Сьюзен Кросленд - Опасные игры
— Вы ведь член Комитета по правам собственности, — продолжал Джок. — Так что ваше имя имеет вес для тех, с кем придется обсуждать этот вопрос в Лондоне. А я подумаю, что вы могли бы предложить англичанам взамен. Один из членов парламента, ведающих вопросами собственности, — мой большой друг. Он поможет нам все это устроить. Он прекрасно понимает, что связи обходятся недешево.
Джок пристально посмотрел на сенатора и решил про себя, что пока не следует перечислять все остальные блага, которыми могли бы осыпать Морли его клиенты.
Сенатор явно изобразил человека, охваченного волной патриотизма.
— Хорошо, Джок, я согласен помочь «Стар Ойл». Может быть, мы могли бы с вами сотрудничать и в дальнейшем. Надо будет еще раз встретиться, переговорить.
— Только не надо откладывать дело в долгий ящик. Если тянуть, англичане сами заграбастают все участки, кроме, может быть, одного, который достанется «Оклахома Петролеум». Мы должны действовать быстро.
Морли задумчиво мял в пепельнице окурок сигары.
— Лучше нам сделать вот как. Приезжайте с кем-нибудь из «Стар Ойл» ко мне. Выпьем и все обсудим. Я живу в Бетесде. В Техас мы с Хелен обычно улетаем не раньше пятницы. Может, удастся выбрать время на этой неделе. Свяжитесь со мной через секретаря.
— Так я и сделаю. В Англии нас ждет еще одно дело. «Стар Ойл» ведет переговоры с «Бритиш Рефайнери» об открытии совместного предприятия в Северной Ирландии. Если «Стар Ойл» удастся получить лицензию, они построят в Ольстере нефтеочистительный завод. Участки в Северном море находятся близко от Северной Ирландии. «Бритиш Рефайнери» отказывается вложить крупную сумму, хотя мы точно знаем, что деньги у них есть. Мой вице-президент летал туда уже два раза, чтобы убедить их не трястись так над своими фондами. Может быть, такой уважаемой личности, как вы, удалось бы их убедить.
— Звучит заманчиво. Что ж, давайте обсудим это позже, когда вы приедете ко мне с… — вы, кажется, сказали, с президентом?
— Д-да, — поколебавшись, произнес Джок.
Он еще не сказал президенту «Стар Ойл», что в этом деле придется восползоваться услугами сенатора Морли.
— Я подброшу вас к сенату.
На следующий день, в пять часов, Джок заканчивал встречу с клиентом и его адвокатами в своем кабинете. Нажав на кнопку, он вызвал Дженси, которая пошла проводить гостей. Когда она вернулась, Джок уже успел ослабить узел галстука и пересесть к низкому столику у окна. В руках у него была папка с надписью «Америкен Стар Ойл».
— Звонили от Морли? — спросил Джок.
— Да. Я договорилась с ним на среду на шесть. Не забудьте, что до Бетесды сорок минут езды.
Когда Дженси вышла, Джок поднял трубку зеленого телефона и набрал трехзначный номер.
— Майкл, ты один?
Майкл О'Донован был единственным сотрудником фирмы, кого Джок считал нужным спрашивать о таких вещах. Это проявление не свойственной Лиддону вежливости было одновременно мерой предосторожности: Майкл был единственным в компании, у кого действительно могли быть посетители. Только Джок и он принимали посетителей в своих кабинетах, остальные либо сами ездили к клиентам, либо встречались с ними за ленчем.
— Зайди ко мне через десять минут. Нужно кое над чем вместе поработать.
Положив трубку, он вызвал по другому телефону Дженси:
— Мне нужна Джорджи Чейз — редактор «Уорлд» в Нью-Йорке. Если она на месте, соедини. Если нет, спроси, когда ее можно застать.
Джок как раз закончил делать пометки на полях дела «Америкен Стар Ойл», когда Дженси позвонила по селектору.
— Соединяю с Джорджи Чейз.
— О'кей.
Свободной рукой Джок взял сигару и потянулся за зажигалкой. Лицо его, обычно бесстрастное, выражало сейчас нетерпение. А во взгляде появилось что-то похожее на нетерпение доберманов Джорджи, когда они смотрели на свою хозяйку в ожидании команды «взять».
12
В эту среду Хьюго писал свой обзор в офисе. Он специально выбрал такую тему, которую наверняка успеет разработать во всех деталях и закончить до шести часов. Сегодня вечером Хьюго обедал с Лизой.
Вашингтонское бюро «Ньюс» занимало два верхних этажа огромного конторского здания недалеко от площади Франклина. Около пятидесяти журналистов располагались в одном большом зале. Столы начальников отделов были отделены невысокими перегородками. Только у трех ведущих журналистов бюро были кабинеты, отделанные на их вкус, но стены этих кабинетов были стеклянными, а двери обычно оставались открытыми. В одном из кабинетов со стеклянными стенами работал Хьюго. Кабинет напоминал библиотеку старого английского дома. Кожаный диван, книжные шкафы красного дерева, большой старинный письменный стол. Впечатление нарушал, пожалуй, только еще один стол, на котором стоял компьютер.
Считалось, что политическому редактору лучше находиться в вашингтонском бюро, а не в главном офисе «Ньюс» в Нью-Йорке.
Хьюго это вполне устраивало.
— Думаешь, политика делается на Капитолийском холме? — спрашивал он шутя у Джорджи. — Да ничего подобного. Куда там Капитолийскому холму до нашего главного офиса в Нью-Йорке. Вот где действительно кипят страсти.
Хотя сам Хьюго был достаточно искушен в политических интригах «Ньюс», его раздражала атмосфера, которая царила в главном офисе, где каждый только и думал, как выдвинуться за счет другого.
— Наш нью-йоркский офис — кучка взрослых людей, продолжающих играть в детский сад, — говорил он.
В вашингтонском бюро все было по-другому. Журналисты помогали друг другу. Никто не стирал с экрана компьютера набранный текст, если за спиной появлялся один из коллег. Хьюго советовался с младшими сотрудниками по очень многим вопросам — по обстановке в конгрессе, международной жизни, положению в стране, культуре и спорту. Любой из них также мог в любой момент спросить его совета. Хьюго любил повторять, что если журналисты не желают помогать друг другу, то это следствие плохого руководства. В вашингтонском бюро жаловаться было не на что.
Помещения вашингтонского бюро были обставлены так, чтобы создавать у посетителей впечатление, что они попали на самый верх. Выходя из лифта, человек попадал в огромную приемную, где с успехом разместилось бы несколько многодетных пуэрториканских семей. Улыбка секретарши была ослепительной. За ее спиной стояла старинная полированная мебель, шикарная, как на океанском лайнере. Комната была отделана мрамором. Напротив входа стояли массивные кожаные кресла и широкий журнальный столик со свежими газетами. Рядом возвышалась искусственная пальма. Вашингтонское бюро, казалось, сообщало миру: «Мы сильны, богаты и любим работать с комфортом».
