Марианн Кейс - Ангелы
Эмили шепнула мне, что Джастин – актер.
– А я могла тебя видеть в какой-нибудь картине? – спросила я его.
– Возможно, – ответил он, но, кажется, отнесся к вопросу не слишком серьезно. – Я играю в эпизодических ролях. Обычно жирных парней. Знаешь, в кино часто команда приземляется на планету, и на кого-то из ее членов нападает недружелюбный пришелец. Обычно роль этого пушечного мяса играю я. Или копа, которого убивают в результате перестрелки.
– Да ладно тебе, – сказала Эмили. – У тебя больше предложений, чем ты в состоянии принять.
– В точку! В фильмах про инопланетные приключения жирдяев убивают вагонами! – воскликнул Джастин и обратился к Эмили: – Ну и как твое свидание вслепую в субботу? Ты вроде собиралась на вечеринку, где все знакомятся вслепую.
– О, – простонала Эмили. – Я пришла туда. Оказалось, что Эл, которого устроители вечеринки уготовили мне в пару, очень даже ничего.
– Это всегда плохой знак, – сухо заметила Лара.
– Он рассказал мне, что работает в сфере трансплантации органов. Я решила, что обязана в него влюбиться, ведь он спасает жизни. И попросила его рассказать о работе.
– Типичная ошибка, – сказала мне Лара. – Ты просишь кого-нибудь передать тебе графин с водой и это выливается в десятиминутный монолог о том, какой он клевый чувак.
Эмили кивнула.
– Он ездит туда, где произошли автокатастрофы, осматривать трупы, чтобы потом их органы отдать для пересадки. Так что он стал мне рассказывать про один несчастный случай. Там у мужика отрезало – господи, какой ужас! – голову. А Эл мне и говорит: «Его голова была в тридцати метрах. Ее нашли только на следующий день. Она отлетела от автострады и свалилась во двор какого-то дома, а там уже ее нашла собака».
– Брр! – Лара и Джастин вздрогнули.
– Он взахлеб рассказывал мне эту ужасную историю, – сказала Эмили. – Меня даже затошнило, и я побежала в туалет. А когда я вернулась, то услышала, как он вещает на всю комнату: «Собака нашла ее во дворике». Не смотрите на меня так. Я очень хорошо поладила с другим парнем по имени Лу. Он даже взял мой телефон. Но до сих пор не позвонил. – Внезапно она протрезвела и коротко сказала: – Я просто не могу построить нормальные отношения. И работа моя никому не нужна. Я – самая худшая неудачница из всех моих знакомых.
– Нет. – Я отчаянно пыталась успокоить ее. Сглотнув комок в горле, я заставила себя произнести вслух: – Я вот-вот разведусь. Разве может быть хуже?
– По крайней мере, ты уже побывала замужем, – мрачно возразила Эмили. – Хотя сейчас я была бы рада и просто сексу. Из-за того, что Бретту некачественно сделали операцию по увеличению пениса, у меня не было мужика уже четыре месяца. А у тебя, Мэгги?
– Ну, конечно, не так долго.
Я стеснялась обсуждать свою интимную жизнь в присутствии Лары и Джастина. Хватит уже того, что я с таким трудом призналась, что мне грозит развод.
– Ну, – ослепительно улыбнулась Лара. – У меня не было мужика уже восемь лет.
Она, должно быть, пошутила. Я все еще ждала развязки. Понимаете, это была шикарнейшая женщина, ее красота просто зашкаливала. И если она не может найти себя парня, то на что надеяться остальным?
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
Я слышала о таких женщинах. Эмили говорила, что в Лос-Анджелесе их просто полно. Красивые, умные, не истерички. Но их обижали столькие мужчины, охотящиеся за красотой, что они решили отказаться от личной жизни и не отдаваться во власть чувств.
– Но почему?
– Я гомосексуалка.
Гомосексуалка. Лара лесбиянка. До этого мне не приходилось сталкиваться с настоящими лесбиянками. По крайней мере, никто мне в этом не сознавался. Геев я знаю до фига. Но это что-то новое. Я даже не знала, что и сказать. Поздравляю? Изыди, ты слишком красивая?
– Извини, – заржала Лара. – Мне не стоило этого говорить.
– Так значит, ты не гомосексуалка? – Внезапно ко мне вернулась легкость.
– Не нет, а да.
9
На следующее утро снова было ясно и солнечно. Тенденция, однако.
– Как ты? – спросила Эмили, подавая мне коктейль.
Как я? Одурманена. Выжата как лимон. Напугана. Дезориентирована.
– У меня расстройство биоритмов, – согласилась я.
– Пройдет пара дней, и ты привыкнешь. Могу только надеяться.
После завтрака Эмили повела меня выбирать машину. К моему разочарованию, такую клевую, как в мечтах, мне арендовать не удастся, так как все клевые тачки стоили раз в десять дороже обычных.
– Возьми ее все равно, – настаивала Эмили.
– Нельзя, – сказала я. – Я же не зарабатываю.
– Да и фиг с ним.
Потом мы вдвоем поехали на пляж и провалялись там несколько часов, обсуждая всякую бредятину, типа какой козел этот Робби, с которым встречается Донна (этот разговор поднял нам настроение), и как Шинед изменилась в лучшую сторону, с тех пор как перекрасилась в блондинку в прошлом году.
– Никогда бы не подумала, что ей пойдет.
– И я. С ее-то цветом кожи и глаз.
– Да уж, с ее цветом кожи не каждая отважится стать блондинкой.
– Но она отлично выглядит.
– Просто супер.
– Если бы она сказала мне, что планирует обесцветить волосы, то я бы постаралась ее отговорить.
– И я. Никогда бы не подумала, что ей будет так классно.
– Я тоже. То есть я правда не думала, что будет так хорошо.
– Но выглядит она просто сказочно. Очень естественно.
– Совершенно естественно. И так далее, и тому подобное.
Отличная пустая болтовня, когда не надо напрягать мозги, даже логику можно засунуть куда подальше. Очень утешает.
Но когда мы вернулись с пляжа, наше сонное и ленивое настроение улетучилось, и мы попали во власть беспокойства. Первое, что Эмили сделала, зайдя в дом, – метнулась к автоответчику проверить, нет ли сообщений от Дэвида.
– Ну? – спросила я.
– Ни фига.
– Мне очень жаль, Эмили.
– Уже слишком поздно, – сказала она на следующее утро. – Если бы что-то сдвинулось с мертвой точки, то это уже случилось бы.
– Но текст превосходный!
– Какая разница?
Хотя у меня самой проблем было вагон и маленькая тележка, но безысходность Эмили не могла на меня не подействовать.
– Почему жизнь – такая несправедливая штука?
– В самую точку. Извини, что навешиваю на тебя свои проблемы, – сказала Эмили. – Уверена, ты прекрасно обошлась бы и без этого.
– Да ладно тебе. Все в порядке, – пожала я плечами.
На самом деле, хотя я в этом и никогда не признаюсь, я даже испытывала облегчение. Я присутствовала при драме, но это была не моя драма.
И снова Эмили попыталась расспросить меня о нас с Гарвом, но я сопротивлялась, а у нее не было сил упорствовать.
