Барбара Брэдфорд - Удержать мечту. Книга 1
Потом он несколько раз моргнул, отгоняя эти видения, и поднял голову, заставив себя оторваться от созерцания полу разрушенных укреплений и перевести взгляд на великолепный пейзаж, расстилавшийся перед ним. Каждый раз, когда он смотрел на открывающийся отсюда вид, его охватывал восторг. Шейну казалось, что огромным и пустынным равнинам, поросшим вереском, свойственны особая аскетичность и равнодушная отстраненность, ему казалось, что в этом пейзаже есть неповторимое величие. Округлые очертания холмистых равнин вздымались перед ним и словно откатывались вдаль. Они были похожи на огромное развевающееся многоцветное знамя: зеленое, золотое и желто-коричневое, с переливами, расстилающееся до самого горизонта, где начиналось бескрайнее небо, немыслимо голубое, сверкающее, пронизанное солнечным светом, в этот час дня – серебристым. Эта красота была такой всеобъемлюще-чистой, что смотреть на нее было почти невыносимо для Шейна. Она, как всегда, вызывала в нем бурю эмоций. Это было то единственное место на земле, частью которого он себя ощущал. Когда он вдали отсюда, ему постоянно чего-то не хватает, его тянет назад. И сейчас он снова собирается в изгнание, которое, как и все его предыдущие отъезды, дело сугубо добровольное.
Шейн О'Нил глубоко вздохнул, ощутив, как давняя печаль и меланхолия заполняют все его существо. Он прислонился к шее жеребца и закрыл рукой глаза, прося Всевышнего избавить его от тоски по этой женщине. Разве может он жить здесь, под тем же небом, зная, что она так близко и в то же время так далека и недосягаема? Он обязательно должен уехать… уехать далеко, покинув места, которые ему так дороги, оставив ту, которую безумно любит, потому что она никогда не может принадлежать ему. Это единственная возможность для него выжить, остаться мужчиной.
Он резко повернулся и вспрыгнул в седло, полный решимости разогнать мрачное настроение, внезапно налетевшее на него. Он пришпорил Бога Войны, направив его вперед быстрым галопом по пустынной вересковой равнине.
Проехав половину пути, он повстречал двух молодых конюхов, которые объезжали пару великолепных чистопородных жеребцов, дружеским кивком ответил на их веселые приветствия и у перекрестка свернул на дорогу к Эллингтон-Холлу – дому Рэндольфа Харта. В Мидлэме, городке, который славился лучшими в Англии конюшнями, где выращивают скаковых лошадей – их там было не меньше десятка, – Эллингтон-Холл пользовался заслуженным уважением, а Рэндольф был одним из самых известных инструкторов по выездке. Рэндольф обучал лошадей Блэки О'Нила и разрешал Шейну держать в своей конюшне в Эллингтоне вместе со скаковыми лошадями деда и его жеребцов – Бога Войны и Феодального Барона и кобылу Кельтская Дева.
Когда Шейн подъехал к огромным кованым воротам Эллингтон-Холла, ему уже удалось немного заглушить ноющую боль в сердце и преодолеть уныние. В конце подъездной дороги, посыпанной гравием, перед поворотом к конюшне, находящейся за домом, он несколько раз глубоко вздохнул и успокоился. К удивлению Шейна, двор был пуст, но на цоканье копыт его жеребца по булыжнику вышел помощник конюха, а еще через минуту из конюшни появился и Рэндольф Харт и помахал ему рукой.
Это был высокий, крепкого сложения, грубовато-добродушный мужчина. Голос у него был под стать фигуре. Подходя к Шейну, пророкотал:
– Привет, Шейн. Я хотел бы поговорить с тобой, если у тебя найдется свободная минутка.
Спешиваясь, Шейн ответил:
– Именно минутка, Рэндольф. Я сегодня приглашен на ужин – и уже опаздываю. – Он бросил поводья пареньку, который повел Бога Войны в конюшню, чтобы хорошенько почистить. Шейн сделал несколько шагов к Рэндольфу и спросил, пожимая протянутую ему руку: – Надеюсь, все в порядке?
– Да-да, – поспешил успокоить его Рэндольф, направляясь через двор к входу в дом. – Но давай все-таки ненадолго зайдем ко мне. – Он взглянул снизу вверх на Шейна, который при своем огромном росте был заметно выше, и насмешливо сказал: – Я надеюсь, ты сможешь уделить мне и пять минут, старина? Дама, кто бы она ни была, наверняка будет счастлива подождать тебя.
Шейн тоже усмехнулся в ответ:
– Дама, о которой идет речь, – это тетя Эмма, а мы оба знаем, что она не любит, когда ее заставляют ждать.
– Это уж точно, – согласился Рэндольф, открывая дверь и пропуская Шейна. – Чашку чая или предпочитаешь что-нибудь покрепче?
– Если можно, шотландский виски, Рэндольф. – Шейн подошел к камину и остановился спиной к нему, оглядывая комнату и чувствуя вдруг, что напряжение его отпускает и ему становится хорошо и спокойно – впервые за сегодняшний день. Он знал и любил этот кабинет всю свою жизнь – это была его любимая комната во всем Эллингтон-Холле. Здесь была чисто мужская атмосфера, и все несло на себе ее отпечаток: огромный георгианский письменный стол у окна, резной буфет в стиле чиппендейл, темно-вишневые кожаные кресла и большой мягкий диван, круглый резной столик с множеством журналов по коневодству и собаководству – «Кантри лайф», «Лошади и собаки», страницы из газет, посвященные скачкам. Если бы в эту комнату вошел совершенно посторонний человек, он без труда угадал бы, чем интересуется и занимается ее хозяин. Она напоминала клубы любителей скачек, вроде «Тэрф» или «Спорт королей». Темно-зеленые стены были увешаны гравюрами Стаббса восемнадцатого века на спортивные темы. Вставленные в рамки фотографии лошадей-призеров, которых объезжал Рэндольф, украшали темный комод красного дерева, кубки и другие призы были расставлены повсюду. Вокруг камина желтизной отливали латунные детали конской упряжи и викторианская каминная решетка. На камине, между двумя маленькими бронзовыми фигурками породистых жеребцов и парой серебряных подсвечников уютно пристроилась подставка для трубок Рэндольфа и банка с табаком. У комнаты был удобный и обжитой вид, местами даже немного запущенный, но Шейну казалось, что потертый ковер и потрескавшаяся кожа на креслах только усиливают ощущение теплоты, уюта, приветливого домашнего очага.
Рэндольф принес стаканы, они чокнулись, выпили, и Шейн поставил свой стакан на краешек медной решетки, шаря по карманам в поисках сигарет. Потом закурил и спросил:
– Так о чем ты хотел поговорить со мной?
– О лошади – Изумрудной Стреле. Как ты думаешь, что скажет Блэки, если я выставлю ее для участия в скачках «Грэнд Нэшнл»[5] на будущий год?
На лице Шейна появилось удивленное выражение, он даже выпрямился на стуле.
– Ты же знаешь, он будет в восторге. Но будет у нее хоть какой-нибудь шанс выиграть? Я знаю, это хорошая лошадь, но скаковой круг в Эйнтри… Как сказал бы Блэки, Бо-о-оже мой!
