку, повертела ее в руках, сначала бросила быстрый взгляд на часы, а затем на мобильный телефон, лежащий рядом с чашкой.
«Она ждет звонка от Бриля», – поняла я и, стянув верхнюю папку, тоже раскрыла ее на первой попавшейся странице. Я сидела между тетей и Эдитой Павловной, так что телефон теперь был надежно скрыт от бабушкиных глаз. Но Нина Филипповна, не осознав перемены, волнуясь, протянула руку и перевернула мобильник экраном вниз. Покосившись на нее, я задержала дыхание – моя тетя за столь короткий срок стала другой. Нина Филипповна стала счастливой. И, конечно, ее, как и меня, сейчас совсем не заботило меню – она находилась далеко…
– Анастасия, что ты скажешь? – голос Эдиты Павловны отвлек меня от прекрасных мыслей.
– Нужно взять какое-нибудь меню 1917 года и…
– Хорошего же ты мнения о моем возрасте.
Я улыбнулась, потому что поняла, какую сморозила глупость, но год вылетел у меня совершенно самостоятельно. А Эдита Павловна, действительно, хоть и выглядела хорошо для своих лет, всегда казалась мне женщиной из другой эпохи. Эпохи далекой и… сложной в плане политической обстановки.
– Настя сказала образно, – пришла на выручку Нина Филипповна. Она мягко улыбнулась мне, отложила ручку, притянула ежедневник к себе и стала быстро переворачивать страницы. – В прошлый раз мы тоже долго решали… И было несколько неплохих вариантов…
Эдита Павловна подчеркнуто вздохнула и отвернулась к окну. А я последовала примеру тети и лениво перевернула страницу с очередным меню. Перепелки, кальмары, муссы, медальоны…
– Отказываться от мяса мы не станем, иначе у мужчин случится депрессия, – насмешливо произнесла бабушка. – А в остальном пусть будет по-вашему. Грибы и что-нибудь из меню пятилетней давности, но, конечно, в новом оформлении. Совсем нет времени, и почему я пошла на поводу у Леры? Ее нужно почаще наказывать, а не баловать.
Загудел мобильник, Нина Филипповна вздрогнула, смяла страницу, и я увидела, как полетела на пол небольшая фотография, выпорхнувшая из ежедневника, точно черно-белая птица… Не успев разглядеть, не зная наверняка, я тем не менее могла поспорить на что угодно – это снимок Льва Александровича Бриля!
Эдита Павловна повернулась в тот самый момент, когда карточка коснулась пола.
– Нина, да возьми же ты телефон, наконец. Что там упало?..
– Это мое, – выпалила я, быстро нагнулась, схватила фотографию и прижала ее к груди. О, не было на свете силы, способной разжать мои пальцы! Даже под страшными пытками я бы не выдала тайну тети!
– Да, конечно, – пробормотала Нина Филипповна, сжалась, поняв свою оплошность, с надеждой заглянула мне в глаза, взяла телефон и торопливо проговорила «я перезвоню», а затем медленно опустила руку на стол.
