Эйкомб Рини - Седьмое небо
Оно уже выстрелило год назад, мрачно подумал Рамон, закрыв дверь за Робертом. Он тяжело вздохнул и направился в гостиную, потом передумал и повернул к бару. Наливая себе виски, Рамон случайно бросил взгляд на фотографию, которая стояла на старинном бюро, – единственную вещь, привезенную Синтией в этот дом после свадьбы.
Он взял в руки снимок, с которого улыбались два молодых лица, и долго смотрел на него. Потом с неожиданной яростью швырнул на пол и с силой растоптал.
13
На следующее утро Синтия осторожно спустилась по лестнице и пошла в сторону кухни, ориентируясь по доносившемуся оттуда аппетитному запаху тостов и кофе. У нее подводило желудок от голода – в последний раз она съела какой-то жалкий сандвич в мотеле, когда они с Рамоном ехали в Балтимор.
Синтии пришлось собрать в кулак всю свою смелость, прежде чем она решилась открыть дверь в кухню. Ее страшила неизвестность – она совершенно не представляла, с кем ей предстоит столкнуться в кухне.
Незнакомец оказался очень даже симпатичным: черноволосый, в футболке с V-образным вырезом и в потертых джинсах. Он стоял у плиты и перекладывал тосты с противня на тарелку. Когда Синтия вошла, он оглянулся, и она остановилась в дверях. Некоторое время оба молча смотрели друг на друга. Никто не решался начать разговор, не зная, что сказать и какой реакции ожидать.
Рамон отважился заговорить первым. Он посмотрел на пшеничного цвета блузку и оливковые брюки Синтии, которые удачно дополнял шелковый жилет, и тут же узнал в них вещи из прежнего гардероба Синтии. Но на этот раз у него хватило ума никак это не комментировать.
– Привет! – как можно непринужденнее бросил он и снова продолжил свою возню у плиты. – Что, пришла на запах кофе?
– Скорее уж на запах тостов, – Отозвалась Синтия, тоже стараясь держаться непринужденно. – Я голодна как волк, – призналась она.
– Я, пожалуй, тоже почти ничего не ел со вчерашнего дня. Присаживайся, – пригласил Рамон, – буквально через секунду все будет готово.
Кажется, самое трудное позади, решила Синтия и села за большой стол, который доминировал в кухне. Избегая смотреть на Рамона, она огляделась и поинтересовалась:
– Кто занимался интерьером?
– Моя мама. И не только интерьером кухни, но и всего дома.
У Синтии упало сердце – не хватало тут еще его матери! Она не знает, как вести себя с Рамоном, а уж подбирать ключики к свекрови…
– Она тоже живет здесь? – упавшим голосом спросила Синтия, страстно моля Бога, чтобы это оказалось не так.
– Она умерла несколько лет назад, – сказал Рамон.
– Извини, – пробормотала Синтия.
Пожав плечами, Рамон поставил на стол блюдо с тостами, затем большой серебряный кофейник, какие теперь редко встретишь.
– Вы с ней никогда не встречались, – сообщил он и отвернулся к шкафу.
– А твой отец? – из вежливости спросила Синтия.
Рамон поставил на стол две изящные кофейные чашки, тарелки, а также молочник, сахарницу и сливочное масло.
– Отец умер, когда мне было десять.
– О, извини… – виновато промямлила Синтия.
Она решила не спрашивать о других членах семьи, чтобы снова не попасть впросак. В кухне повисло неловкое молчание. Синтия взяла одну из чашек и начала вертеть ее перед собой на столе, лихорадочно соображая, что бы еще сказать.
– Должно быть, для поддержания порядка в таком доме требуется целый штат прислуги, – наконец нашлась она.
– Да, у меня приходящая прислуга, они работают здесь по будням, – объяснил Рамон, выдвигая стул и усаживаясь напротив Синтии. – Сегодня как раз суббота, – помолчав, добавил он.
– Я кого-то из них знаю?
– Ну… миссис Болт наверняка. Что касается остальных – не могу сказать.
– А-а… – неопределенно протянула Синтия. Разговор явно зашел в тупик. Она разлила по чашкам кофе, добавила сахар и молоко лишь в одну из них и подвинула сахарницу Рамону.
– Спасибо, – сухо поблагодарил он.
Синтия кивнула и, сделав глоток, положила себе на тарелку пару тостов и вопросительно посмотрела на Рамона.
– Что-нибудь не так? – мрачно осведомился он.
– Нож.
Рамон поискал глазами на столе, потом поднялся и, достав из ящика буфета несколько разных ножей, выложил их перед Синтией на стол.
– Ты что, порезал палец? – спросила она, заметив полоску пластыря на указательном пальце его правой руки.
– Я разбил стакан и порезался, собирая осколки. Кстати, хочешь джем или мармелад?
Синтия покачала головой, и он снова сел за стол. Она взяла чашку и стала пить кофе, Рамон последовал ее примеру. Потом Синтия намазала маслом свой тост, и он сделал то же самое.
Нам даже нечего сказать друг другу, с неприязнью подумала Синтия. Мы совершенно чужие друг другу, и не пытаемся скрывать это.
– Ты уже…
– А ты…
Они заговорили одновременно и тут же осеклись.
– Давай, ты первая, – предложил Рамон.
Черт, я уже забыла, что собиралась сказать, подумала Синтия.
– Пожалуй, я не отказалась бы от джема, – сказала она первое, что пришло ей на ум.
Рамон поднялся из-за стола, чтобы подать джем. Синтия начала заводиться.
– Я же не просила тебя доставать! Ты бы показал мне, где он стоит, и я достала бы сама!
Рамон со стуком шмякнул банку на стол.
– Нет проблем, – отрезал он.
Паршивец! – разозлилась Синтия и тоже встала.
– Ну и куда ты теперь? – процедил Рамон.
– Это ты прыгаешь взад-вперед, – огрызнулась Синтия.
– Сядь за стол и ешь! – велел Рамон.
На себя бы лучше посмотрел, мысленно огрызнулась Синтия.
– Я не голодна.
– Ешь! – сердито повторил Рамон.
– Я не могу есть, когда ты рассматриваешь меня, словно под микроскопом.
– Я понял. Что ж, позавтракаю позже. Но Бога ради, Синтия, – добавил он, – съешь хоть что-нибудь.
Рамон быстро вышел из кухни, и Синтия, чувствуя себя виноватой, насильно запихнула в себя тост и допила кофе. Потом она сварила свежий кофе, поджарила еще тостов, поставила все это на поднос и отправилась искать Рамона.
Нашла она его быстро, по приглушенному звуку его раздраженного голоса. Рамон сидел за рабочим столом в красиво отделанном просторном кабинете, все стены которого были заставлены старинными инкрустированными книжными шкафами, которые, должно быть, стояли здесь столько же, сколько стоял сам дом.
Он беседовал с кем-то по телефону, но, как только в дверях появилась Синтия, тут же положил трубку на рычаг.
– Предлагаю мир. – Она робко улыбнулась и поставила поднос перед ним на стол. – Извини, что я затеяла эту глупую перепалку.
– Я сам виноват, – начал оправдываться Рамон.
– Нет, это я завелась. Просто я очень нервничаю, вот и сейчас тоже.
