Сандра Джоунс - Два одиночества
— Кейн! А что делать с этими шерстяными носками? — крикнула она не оборачиваясь.
— А что с ними случилось?
Он подошел так близко, что от неожиданности Терри чуть не подпрыгнула.
— Ты меня напугал, — упрекнула она его. — Я не слышала, как ты подошел.
— Извини, не хотел. Просто я босиком. В другой раз буду звенеть ключами или мелочью.
Терри бросила взгляд на покрывало, ловко завязанное на талии на манер набедренной повязки, и тут же отвела глаза. Лицо у нее пылало, и она отвернулась.
— Может, лучше положить их сверху? — пробормотала она и, не дожидаясь ответа, закинула в машину носки, лишь бы поскорее выбраться из тесной комнатушки.
Кейн преградил ей путь.
— Дай мне пройти, — сдержанным тоном проговорила она.
— Не дам.
— Кейн... — Она подняла на него умоляющие глаза.
Он шагнул к ней и откинул за спину ее еще влажные волосы. Она ощутила на плечах тепло его ладоней, и у нее мелькнула мысль: а ведь они самой судьбой предназначены друг другу.
— Кофе, наверное, уже готов, — прошептала она, предприняв слабую попытку его отвлечь.
— Иди ко мне. — Кейн не клюнул на ее уловку. Блеск глаз и румянец говорили сами за себя. — Терри, иди ко мне.
Она хотела рвануться из его рук, но осталась на месте.
— Знаешь, я подумала, когда будем покупать какао, можно прихватить пастилу, — пролепетала она. Господи, что она несет?!
— Пастилу? Ладно. Так и запишем. А теперь иди ко мне, Терри.
Ну что ей оставалось делать? Разве прилив может противиться лунному притяжению? Делая последнюю, отчаянную попытку прислушаться к голосу разума, Терри взмолилась:
— Кейн, пожалуйста, только без глупостей! Это все усложнит, а нам с тобой не нужно...
— Терри, я сам знаю, что мне нужно. И думаю, знаю, что нужно тебе.
— Нет, не знаешь! Это мне нужно меньше всего!
Он стоял так близко, что она видела морщинки в уголках его рта и намечающуюся седину в густых светло-русых волосах.
— И чего же тебе не нужно? — с ухмылкой протянул он, глядя ей в глаза. — Ты же не знаешь, что я хотел предложить.
Но Терри знала, и он знал, что она знает. Потому что они оба этого хотят. Да, она его хочет. Мечтает ощутить прикосновение его тела, мечтает провести всю ночь в его объятиях, любоваться его мимолетной улыбкой и разделить его печаль. А если удастся, хотя бы утешить.
Нет, это не любовь! — говорила она себе. Кейн никогда не притворялся, что любит. Ну и что? Почему бы не согласиться хотя бы на то, что он предлагает? В конце концов, никто от этого не умрет. И вреда никому никакого. Все будет как прежде. Завтра наступит новый день и, как всегда, взойдет солнце.
Не сводя с нее глаз, Кейн наклонился и поднял ее на руки. Его глаза сказали ей все. И ее всю пронзило желание. Толкнув плечом дверь в спальню, Кейн осторожно поставил ее на прикроватный коврик.
И Терри опустилась с небес на землю: отголоски прошлого пробудили в ней привычное чувство неполноценности, избавиться от которого — сколько бы килограммов она ни сбросила и как бы хорошо ни одевалась — ей так и не удалось.
У Терри давным-давно сложилось мнение о себе, и Джон, обнаружив в Терри комплекс неполноценности, сразу же воспользовался им. Она до сих пор стесняется своей наготы. Слишком маленькой груди. Слишком широких бедер. Когда Кейн смотрел на нее, она чувствовала себя не в своей тарелке и начинала сомневаться, может ли доставить наслаждение мужчине.
Терри закрыла глаза, словно от этого могла стать невидимкой. Заметив ее смятение, Кейн не торопил событий. Завернутый в детское покрывало, он подошел к туалетному столику и машинально стал перебирать мелочи — зеркальце в серебряной оправе, расческу, флакон с туалетной водой, рисунок Фреда в рамке... Он чувствовал себя одновременно и защитником, и насильником.
Конечно же она волнуется. И он тоже. Но чему быть, того не миновать. Так зачем тянуть время? Пропади все пропадом! Когда он рядом с Терри, он постоянно возбужден. Черт, и это в его-то годы!
Ничего себе положеньице! Взглянул бы кто со стороны — живот бы надорвал со смеху. Она стоит столбом, а он тайком кидает на нее взгляды — можно подумать, будто два подростка на первом свидании.
Откровенно говоря, Терри далеко не красавица. И ему жизни не хватит понять, в чем ее изюминка. Или изюминки... Может, в том, как она вздергивает подбородок? Или как переливается серебром копна ее волос. А может, в том, как ее глаза — то серые, то зеленые — вдруг зажигаются смехом?
Нет, главное — это то, что он чувствует, когда Терри рядом. Тепло, уют и покой. Она принимает его таким, каков он есть, без объяснений.
Кейн подошел к ней и поддел пальцем связку английских булавок, приколотых к вороту ее халата.
— Оригинальное украшение. — Он улыбнулся. — Или это от сглаза?
— На всякий случай. Так я всегда знаю, где их найти.
— Кстати, о сглазе. Терри, ты только не волнуйся, я тебя не сглажу. И не подставлю. Если бы у меня были сомнения на этот счет, дело бы не приняло такого оборота.
— Знаю, Кейн. Ты тоже не волнуйся.
Испытав на себе бесцеремонность и эгоизм Джона, Терри дала себе зарок быть осмотрительной. Но в этот вечер хозяйкой положения она уже не была.
— Кейн, после развода у меня никого не было... — смущенно пробормотала Терри. — И вообще, ты, наверное, уже понял, что я... — она прочистила горло, — что я никогда не была особенно сильна в этом деле.
— Опять скромничаешь? — В уголках его рта заиграла лукавая улыбка. — Помнится, ты говорила то же самое про танцы.
— И разве я была не права?
— А я думаю, что вдвоем мы с тобой отлично справимся, — ухмыльнулся он, развязывая пояс ее халата. — Практика — великая вещь...
Она перевела дыхание и опустила глаза. Будь что будет!
— Просто я боюсь тебя разочаровать, — еле слышно пролепетала она.
— Позволь мне судить об этом самому.
Кейн провел по ее телу руками — и халат сполз на пол.
— Именно этого я и боюсь! — с нервным смешком выпалила она. — Ты будешь судить. — Она вздохнула. Ну вот! Все повторяется снова: ее судят, выискивают изъяны и недостатки...
Когда его губы коснулись ямочки у нее на шее, у Терри подкосились ноги. Кейн обхватил ее за талию и, не выпуская из рук, уложил на кровать. Она вся напряглась, боясь шевельнуться и даже дышать. Нависшее над ней лицо Кейна казалось незнакомым — серьезное, почти суровое, и отрешенное, почти неприступное...
Ошеломленная стремительностью происходящего, Терри сдалась без сопротивления. Кейн покрывал ее тело легкими поцелуями, а его руки ласкали ее так, что в обоих пробудился вулкан страсти.
Господи, какое блаженство! Неужели так бывает? Нет, этого не может быть! — думала Терри и, боясь поверить в свое счастье, пробормотала, возбужденно дыша: