Дикси БРАУНИНГ - ТЕНЬ ПРОШЛОГО
– Мыло и.., да нет, я имела в виду фокус с бровью. – Легкая улыбка переросла в сияние. Она эффектно выгнула дуги своих бровей. – С ванной я управлюсь и сама, а вот буфет катастрофически пуст. Если ты умираешь с голоду… – Говоря это, она продвигалась к спальне, останавливаясь на каждом шагу.
– Это уж предоставь мне. В крайнем случае пошлем за чем-нибудь.
Стряхнув с себя могучие чары его близости, Челис скрылась в своей комнате, рванула дверцу платяного шкафа и начала сбрасывать с себя одежду. Ее глаза остановились было на белой вязаной кофте, но, поразмыслив, она отвергла ее как чересчур вызывающую. Джинсы со спортивным свитером? Нет, это тоже не подойдет. Черт возьми, если бы она имела хоть малейшее понятие о том, что у Бенджамина на уме, она бы знала, что надеть! Если она облачится во что-нибудь соблазнительное, а он накормит ее сандвичами с ветчиной и бодро отправится ночевать в отель «Часок на ферме в округе Дэйви», она будет выглядеть круглой идиоткой. Но с другой стороны… Так ничего и не решив, она напустила полную ванну тепловатой воды и щедрыми пригоршнями растворила в ней гелиотропные соли. Вдруг она поскользнется и сломает себе шею – все проблемы разом будут решены!
Забывшись, она начала погружаться в воду, но, едва достигнув ее, раздраженно тряхнула головой. Две минуты с Бенджамином, и ей уже кажется, что это Куотер-Мун. Пена попала в глаза, и, когда она их промыла, на поверхность стали выскакивать разные вопросы. В первую очередь – что он здесь делает? Связано ли это как-то с Ларой и галереей? Может быть, с дядей?
Дядя Леонард! Вот в чем дело! Ясно теперь, почему он так настойчиво добивался с ней встречи. Ясно, почему он смотрел на нее такими кроткими глазами, замкнувшими все цепи у нее в мозгу! Он хотел сообщить ей об этом как можно осторожнее.
– Бенджамин! – завопила она, перекрикивая шум воды.
Она вытащила из ванны пробку и открыла было рот, но вместо нового крика округлила глаза: дверь ванной открылась и Бенджамин просунул голову внутрь.
– Ты меня звала?
– Разумеется, звала! Убирайся отсюда! – Пяткой она шарила по дну, пытаясь нащупать сливное отверстие, а руками прикрывала грудь.
Он, однако, закрыл дверь как раз не с той, а с этой стороны и прислонился к стене, выложенной бело-розовой запотевшей плиткой, отнюдь не гармонировавшей с его темной фигурой.
– Этот Грегори держит тебя на голодном пайке, что ли? Так ты никогда не поправишься.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – проворчала она, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. – Выйди по-хорошему и перестань на меня так смотреть. Лучше дай мне вон то полотенце!
– Как всегда, хладнокровна и логична, понимаю. – Он опустился перед ванной на колени и, вытянув длинный загорелый указательный палец, поймал шарик мыльной пены, покатившийся по ее груди.
У нее перехватило дыхание.
– Ты сама начала, Челис, лет пятнадцать назад с небольшой поправкой. – Его рука нырнула под ее скользкую руку, нашла, что искала, и она опустила глаза, видя, что тело бесстыдно ее предает. Возбуждающе темневший на молочно-белом конусе сосок сам тыкался в его настойчивую ладонь. Она подняла на него умоляющий взгляд и внезапно увидела, что его лицо стало совсем плоским, а глубокий загар уже не скрывает залившего его румянца.
– Челис… Господи, как я по тебе скучал! Издав нетерпеливый возглас, он поднялся на ноги и потянул ее за собой. Она поскользнулась на коварном дне, и тогда он подхватил ее на руки и понес в спальню, забыв о своей тельняшке и светло-серых брюках, которые сразу же намокли.
– Бенджамин, это нехорошо, – возразила было она, но он своими губами заглушил ее протест, перекрыл всякое сопротивление, пока оно наконец не выдохлось и не сгорело в пламени куда более могущественного чувства.
– Хорошо, – выдохнул он прямо ей в рот. – Это прекрасно, любовь моя, – Мы хотели поговорить, – Последнее слабое усилие.
– Потом, – пообещал он, опуская свободную руку к своему ремню.
Когда раздался стук во входную дверь, оба замерли на месте. Бенджамин вопросительно взглянул на нее, и тут они услышали, что в замке поворачивается ключ. Только у еще одного человека был ключ от ее квартиры. Когда Челис уезжала, ее растения поливала Тэнси.
– Тэнси? – пробормотала она. Господи Боже, похоже, что она не преувеличивала своего любопытства. – Бенджамин, тебя ждет встреча с пылкой обожательницей из публики, – сообщила она ему, чуть успокоившись, когда чувство юмора взяло верх над досадой. – Иди туда. Я оденусь и буду через минуту.
