Дениз Хагерти - Лучи любви
Мэг улыбнулась и смело шагнула на борт. Мотор ровно заурчал, Ричард вывел катер на середину реки, и тот быстро заскользил вперед, легко рассекая воду. Покой и безмятежность, нарушаемая только криками птиц и плеском воды, умиротворяюще подействовали на Мэг. Откинувшись на спину и полуприкрыв глаза, она любовалась темно-синим небом и плывущими по нему легкими пушистыми облачками. Ричард тоже явно наслаждался природой. Мэг посмотрела в его сторону. Он улыбался. Ветер лохматил ему волосы, придавая задорный мальчишеский вид и парусом вздувая на спине рубашку.
— И часто ты ходишь на этом красавце? — спросила Мэг.
— Иногда мне просто необходимо сбросить напряжение, а лучше всего для этого подходит речная прогулка. — Говоря это, Ричард старался понадежнее устроить внушительных размеров корзину с провизией.
— Мы что, уходим на месяц?
— К сожалению, нет. Свежий воздух возбуждает аппетит. Не дай бог, ты похудеешь! Сэндби мне этого не простит.
— Кажется, он многое может тебе простить.
— Да, я всегда был его любимцем. Особенно после того, как нашел павлина, удравшего за пределы Окридж-холла. Сэндби считает, что эти птицы придают респектабельность парку. Но как бы ни любил меня Сэндби, интересы хозяйки он ставит превыше всего. Мне не хотелось бы иметь из-за этого неприятности. — Глаза Ричарда весело блеснули.
— Глупости!
— А теперь, если ты способна на достойный поступок, свари кофе.
Когда Мэг принесла кофе, Ричард отпил глоток и, оставив чашку, так больше к ней и не притронулся.
— Ты замечала когда-нибудь, Мэгги, какое значение имеет небо в морском пейзаже?
— К сожалению, я никогда не была на море.
— А мне однажды пришлось целых два дня просидеть на необитаемом острове, и уж там-то я налюбовался этими красотами вдоволь. Моя яхта разбилась, налетев на скалу.
— У тебя была яхта?
— Не яхта, а мечта! Я до сих пор жалею о ней. Разбив яхту, я был вынужден целых два дня просидеть на острове, пока меня не подобрали проплывавшие мимо рыбаки. Я думал, сойду с ума, наблюдая, как небо становится то розовым, то голубым, то серым. Потом наступала ночь. Было безумно скучно сидеть там в полном одиночестве, хорошо хоть Арабелла была со мной. Она и согревала по ночам. За это я назвал свой новый катер ее именем.
Какая бесстыдная откровенность, подумала Мэг и, стараясь не выдать своей ревности, спросила:
— А кто эта Арабелла?
— Одно очень близкое мне существо. — Ричард лукаво поглядел на Мэг.
Арабелла! У Мэг это имя ассоциировалось с пышной обворожительной брюнеткой. Ее буйная фантазия тут же представила Ричарда, сидящего на берегу безбрежного океана, на голом, лишенном всяких признаков растительности острове, а рядом у его ног — Арабеллу с разметавшимися иссиня-черными волосами. Мэг почему-то нарядила ее в узенькое бикини из пальмовых листьев, едва прикрывающее стройные бедра и соблазнительную, бурно вздымающуюся грудь. Повезло же этой красавице! Целых два упоительных дня наедине с Ричардом. Уж ее-то он не изводил своими вечными насмешками.
— Она брюнетка? — Вопрос был задан невероятно равнодушно.
— Кто? Арабелла?
Последовала пауза. Он что, не помнит цвета ее волос?
— Можно сказать и так. — Ричард быстро взглянул на Мэг и отвернулся. — Мне очень ее не хватает, — добавил он каким-то придушенным голосом.
Страдает, бедняга. Несмотря на охватившую ее ревность, Мэг прониклась сочувствием. Она всегда с уважением относилась к чужим переживаниям. Чтобы отвлечь его от печальных воспоминаний, она показала на проплывающие мимо башни старинного замка.
— Все-таки мрачное было время, — проговорил Ричард.
— Зато какое интересное, — с энтузиазмом отозвалась Мэг, но, вспомнив о незаконченной рукописи, описывающей это время, почувствовала угрызения совести.
— Скоро подплывем к Редингу. — Ричард указал на виднеющиеся вдалеке шпили.
— Даже у Рединга, хотя он из кожи вон лезет, чтобы испортить, загадить, изуродовать возможно большую часть берега, хватает великодушия, чтобы скрыть почти всю свою безобразную физиономию.
[3]
Конец цитаты, — четко выговаривая каждое слово, произнесла Мэг.
— Ты любишь Джерома?
— Очень. Но это тайна.
— Почему?
— Мои родители считали, что образованная девушка должна любить Джейн Остин, Диккенса, Теккерея. А я люблю Джерома и терпеть не могу Джейн Остин.
— Не расстраивайся, Мэг. Я тоже терпеть не могу Джейн Остин.
— Было бы странно, если бы ты ее любил. Это женское чтение.
— Расскажи мне о своем детстве, — неожиданно мягко попросил Ричард.
— Самое обыкновенное детство, счастливое и безмятежное.
— А ты была резвой девочкой с рыжими кудряшками и веснушками?
— Ну уж нет! — возмутилась Мэг.
— И дружила ты исключительно с девочками?
— Еще раз нет. После пятнадцати лет у меня было больше друзей среди мальчишек.
— И начались романы…
— Романы, — мечтательно повторила Мэг. Собственно, романов у нее было немного, и какие-то, как говорила Бренда, неполноценные. «Ты задержалась в развитии, — часто говорила Мэг ее любвеобильная подруга. — Смешно все время отказывать себе в радости и скромно целоваться у порога». Бренда не понимала, что Мэг исходила здесь не из высоких моральных принципов. Просто она ни разу еще не влюбилась по-настоящему. Многие знакомые Мэг считали постель логическим продолжением отношений понравившихся друг другу людей. Однажды Мэг попыталась объяснить одному своему нетерпеливому приятелю, почему она отказывает ему, но в ответ услышала целую лекцию о свободной любви. С тех пор Мэг старалась поддерживать со знакомыми мужчинами только легкие, ни к чему не обязывающие отношения. А когда от нее требовали большего, она оставляла их без всякого сожаления.
— Признайся, Мэг, что с романами у тебя было не густо, — продолжал расспрашивать Ричард.
Мэг попыталась придать лицу таинственное выражение и не удостоила его ответом.
— По-моему, тебя интересовали только книги.
— Но это не значит, что я никого не интересовала. Один знакомый Генри, художник, даже хотел написать мой портрет.
— Кто?
— Знаменитый портретист, — торжественно ответила Мэг.
— И что Генри?
— Сказал, что если я не против, то он попросит написать портрет для него.
— Наверное, Генри надеялся выгодно его продать.
Мэг удивила прозвучавшая в этих словах злость.
— Ты несправедлив. Генри был очень внимателен ко мне, и я благодарна ему за это.
Ричард молчал.
— Он вообще очень хорошо ко мне относится.
— О, в этом я не сомневаюсь.
— Во всяком случае, он относится ко мне лучше, чем ты. Он не считает меня подростком!
