Изабель Вульф - Собачье счастье
Подруга смотрела на меня как зачарованная. Я уставилась в землю.
– Ну, что бы там ни было, – услышала я ее голос, – не забывай – тогда тебе только исполнилось шестнадцать. Ты была совсем юной.
– Ты права, – согласилась я со вздохом. – Но когда я вспоминаю об этом, меня переполняет стыд.
Я поставила бокал. У меня заломило в переносице.
– Слушай, ну я уверена, что это не был уж такой дурной поступок. Мы все совершаем поступки, о которых сожалеем, – тактично утешала меня Дейзи. – Глупые, злые поступки. Не изводи себя, Миранда.
Меня как будто кольнули ножом в горло.
– Я себя не извожу. Это действительно был очень дурной поступок. Я бы даже сказала – ужасный. Ужасный. – Мои глаза мгновенно наполнились слезами. – Ты, Дейзи, сказала, что я смелая, но я вовсе не такая. – Я закрыла лицо руками. – Будь я смелой, я бы что-то предприняла уже много лет назад, но я так и не решилась. – Теплая слеза скользнула по моей щеке.
– Но что же случилось? – донесся до меня ласковый голос подруги. – Мне-то ты можешь рассказать.
Я покачала головой:
– Ты начнешь меня презирать, если узнаешь.
– Ни за что, Миранда. Ты моя лучшая подруга.
– Нет, начнешь. Ты осудишь меня. Ты просто не сможешь с этим справиться.
– Обещаю: я не стану осуждать тебя, Миранда, что бы ни случилось. Ты ведь не стала бы меня осуждать?
Я попыталась осушить слезы.
– Никогда я не смогу преодолеть этот ужас, – хрипло проговорила я. – Сознание того, что я причинила кому-то такую боль…
– Ты причинила кому-то боль?
Я кивнула.
– Ты хочешь сказать, физическую боль?
Я снова кивнула.
– Но кому?
– Одному… мальчику, – ответила я. – То есть юноше. Тогда ему было двадцать, и звали его Дэвид.
– А… кто это?
– Я не знаю.
– Ты не знаешь, кто это? Почему?
– Потому что я его никогда не видела.
Дейзи была явно удивлена.
– Ты никогда не видела его, но ты причинила ему боль?
– Да.
– Ничего не понимаю. Несчастный случай?
– Вроде того. Впрочем, нет. Это не назовешь несчастным случаем.
Подруга смотрела на меня так, как будто я разговаривала сама с собой.
– Это было преступление, – прошептала я. Воцарилась тишина, прерываемая только слабым шумом пролетающего вдалеке самолета.
– Преступление? – затаив дыхание, переспросила Дейзи.
Я отвернулась, не в силах выдержать взгляд подруги.
– Понимаешь… – срывающимся голосом продолжила я. – Это ужасно.
– Наркотики? – тихо спросила Дейзи, помолчав с минуту. – Ты дала кому-то наркотики?
– Нет, в такое я никогда не вляпывалась. Очередная пауза.
– Тогда… может, это то, что случилось с моим папой? Да, Миранда? Ты кого-то сбила и скрылась?
– Сбила и скрылась? – эхом повторила я. – Нет. Впрочем, да, произошло нечто подобное… в какой-то степени… хотя и без машины.
Растерянное лицо Дейзи снова расплылось перед моими глазами – еще немного, и я бы разрыдалась.
– Не понимаю, – призналась подруга.
Я вдохнула воздух всей грудью, как будто собираясь нырнуть под воду.
– Хорошо, я расскажу тебе, – прошептала я. – Я должна тебе рассказать. Но пообещай мне, что больше никому не расскажешь. Никогда.
– Клянусь.
Покосившись на соседскую дверь, я спросила, могут ли нас услышать.
– Нет. Все соседи в отъезде.
И тогда – тихим, слабым голосом – я рассказала Дейзи о том, что случилось так много лет назад.
– Боже мой, – пробормотала она, когда я закончила. – Боже мой, – тихо повторила она после минутной паузы.
– Я ведь предупредила тебя, что это жуткая история, правда?
– Да. – Она с шумом выдохнула и вдохнула опять. – Ты меня предупредила.
– Твое отношение ко мне изменилось?
– Нет, конечно, – ответила подруга, решительно мотнув головой. – Твоей вины здесь нет. Это он дерьмо, – заметила она таким тоном, словно была поражена этой мыслью. – Он виноват, Миранда, а не ты.
– Но мне не следовало участвовать в том… кошмаре. Мне не следовало иметь дело с ним. Я вела себя наивно – в лучшем случае. Но я бы сделала для него все что угодно. Я писала ему такие нелепые любовные письма, целыми пачками – а он просто использовал меня, мою страсть к нему. И в результате пострадал этот Дэвид.
– Неудивительно, что ты столько лет мучаешься. Такая тяжесть на душе… – Дейзи дотронулась до моей руки. – И ты больше никогда не виделась с Джимми?
– Нет… до прошлой недели.
– И твои нынешние переживания объясняются именно этим?
– В какой-то степени. Представляешь, каково мне было снова его увидеть? Впрочем, Дейзи, мысли об этом никогда не оставляли меня. А в последнее время они посещали меня особенно часто, и вот, по какому-то странному совпадению, а может, по воле судьбы, я снова встретила Джимми. И теперь я просто не могу выбросить все это из головы.
– Я знаю, что произошло, – тихо проговорила подруга. – Думаю, все особенно обострилось из-за твоей недавней потери. Ты ведь почувствовала себя… жертвой, и это заставило тебя вспомнить о том… случае.
– Возможно, – прошептала я. – Вполне возможно. Я знаю одно: важную часть моей жизни словно накрыла чудовищная тень. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы нас поймали и наказали. Тогда дело, по крайней мере, сдвинулось бы с мертвой точки.
– Но, Миранда, ты ведь могла попасть в тюрьму…
– Такая возможность существует до сих пор, – вяло ответила я. – И для него тоже.
– Он бы наверняка потерял свое кресло. А если бы ваша тайна открылась раньше, то его вряд ли бы вообще выбрали в парламент – слишком уж серьезны обвинения.
– Ты несомненно права.
– Вот поэтому Джимми и заговорил с тобой, – сказала она, постепенно оживляясь. – Он хранит свой секрет все эти годы, и тут появляешься ты. Представляешь, Миранда, какой это кошмар для него? Он так рисковал, идя в политику, и ты для него – как непотухший вулкан. Джимми наверняка боится, что ты попытаешься разоблачить его.
– Возможно, он так думал. Он пригрозил мне «крупными неприятностями» в случае, если я кому-нибудь расскажу. Это явный контрудар… В общем, – шепнула я, – вот она, моя страшная тайна. Теперь ты ее знаешь, и я этому рада. Я так долго мучилась, оттого что никому не могла ее доверить.
Дейзи снова накрыла мою руку своей.
– Теперь я кое-что понимаю о тебе, – проговорила она, помедлив. – Я поняла, почему, когда мы впервые встретились, ты казалась такой замкнутой. Мне пришлось крепко потрудиться, чтобы стать твоей подругой. Ты всегда была такой… скрытной. Теперь я знаю почему.
– Да. Потому что у меня была тайна. Ужасная тайна, и я очень боялась разоблачения. Я жила в постоянном страхе: а вдруг в один прекрасный день все откроется и моя жизнь будет погублена? И это все еще может произойти, – горестно добавила я.