Он безропотно привел в порядок свою одежду.
– Я ждал почти три недели. Еще тридцать секунд меня, думаю, не убьют, но тебе одеваться не стоит. Как сказал один знаменитый генерал и как написано на французских духах: «Я вернусь».
Она хихикнула и тут же поперхнулась, услышав сквозь тонкую дверь голос Уолта:
– Челис, ты здесь? Извини, что задержался, дорогая, но на дорогах такие пробки.
Взгляд, который устремил на нее Бенджамин, истолковать было непросто. Она прочла в нем обвинение и в оправдание могла лишь покачать головой.
Он шагнул в дверь, закрыл ее за собой, но не успела задвижка щелкнуть, как Челис вскочила с постели. Раздетая, как была, она припала ухом к прохладной крашеной поверхности и беззастенчиво прислушалась. Неужели Уолт потерял остатки соображения? Пользуется, понимаете ли, ключом, входит к ней, как в собственную квартиру, да еще объявляет о себе, словно пришедший с работы муж. И что тут должен подумать Бенджамин?
А она? Отойдя от двери, она, будто защищаясь, обхватила себя руками и взглянула на свое отражение в зеркале. Господи, она, кажется, совсем рехнулась. Вроде приняла самое разумное решение, но стоило Бенджамину появиться, как через пять минут она с ним в постели!
Она окончательно определила свое будущее, но в нем им обоим не было места. Ни Уолту, ни Бенджамину. Она будет по-прежнему работать с Уолтом, если он позволит, но что касается Бенджамина, то это ведь всего лишь детская влюбленность, которая давно осталась позади, рудимент ее счастливого, беззаботного прошлого, который ностальгически являлся ей доныне. Посредством телесного пробуждения, добавила она про себя и негромко застонала, признавая свое поражение.
Порывшись в ящике комода, она извлекла оттуда белые хлопчатобумажные брюки и вязанный крючком пуловер. Натягивать их на влажное тело было нелегко, и еще труднее – причесываться, едва не выдирая волосы, с которых капала вода.
Вздернув подбородок, она приготовилась рвануть дверь спальни и раз и навсегда навести порядок в своем доме. Конечно, работа на каждом шагу не валяется, но при желании найти ее вполне реально. А что до другого, то о каком счастье можно вести речь, если он признает только случайные связи с женщинами? В прошлом инстинкты сослужили ей плохую службу, но теперь они говорят, что таких отношений ей не вынести, и это правда.
– Эй вы, оба, слушайте меня! – распахнув дверь, воскликнула она и, прищурившись, обвела взглядом пустую комнату. – Уолт! Бенджамин!
– Ты меня звала? – Бенджамин появился из кухни, вооружившись коленкоровой рукавицей. – Испанский омлет, – кивнул он на открытую дверцу духовки, где стояла чугунная сковорода, – mas о menos.
– Что случилось?
– С Грегори? Я его послал. О, не беспокойся, он цел и невредим, но к тебе в квартиру больше не заявится. – Он полез в карман, достал оттуда ключ на маленьком колечке, подбросил его в воздух и, поймав, водворил вновь в укромное место на своем бедре.
– Но что ему было нужно? Бенджамин, Уолт никогда.., то есть он…
– Кажется, секретарша ему сказала, что ты срочно хочешь его видеть, и дала ему ключ. Интересно, зачем она это сделала?
Челис зацепилась ногой за один из двух кухонных стульев. Она забыла надеть туфли, но это потом.
– Вот чертовка! Сколько я ее знаю, она всегда души в Уолте не чаяла; впрочем, Тэнси без ума по меньшей мере от четырех мужчин, включая Омара Шарифа. Видимо, она думала, что таким способом чего-то добьется. Не понимаю, для чего еще ей надо было посылать его сюда, зная, что ты здесь.
Бенджамин опустил тяжелую шипящую сковороду на подставку и потыкал ножом в золотистую корочку. На поверхности были рассыпаны красные и зеленые крапинки, от омлета шел дурманящий аромат.
– Приготовь тарелки, а я разолью кофе. Я собирался сделать холодную мясную закуску, но не нашел здесь ничего, кроме полудюжины яиц и нескольких сырых овощей. Неудивительно, что ты опять отощала.
Она пропустила насмешку мимо ушей, ибо, попробовав омлет, ощутила такой волчий голод, что, лишь когда подмела добрых две трети своей порции, сумела сказать:
– Вы изумительная хозяйка, мистер По. Бенджамин изобразил смущение. – Перл может уморить своей отравой, так что я научился готовить в целях самосохранения.
– Зачем ты ее держишь? – Она положила себе еще ломтик, наслаждаясь и импровизированным ужином, и товарищеской атмосферой, в которой они чувствовали себя совершенно раскованно.
