Дженис Кайзер - Ты — моя судьба
— Ложись, — сказал он негромко, но с такой скрытой силой, что она не могла не подчиниться. Кэт знала, что ничего уже нельзя изменить. Она легла, и Итан снял с себя рубашку. Сейчас он был такой же, как и тогда, после душа. Она теперь понимала, что то, что должно сейчас произойти, было в каком-то глубинном слое ее сознания еще тогда, когда она увидела его обнаженного. Она еще тогда, провожая его взглядом в ванную, подсознательно думала об этом, и допускала это, и хотела этого.
Отбросив в сторону рубашку, он встал на колени меж ее ног, снял с нее ботинки и тоже отбросил их в сторону. Расстегнул джинсы и осторожно стянул их. Взяв за талию, бережно просунул ладони под трусики и, медленно ведя вдоль ног, наслаждаясь каждым сантиметром ее гладкой, атласной кожи, снял их. Легким движением опять встал на ноги, расстегнул и снял с себя джинсы. Кэт не могла отвести глаз от его возбужденной плоти, сердце ее колотилось.
Когда он опустился на колени, она раздвинула ноги. Резкий запах кожаного пальто. Запах мужчины, перемешанный с запахом зверя. Она приподняла голову, посмотрела на него. Опять мелькнула мысль — пять лет. Пять лет без женщины. Эта мысль на мгновение встревожила, но и возбудила ее. Когда он прикоснулся к нижней части живота, она закрыла глаза. Он стал гладить ее, и от его ласк все внутри ее горело огнем. Такого еще никогда не было. Только в мечтах, в эротических фантазиях случалось что-то похожее. Раньше, во время соединения с мужчиной, ей хотелось сжаться, спрятаться внутрь, теперь же, наоборот, ей хотелось полностью раскрыться.
Он придвинулся к ней, еще шире раздвинул ей ноги. Она жадно смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Волна неуверенности вдруг охватила ее — она понимала, как важно все происходящее сейчас. Он так пристально, серьезно смотрел на нее… Было немного страшно.
Но тут он вошел в нее, и она охнула, откинула голову, прикусив губу.
Итан замер на секунду. Его черные волосы свободно свисали, касаясь ее лица. Она видела, что он сильно сжал челюсти, стараясь сдержать себя. Он был такой большой, сильный, твердый… Широкая, гладкая, сильная грудь его нависала над ней, мускулистые руки слегка дрожали под тяжестью тела.
— Итан, — прошептала она и обняла его ногами, помогая ему войти глубже.
Глаза его заискрились от восторга, когда он начал двигаться, сначала медленно, затем все быстрее и все сильнее. Он был сейчас не мужчина, а сам дух природы. Это была жизнь в своей самой чистой, первозданной форме. Он был ветер, парящий орел, солнце! Она была жирная, плодородная земля, долго стоявшая под паром и принимающая сейчас его свет, его силу, его семя.
Его толчки становились все сильнее, все чаще. Кэт видела по его лицу, что буря вот-вот разразится. Она так слилась с ним, что ее собственная страсть оставалась где-то на втором плане. Она была очарована, загипнотизирована тем, что с ним происходило, и забыла про себя, ожидая его освобождения больше, чем своего.
Его низкие, утробные постанывания становились все громче, напоминая порывы усиливающегося ветра. Она видела, что возбуждение полностью овладело им. Они оба, и он, и она, были захвачены ожиданием взрыва.
Толчки его стали все требовательнее, и вот он вздрогнул, напрягся, замер и застонал громко, почти закричал. Пять лет воздержания выливались потоком. Мышцы на плечах дрожали от напряжения, когда сила его выходила из него. Затем он лег на нее, полностью расслабленный, не в силах пошевелиться.
Кэт обняла его. Беспредельная нежность охватила их обоих. Обняв его за шею, она целовала его в щеку.
— Мне очень жаль, что… — прошептал он.
— А я не жалею. Даже нисколько. — Она отбросила его волосы назад. — И ты не жалей ни о чем.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза, вглядываясь в них, ища в глубине их что-то нужное ему, пытаясь понять. Возможно, он силился понять, что произошло только что с ними обоими, а она поняла. Как будто надо было оставить какой-то груз позади, и она помогла ему в этом. Она пожертвовала собой, помогла ему и… себе, как ни иронично это звучит.
— Ты… не успела? — шепотом спросил он, целуя краешки ее губ.
Как она могла объяснить ему, что это вообще не… секс, а нечто большее, более важное? Она даже сама еще не могла охватить это разумом. Она чувствовала только, что это нечто очень значительное, большое.
— Это все совсем не важно.
Он недоверчиво заморгал, удивленный. Она осторожно надавила ему на плечо, и он откатился на бок. Он любовался ею, подперев подбородок ладонью.
— Считай, что это… подарок, — сказала она просто. — От меня. Я, правда, сама не знаю, по какому поводу…
Итану эти слова явно не понравились.
— Кэт, если ты думаешь, что ты была просто… женщина, то это не так. Напрасно ты думаешь, что ты просто… женщина после долгого перерыва.
— Тебе было нужно. И… мне тоже было нужно. Может быть, это не совсем одно и то же — у тебя и у меня, но когда…
— Нет.
Она повернула голову, посмотрела ему в глаза, снисходительно-иронично улыбнулась.
— Удивительно. Мужчины могут быть такими грозными, такими сильными, а через несколько мгновений — такими невинными младенцами.
От ее насмешливого тона ему стало легче.
— Сила есть и у тебя, и у меня. Только разная, — проговорил он, целуя ее в плечо, затем легким движением провел рукой по ее груди и остановился на животе. — Ты очень красивая женщина. Мне стоило большого труда сдерживать себя, когда мы разговаривали во время обеда. Я жевал печенье, а думал…
— Это было заметно. Чуть-чуть.
— Это был не просто секс.
— Итан, у тебя доброе сердце, ты очень внимательный, заботливый, не говоря о том, что просто замечательный, но давай все-таки не будем фантазировать. Мы знаем друг друга меньше суток.
Выражение его лица говорило, что он недоволен и эти слова раздражают его.
— Я понимаю, что тебе неприятно, наверное, ты укоряешь себя, — сказал он, — и я сожалею, действительно сожалею о том, что случилось, но давай не будем отбрасывать этого. Дай мне возможность пересмотреть все это, обдумать, разобраться.
Его искренность тронула ее. Кэт приблизилась к Итану и потерлась щекой о его щеку.
— Хороший ты парень. Ты и сам, наверное, знаешь это. Но… случилось то, что должно было случиться. Ты отомстил, я сделала кое-какие поправки.
— Это все не так, — настаивал он. — Я не хочу, чтобы ты так думала.
— Ты ошибаешься, — сказала она, опершись подбородком на сложенные кулачки. Она смотрела ему прямо в глаза. — Ошибаешься. Я сейчас одеваюсь и возвращаюсь домой. Ты можешь использовать то, что случилось, против меня или же, как джентльмен, забыть. Как будто этого не было вообще.
Он примирительным жестом коснулся ее руки.
