Кэтти Форсайт - Спасибо, любимый
— На какой стороне кровати ты любишь спать? — прервал он ее размышления.
— Обычно посередине.
Он широко улыбнулся. На какой-то миг перед ней снова возник ее очаровательный партнер по вчерашней ночи.
— Я тоже. Значит, встретимся.
Поставив чемоданы, он повернулся к двери.
— Пойду за чеком. Папочка, наверное, вне себя от волнения.
Чек!
Она едва про него не забыла. Их брак и их счастье основаны на деньгах, которые Джейс заплатит за привилегию иметь ее своей женой.
На Дэниэль с новой силой накатились сомнения, одолевавшие ее в понедельник, когда она приехала на ранчо. Какую ужасную ошибку совершила она! Брак, основанный не на любви, вряд ли может выдержать испытание временем.
Стараясь прогнать свои сомнения, она последовала за Джейсом в его кабинет и, сложив руки на груди, остановилась в ожидании. Тишину нарушал лишь скрип ручки Джейса, выписывавшего чек. Оторвав от корешка, он, не вставая, протянул его Дэниэль.
Отказаться бы от этих денег, будь они прокляты! Но на память пришли полные отчаяния глаза отца, и Дэниэль сделала шаг вперед. У края стола остановилась, надеясь, что Джейс прервет холодное молчание и что-нибудь скажет. Он и сказал, но отнюдь не то, что бы ей хотелось.
— Куплено и заплачено, — сказал он.
Обрушившиеся на нее слова разом лишили ее самообладания. Руки ее затряслись, она невольно сделала шаг назад. С трудом переводя дыхание, Дэниэль выдавила из себя:
— Мне лучше немедленно поехать в город. Папа наверняка ждет меня.
— Дэниэль!
Она, не оборачиваясь, замерла на месте.
— Хочешь, я поеду с тобой? — Голос его звучал уже мягче.
Борясь со слезами, она покачала головой. Нет, не надо.
Всю дорогу до Джэксона она думала о поведении Джейса.
Ему, конечно, было нелегко дать эти деньги. Он не любит ее отца, отец отвечает ему тем же. Оба они — сильные мужчины, крепко стоящие на ногах, знающие, чего хотят. Но ей от этого не легче, тем более что встреча с отцом тоже не сулит ничего радостного.
Будучи уверена, что отец не возьмет чек, подписанный Джейсом, Дэниэль заехала в банк и положила деньги на счет отцовской компании. И приготовившись к худшему, пересекла улицу и вошла в дом, где располагалось правление компании.
— Привет, Марта, — улыбнулась она секретарше, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Папа занят?
— Ждет тебя, Дэниэль, — ответила та, сообщив Симмонсу о приходе дочери.
Дэниэль успела лишь протянуть руку к двери отцовского кабинета, как та распахнулась перед ней.
— Где ты, черт возьми, пропадаешь? — взревел стоящий на пороге отец.
Дэниэль проскользнула мимо него в глубь комнаты и плотно закрыла за собой дверь.
— Здравствуй, папа! Как ты себя чувствуешь?
— Моя дочь передает мне сообщение, что нашла нужные мне позарез деньги, и исчезает на целых три дня! Чувствую я себя превосходно. Лучше и быть не может! — Последние слова он не проговорил, а прокричал. — Неужели нельзя было позвонить и сообщить, что происходит? Все три дня я пытался сам найти деньги, но едва наскреб половину. Твой дорогой Раймонд раззвонил по всему свету, что я — банкрот.
— Он вовсе не мой дорогой, папа, а деньги для тебя лежат на счете в банке.
— И где же ты их нашла?
— Как мы и планировали, я вышла замуж.
Повернуться бы сейчас и молча выйти из кабинета, все бы обошлось, быть может! Склонить его на свою сторону вряд ли удастся. Он прямо кипит от гнева.
— За кого же? — напрягся Симмонс.
Дэниэль сглотнула, моля Бога послать ей мужества.
— За Джейса Фаррела.
Отец побледнел. Несколько секунд он молча смотрел на Дэниэль, переваривая новость.
— Да как ты посмела?! — загремел он. — Я ненавижу этого человека. Он принес нашей семье одно горе.
Дэниэль онемела от отчаяния. Столько лет отец был для нее единственной опорой. И вот она теряет и его.
— Но это же брак по расчету, — выдавила она наконец. — Какая разница, кто мой муж, важно, чтобы у него были деньги. — Речь ее звучала фальшиво, она и сама это чувствовала, но что еще она могла придумать отцу в утешение?
А он, несокрушимый, как скала, беззаветно любивший ее, молча гипнотизировал Дэниэль презрительным взглядом. Наконец поднял руку и указал на дверь:
— Вон! Вон из моей жизни! У меня больше нет дочери!
— Но, папа…
— Ты предала меня. За моей спиной вышла замуж за ненавистного мне человека, прекрасно зная, как я к нему отношусь. Пусть тобой двигали благородные мотивы, прощения тебе нет и не будет! Прощай, Дэниэль! — И он повернулся к ней спиной и подошел к окну.
Ее рука сама собой потянулась к медальону, но и он не принес успокоения. Напротив, ей померещилось, что золотое сердечко, словно издеваясь над ней, колышется в такт обидным словам отца.
Закусив губу, Дэниэль бросилась из комнаты и, не попрощавшись с Мартой, не дожидаясь лифта, стремительно сбежала по лестнице.
Открывая дверцу своей машины, она услышала за собой чей-то крик. К ней бежал отец, но Дэниэль почувствовала, что сейчас не в состоянии с ним разговаривать. Слишком сильна обида, слишком свежа нанесенная ей рана. Быстро сев за руль, она помчалась к единственному теперь родному ей человеку — к Джейсу Фаррелу.
Едва она затормозила на покрытом снегом дворе, как Джейс вышел на крыльцо. Надвинутая до самых бровей шляпа не давала рассмотреть выражение его лица. А ей так хотелось, чтобы Джейс был сейчас нежным и добрым, чтобы стал таким, каким был совсем недавно!
Одну грязную лужу ей удалось обойти, но, поскользнувшись на льду, она едва не упала.
— Помочь?
— Спасибо, я сама.
Тем не менее Джейс стал спускаться, протягивая ей руку. И ее прорвало. Захлебываясь от слез, она взбежала вверх по ступенькам и бросилась в его объятия. Он не сразу прижал ее к себе, отчего слезы потекли еще сильнее.
Это все пустяки. Важно лишь то, что она в его объятиях и хотя бы на несколько минут чувствует себя под его опекой.
Джейс подхватил Дэниэль на руки, уселся с ней на кушетку и стал качать, как ребенка. А она оплакивала маленькую одинокую девочку, которая превратилась теперь в одинокую женщину. Оплакивала те долгие годы, когда была лишена ласк Джейса. Но более всего она плакала из-за того, что всю свою жизнь жаждет любви, а любовь обходит ее стороной, ускользает от нее.
Успокоившись, Дэниэль еще некоторое время продолжала лежать у него на коленях, изредка всхлипывая. А он ласково поглаживал ее голову, прижатую к его груди. Наконец Джейс прервал молчание:
— Не хочешь ли рассказать, как все прошло?
— Папа был недоволен.
Джейс промолчал, но глаза его гневно запылали.
