Галина Артемьева - Пуговица
— Соплей не было, — насупился Денька.
— Мам, какие сопли? — вступилась Рыся за названого брата.
— И это уже хорошо! — согласилась мама. — В школу я завтра, конечно, пойду. За родителей. Можно?
Денька кивнул.
— Но еще до моего разговора с учительницей ты, как мужчина, все должен сделать сам. Давай сейчас разбираться. Разложим по полочкам. И вот смотри: я сейчас тебе раскрою один секрет. Про сильные и слабые стороны мужского характера. Будешь это знать, поработаешь над собой — станешь сильнее всех. Без всяких драк и убийств.
И Денька, и Рыся возжаждали немедленно узнать секрет.
— Вам повезло, я сейчас книгу перевожу на эту тему. И, по моим наблюдениям, все в этой книге верно. Вот мы учим мальчишек — плакать нельзя, не по-мужски это. Стыдно мужчине плакать. А при этом, оказывается, мужчины гораздо чувствительней женщин. Их легче задеть, сломать. Они потому и в драку бросаются, чтоб дать выход чувствам и при этом не плакать.
И вот как бы так устроить, зная про себя такое, чтоб и не драться, и собой владеть? Во-первых, научиться на горячую голову ничего не делать. Представить, что ты за прозрачной, но пуленепробиваемой стеной и не сможешь подбежать к обидчику. Можешь просто стоять и смотреть. Или же что-то сказать. Но стену прозрачную нельзя даже пытаться преодолеть.
— А почему? — спросил Денька.
— Потому что ударить человека, даже если он тебе кажется очень плохим, грех. Человек же создан по образу и подобию Бога. Ударяя человека или унижая его, ты действуешь и против Бога тоже. Это понятно?
— Да, — с трудом согласился Денька.
— Я понимаю, что Степкин тебе подобием Бога не кажется, — улыбнулась мама Ляля, — Но ведь дело не в том, кто нам нравится, а кто нет. Просто есть законы, и их надо соблюдать. И все. И давай подумаем: кто в вашей ситуации первым нарушил закон?
— Он! — убежденно кивнул Денька, — Степкин, гад! Сам попросил списать, а сам…
— Стоп-стоп… А что — списывание чужой контрольной, тут как? Все правильно? Тут никаких нарушений?
— Так всегда ж просят. Иначе не по-дружески.
— Нет, давай сейчас про честно-нечестно подумаем. Смотри: если я вместо настоящих денег нарисую очень-очень похожие картинки и пойду с ними в магазин. Что будет?
— Если заметят, посадят, — усмехнулся Денька, — это ясно. Это фальшивомонетничество. Карается по закону. На деньгах же написано про это.
— То есть тут ты согласен? Подделка — это преступление, да?
— Да.
— А если друг придет и скажет, что ужасно ему деньги нужны. А ты при этом умеешь рисовать, как самый гениальный художник. Нарисуешь ему денежку?
— Нет, — фыркнул Денька. — Я что, идиот?
— Рада это слышать, — улыбнулась мама. — Конечно, ты не идиот. Только тогда объясни мне, пожалуйста, чем отличается фальшивка с деньгами от фальшивки с контрольной? Разве это не тот же подлог? Тебя попросили совершить подлог, и ты спокойно и с готовностью согласился. Да? Тогда скажи — есть твоя вина во всем этом?
— Есть! — с досадой выкрикнул Денька. — Но ведь если не дашь, скажут, что я жлоб.
— И если фальшивую деньгу не нарисуешь, тоже скажут, что ты жлоб. Будешь рисовать?
— Нет.
— А списывать давать все-таки будешь?
— Да я что? Чокнутый? Степкину давать списывать теперь?
— А не Степкину? Другому кому-то? В чем смысл тогда контрольной? Чтоб подготовиться и постараться самому что-то сделать? Или путем вранья, воровства проскользнуть за счет других? Тогда школа, получается, это сплошное обучение обману и пронырливости? И что тогда значат слова «честно», «подло»? Как думаешь?
— Думаю, никому я больше списывать не дам. И зря Степкину дал, — насупившись, произнес Денька.
— Но скажи, есть во всей этой истории положительный момент? Давай опять подумаем…
— Мам, еще какой! Теперь нам ясно, что Степкин — предатель. С ним дружить нельзя, — вмешалась Рыся.
— Ну, хотя бы это. И то еще, учтите, что тайное всегда становится явным. У лжи короткие ноги. Далеко не убегает обычно. Вот — одна ложь, другая… А потом — как снежный ком.
— И что теперь делать? — спросила Рыся.
— А вот теперь про еще одну мужскую особенность поговорим. И потом решим, как поступать. И завтра, и в будущем. У мальчиков, оказывается, речевые центры в мозгу развиваются позже, им труднее формулировать высказывания. Девочка запросто наболтает на любую тему, пока мальчик будет думать, как ему лучше сказать. Поэтому, с одной стороны, я бы предложила тебе завтра на математике попросить слова и сначала извиниться перед учительницей за то, что ты там учинил, а потом четко изложить причину конфликта. Ты сможешь, Денис? Тут главное быть спокойным и достоинство сохранять. Получится у тебя, не сорвешься? Мы можем вместе текст речи составить. Чтобы ничего лишнего.
— Смогу. Попробую, — пообещал Денька.
— Значит, сначала извиняешься. За что?
— Я извинюсь за грубые слова и драку на уроке.
— Но самое главное-то?
— Потом скажу ей: «Но самое главное в том, что я и Степкин хотели вас обмануть».
— Отлично. И расскажи как.
— Да, это легко. Я расскажу про листок. И как он мой листок подписал. А потом оба сдал.
— А еще что имеет смысл сказать?
Денька не знал. И Рыся тоже.
— Скажи так, — предложила мама. — Скажи: «Не хочу, чтобы это еще когда-нибудь повторилось. Поэтому обещаю, что больше я никому никогда не дам списывать. И ни у кого не попрошу».
— А я и не просил никогда, — взъерепенился Денька.
— Хорошо. Тогда достаточно первой части. Годится?
— Годится.
— И еще — запомни: ругательства, драки — это ведь признак не силы, а слабости. Разве нет? Ты не смог сдержаться. Сил не хватило. Смог бы — спокойно бы все объяснил. А тут именно от слабости в драку полез. Подумай над этим.
— Это правда. Я как раз это сейчас и подумал. Я буду пробовать. Чтоб как через стекло.
Рыся слушала маму и удивлялась ее умению убеждать. От нее шли сила и покой. Трудно поверить, слушая ее сейчас, что вот вечером, если отец вернется пьяный и станет привычно скандалить, она примется рыдать и метаться, словно не зная, что делать. Почему она все это терпит? Ведь она по-настоящему очень сильная. Но спросить об этом в тот раз Рыся так и не решилась.
На следующий день они отправились в школу большой группой: в детсад к тому времени ходил только Пик. Его быстренько забросили, а сами: две сестры, два брата, Денька и мама Ляля — зашагали к школьному зданию.
Математика как раз начинала тот учебный день.
Ляля заглянула в учительскую и сказала, что пришла вместо родителей Давыдова: они больны. Но она все им передаст. И еще: она очень просит учительницу дать слово Денису в начале урока. А потом уже они на переменке поговорят.
