Кристин Ханна - Улица Светлячков
— Меня сейчас стошнит, — дрожащим голосом прошептала она.
— И не вздумай! — Талли открыла дверцу и усадила подругу на пассажирское сиденье. — Нас не должны поймать ни в коем случае.
Талли обошла машину и открыла дверцу. Опустившись на водительское сиденье, она повернула ключ зажигания, поставила передачу на задний ход и надавила на газ. Их швырнуло назад, и машина врезалась во что-то. Кейт свалилась вперед, как тряпичная кукла, ударившись лбом о приборную панель, затем она снова откинулась на спинку сиденья и посмотрела вокруг невидящим взглядом.
Талли была рядом, она в эту минуту открывала окно со своей стороны.
За окном, в темноте, стоял офицер Дэн Майерс, тот самый, который увозил Талли из Снохомиша три года назад.
— Я так и знал, что от девчонок с улицы Светлячков будет один только геморрой.
— Мать твою! — сказала Талли.
— Отличная реплика, Таллула. А теперь, пожалуйста, выйди из машины. И ты, Кейт Муларки, тоже. Вечеринка закончена.
Первое, что произошло в полицейском участке, — подруг разделили.
— Кто-нибудь придет поговорить с тобой, — пообещал Майерс, препровождая Талли в маленькую комнату в конце коридора.
Яркая лампа освещала стол с обитой жестью крышкой и два стула. Цементный пол обступали темно-зеленые стены. В комнате стоял едва уловимый неприятный запах — смесь пота, мочи и пролитого кофе. Стену слева от входа полностью занимало зеркало.
Интересно, не сидит ли где-нибудь поблизости социальный работник, разочарованно качая головой и приговаривая: «Теперь это славное семейство не захочет взять к себе Талли Харт». Или адвокат, который вообще не знает, что сказать. Или мистер и миссис Муларки.
При этой мысли Талли тихонько охнула. Как она могла быть такой глупой? Ведь до сегодняшнего вечера семейство Муларки любило ее, а она взяла и наплевала на все это. Потому что была в депрессии, оттого что умерла бабушка и ее бросила мать? Но ведь она ничего другого и не ждала от матери, пора бы к этому привыкнуть.
— Я больше не совершу ничего плохого, — сказала Талли своему отражению в зеркале. — Если только мне дадут еще один шанс, я обязательно буду хорошей.
Талли ждала, что кто-нибудь придет за ней. Возможно, с наручниками. Но проходила минута за минутой в этой душной, мерзко пахнущей тишине, а дверь так и оставалась закрытой. Талли подвинула в угол черный пластиковый стул и села.
Ну вот, допрыгалась!
Закрыв глаза, она думала об одном и том же. Но где-то в подсознании все время крутилась другая мысль, вернее, это было воспоминание.
«Ты будешь хорошей подругой Кейт?»
И как только она могла забыть о своем обещании?
На этот раз Талли даже не стала смотреть в зеркало. Ведь за стеклом никого не было. Кому теперь интересно наблюдать за ней, никому не нужной семнадцатилетней девчонкой?
В этот момент дверная ручка повернулась.
Талли напряглась. Ногти непроизвольно впились в кожу.
Будь умницей, Талли! Соглашайся со всем, что они говорят. Приемная семья лучше, чем исправительное учреждение для подростков.
Дверь открылась, и в комнату вошла миссис Муларки. В своем бесформенном платье в цветочек и старых кедах она казалась растерянной и сонной, словно ее разбудили среди ночи, и она надела то, что смогла отыскать в темноте.
Впрочем, именно так все и было.
Миссис Муларки полезла в карман в поисках сигарет. Закурив, она так и осталась стоять, внимательно изучая Талли. Разочарование, исходившее от нее, было почти таким же видимым, как дымок ее сигареты.
Жгучее чувство стыда с головой захлестнуло Талли.
Перед ней стояла расстроенная женщина — одна из немногих, поверивших в нее. А она подвела миссис Муларки.
— Как там Кейт?
Миссис Муларки выдохнула струйку дыма.
— Бад повез ее домой. Думаю, она теперь долго не выйдет на улицу.
— О! — Талли нервно поежилась.
Все ее недостатки были сейчас на виду, в этом можно было не сомневаться. Ложь, скрытые тайны, слезы. И миссис Муларки отлично все это видела. И то, что она видела, ей не нравилось.
— Я знаю, что подвела вас.
— Да, ты меня подвела. — отодвинув от стола второй пластиковый стул, Марджи Муларки села напротив Талли. — Они хотят отправить тебя в исправительное учреждение для малолетних.
Талли опустила взгляд на сложенные на коленях руки, не в силах выдержать удрученного взгляда миссис Муларки.
— Ну да, ведь приемная семья меня теперь не возьмет.
— Как я понимаю, твоя мама отказалась от опеки над тобой?
— Не очень-то я этому удивилась, — произнесла Талли, слыша, словно со стороны, как дрогнул ее голос. Она понимала, что невольно выдала, как сильно задело ее и на этот раз пренебрежение матери, но ничего не могла с собой поделать. Ей не удастся это скрыть, по крайней мере от миссис Муларки. Только не от нее.
— Кейти думает, что они смогут найти тебе другую приемную семью.
— Кейти… Кейти живет не в том мире, в котором живу я.
Миссис Муларки откинулась на спинку стула, глубоко затянулась, выдохнула дым и тихо произнесла:
— Кейти очень хочет, чтобы ты жила с нами.
Даже просто услышать это было как удар в сердце. Талли понимала, что ей не скоро удастся такое забыть.
— Ну да…
Последовала долгая пауза, прежде чем миссис Муларки снова заговорила:
— Девочке, которая живет в нашем доме, придется выполнять домашние обязанности и следовать определенным правилам. Мистер Муларки и я не потерпим никаких безобразий.
Талли резко вскинула голову:
— О чем это вы?
Она не решалась облечь в слова неожиданно вспыхнувшую надежду.
— А уж о курении не может быть и речи.
Талли смотрела на миссис Муларки, чувствуя, как слезы начинают щипать глаза, но это было ничто по сравнению с тем, что происходило сейчас в ее душе. Она вдруг почувствовала себя так, словно вот-вот упадет в обморок.
— Так вы думаете, что я действительно могу с вами жить?
Миссис Муларки наклонилась к Талли и погладила по подбородку.
— Я знаю, какой тяжелой была твоя жизнь, Талли, и я не могу допустить, чтобы ты вернулась ко всему этому.
Падение вдруг превратилось в полет, и Талли неожиданно почувствовала, как ее сотрясают отчаянные рыдания, словно она хотела выплакать все разом — смерть бабушки, приемную семью, Облачко. На нее накатило вдруг такое чувство облегчения, какого она не знала никогда в своей жизни. Она вынула из кармана дрожащей рукой мятую полупустую пачку сигарет и протянула ее миссис Муларки.
— Добро пожаловать в нашу семью, Талли, — сказала миссис Муларки, заключая плачущую девочку в объятия.
