Сьюзен Виггз - Возвращение
Щенок подошел к краю кровати и с опаской посмотрел на пол, затем — с тревогой — на Софию.
— Прыгай, — сказала она, — здесь невысоко.
Песик топтался на месте, затем снова гавкнул.
— Ты же как-то забрался на кровать, значит, сумеешь и спрыгнуть обратно.
Щенок протяжно завыл.
— О, — произнесла София, испытывая странный прилив жалости к животному.
Она протянула щенку руку, и он осторожно ее обнюхал, одобрительно лизнул розовым язычком и заскулил. София неловко сгребла песика в охапку, держа его на вытянутых руках. Он стал изгибаться, и женщина прижала его к груди, чтобы не уронить. Шерсть у щенка была желтовато-коричневой, как у цыпленка. От него приятно пахло молоком, и он энергично извивался, норовя лизнуть Софию в лицо, а потом прильнул к ее плечу, как новорожденный младенец.
— Итак, это щенок, — прошептала женщина, потершись губами о его бархатистое ушко. — И как же я все это время жила без щенка?
Как и все дети, Макс и Дэзи просили Софию завести собаку, с наивной непосредственностью поддерживая свою просьбу тем, что у всех их друзей есть четвероногие любимцы. Женщина же резонно возражала, что в других семьях наверняка есть специально нанятый работник для выгула собаки или мама не работает. София объяснила детям, что жестоко держать животное целый день взаперти, предлагая им лишь строго контролируемые походы в специально предназначенные для выгула собак парки, где, кстати, необходимо убирать экскременты за своим питомцем. Неужели Дэзи и Макс с радостью станут выгуливать щенка в любую погоду, даже в дождь, и убирать за ним? Эти аргументы свели на нет просьбы детей завести собаку.
— Макс и Дэзи, — вслух произнесла женщина, опуская щенка на пол и хватая свой мобильный телефон. Она уже начала набирать номер, когда взгляд ее упал на циферблат часов — 6:47 утра. Для звонков еще не время. Отложив трубку, София посмотрела на себя в зеркало за дверью.
— Мило, — пробормотала она. — Я — новое воплощение Бланш Дюбуа.[25]
Такой эффект создавался благодаря ее ночной сорочке и ее взъерошенному виду, и немудрено, она только что встала с постели. После беспокойной ночи даже сорочка от «Диора» выглядела дешевой тряпкой. И весьма откровенной тряпкой. Обычно тщательно уложенные в салоне волосы Софии сейчас пребывали в полном беспорядке, а глаза все еще были замутнены сном. Что касается сорочки, то София питала тайную страсть к откровенным ночным одежкам и без зазрения совести потакала этому своему капризу.
Она покупала их не для того, чтобы произвести впечатление на мужчину. С Грегом она познакомилась, еще учась в колледже, а студенты, как правило, очень любят девушек с большой грудью, и не важно, во что они одеты — в старенькую футболку или в платье от-кутюр. Софии нравилось ощущать деликатное прикосновение шелка и кружева к своей коже. Ночные сорочки стали для нее последним бастионом женственности и молодости. Если она начнет покупать фланелевое белье в духе ее бабушки, то это будет равносильно поражению.
Софии совсем не улыбалось раньше времени записывать себя в старушки.
Но, святые небеса, как же холодно! Дом был старый, с высокими потолками и плетеными ковриками на деревянном полу. Дрожа всем телом, она оглядела старомодную спальню с выцветшим лоскутным одеялом на кровати, мраморным столиком для умывальных принадлежностей и хлопчатобумажными занавесками на окнах с рисунком из цветов и птиц. Вся обстановка комнаты указывала на то, что ею давно никто не пользовался, о чем свидетельствовал и едва уловимый запах кедра, исходивший от простыней.
София привезла с собой изысканный кашемировый халат, но он остался в другой сумке, запертой в багажнике взятой напрокат машины, вместе с тапочками. Критически осмотрев свои сапоги, женщина заметила, что на одном из них осталась запекшаяся кровь. Как могла, она оттерла ее влажной салфеткой и обулась. Ее сапоги на высоких каблуках в сочетании с откровенной ночной сорочкой придавали ей потрясающе разнузданный вид.
«Не хватает лишь кнута и наручников, — подумала она, — и вот вам готовая госпожа ваших эротических фантазий». На кресле-качалке София заметила вязаную шаль ручной работы и поспешно укуталась в нее.
Щенок тявкнул и сделал лужу.
— Ох, ради всего святого! — София воззрилась на стремительно распространяющееся пятно на плетенном коврике у двери. Теперь она отчетливо вспомнила причину, по которой не любила собак. Она осторожно свернула испорченный коврик и, держа его на весу, стала спускаться вниз по лестнице вдоль стены, заклеенной выцветшими розовыми обоями. Песик преданно следовал за ней, как утенок за мамой-уткой, перескакивая со ступеньки на ступеньку и едва не свалившись у основания лестницы. Он не ушибся и продолжал внимательно смотреть на Софию. Несмотря на испорченный коврик, она не смогла сдержать улыбки. В действительности она сама виновата в случившемся. Этот песик еще совсем малыш, и мочевой пузырь у него крошечный. Ей бы следовало вывести щенка на улицу, как только она проснулась.
София миновала гостиную с полами из твердых пород древесины, направляясь на кухню, откуда доносился упоительный аромат свежесваренного кофе.
К кухне примыкала кладовая, окна которой выходили на бескрайние заснеженные поля.
— Доброе утро, — произнес глубокий жизнерадостный голос.
Ной Шепард вошел в дом через заднюю дверь. Плечи его были засыпаны снегом.
София чуть не выронила коврик.
— Ох! Я… э-э-э… — Глядя на него, она лишилась дара речи.
Мужчина, облаченный в короткую двубортную куртку из плотной шерстяной ткани в клетку, выцветшие джинсы и теплые непромокаемые ботинки, показался ей персонажем книги о благородном лесорубе. Или переодетым принцем. «Я попала в сказку», — подумала София.
Судя по выражению лица Ноя, которое можно было читать как открытую книгу, он думал о ней что-то совершенно иное. Он окинул взглядом ее полупрозрачную сорочку, заставив Софию плотнее запахнуть на груди шаль. Затем Ной посмотрел на ее ноги, не скрытые короткой сорочкой. Даже с наложенной на колено повязкой благодаря сапогам она, должно быть, выглядела как стриптизерша, готовая к танцам на шесте. Пристальный взгляд Ноя напоминал взгляд подростка и лишь подтверждал непреложную истину — не родился еще мужчина, которому не нравилась бы стриптизерша на шесте.
Наконец София обрела дар речи и нарушила неловкое молчание:
— Щенок обмочил коврик.
— Позвольте мне его забрать.
Он протянул за ковриком руку в перчатке и скрылся в кладовой. Мгновение спустя оттуда донесся звук работающей стиральной машины. София мыла руки над раковиной, когда Ной вернулся.
