Рэйчел Гибсон - Чистосердечные признания (ЛП)
Заткнуть пессимиста, поселившегося у Хоуп в душе, казалось почти невозможно. Она привыкла смотреть на себя критически и видела все – даже глубоко спрятанные - изъяны.
С начала половой зрелости Хоуп страдала от эндометриоза, а весной, еще в начале обучения в колледже, симптомы стали столь тяжелыми, что не осталось иного выхода, кроме операции. В возрасте двадцати одного года Хоуп перенесла полную гистерэктомию, избавившую от изматывающих болей. Позволившую наслаждаться жизнью, наслаждаться отношениями с мужчинами. Операция также лишила Хоуп возможности иметь собственных детей, но потеря способности к рождению ребенка не казалась чем-то непоправимым. Она всегда считала, что в определенный момент просто усыновит дитя, которое будет в ней нуждаться. Она не чувствовала себя в меньшей степени женщиной, чем остальные, только на основании того, что у нее отсутствовала матка.
До того самого дня, когда муж вручил ей бумаги на развод, и Хоуп узнала, что у него будет ребенок от другой. Новость была из разряда тех, что сражали наповал и лишали уверенности в себе. Теперь миз Спенсер уже ни в чем не была уверена – а менее всего в том, где же ее место в этом мире.
Вытершись, Хоуп принялась расчесывать спутанные волосы. Три года назад ей казалось, что она прекрасно управляется с собственной жизнью. Казалось, что она смогла оправиться от удара: вновь начала строить карьеру, отсудила у Блейна половину его состояния и обожаемый мужем «порше». Но ничего миз Спенсер не уладила. Она просто избегала думать о проблемах. И вовсе не оправилась от удара, а лишь приноровилась лежать на брюхе, чтобы никто больше не мог сбить ее с ног.
Прошлой ночью она вновь позволила себе поддаться страсти. Вновь ощутить жар в крови и покалывание под кожей.
Пройдя в спальню, Хоуп открыла дверь шкафа. Ну, возможно, «позволила» - неверное слово. Слишком невыразительное. Как только их губы слились, не было больше никаких «позволить». Не было даже мысли о «позволить» - лишь действовать. Стоило ей ощутить прикосновение губ Дилана, почувствовать ладонями его твердую грудь – как желание затмило все. Впервые за несколько лет Хоуп не стала убегать от него. Она стояла, ощущая тепло, ощущая, как страсть сжигает ее, будто паяльной лампой. В какой-то миг следовало остановиться. Да, следовало. Конечно, вот только это Дилан остановил ее, да еще так, словно сделал самую простую вещь в жизни. А потом, даже не оглянувшись, вышел из дверей дома Хоуп – и сейчас шериф был последним человеком, с кем ей хотелось бы видеться. Может, она наберется мужества встретиться с ним завтра. Или на следующей неделе.
В таком крохотном городке единственный способ избежать встречи с Диланом – это запереться в доме, но Хоуп не собиралась так поступать по двум очень веским причинам. Во-первых, ей нужна его помощь, чтобы раздобыть старые полицейские отчеты, а во-вторых, она не собиралась давать ему повод думать, будто распереживалась из-за прошлой ночи.
Роясь в шкафу, Хоуп убедила себя, что не собирается разряжаться в пух и прах, лишь бы Дилан стал локти кусать с досады. Миз Спенсер остановила свой выбор на том, что описала бы как «смесь стилей городской девчонки и провинциальной». Она одела короткую бирюзовую юбку-саронг, бирюзовую же шелковую блузку на бретелях и свои переливчато-бирюзовые сапожки от Тони Лама.
К тому моменту как Хоуп вышла из дома, чтобы отправиться в полицейский участок, она наложила выглядящий абсолютно естественным макияж, уложила волосы, а кончики слегка завила - и никто не догадался бы, что ей пришлось укрощать их плойкой и лаком ради достижения эффекта.
Офис шерифа Перл-Каунти находился на углу улиц Мерси и Мэйн. Здание занимало целый городской квартал, не считая вывески магазинчика «Раз и готово – Фото за час». Снаружи стены из песчаника от времени покрылись выбоинами, а окна сзади были забраны металлическими решетками. Новенькая парковка располагалась в восточной части здания, которое внутри, однако, оказалось вполне современным. В участке пахло свежей краской и ковролином. Солнечный свет лился сквозь широкие окна.
Когда Хоуп подошла к справочному столу, сидевшая там женщина-помощник шерифа в бежевой блузе, с золотой звездой, прицепленной слева на груди, подняла глаза от своего компьютера. По совету служащей посетительница проследовала сквозь двойные стеклянные двери с большой золотистой звездой в центре и написанными ниже словами «Шериф Дилан Тэйбер».
Внутри офиса сидела еще одна женщина, одетая так же, как и первая. Ее темные с проседью волосы были излишне туго завиты, а табличка, возвещавшая, что она и есть Хэйзел Эвери, стояла рядом с пластиковой фигуркой Иисуса. Стол Хэйзел располагался по центру комнаты и прямо перед входом в коридор. Хоуп задалась вопросом, не защищала ли служительница закона приемную от нечестивых посетителей по примеру святого Петра у врат рая.
- Должно быть, вы – Хоуп Спенсер, - сухо заметила Хэйзел, когда та подошла к ней. – Ада рассказывала мне о ваших сапогах.
Хоуп посмотрела вниз на свои ноги.
- Я купила их в Малибу, в магазинчике, торговавшем вещами в ковбойском стиле.
- Угу. – Миссис Эвери прицепила шариковую ручку к светлой желто-коричневой папке и встала. – Следуйте за мной, пожалуйста.
Хоуп прошла за служащей по коридору в первую комнату налево. Прямо напротив находился офис шерифа. Прочная деревянная дверь оставалась наполовину открытой, и на ней висела золотистая табличка, на которой черными буквами было выгравировано имя Дилана. Неожиданно трепет охватил низ живота Хоуп, и она усердно принялась разглядывать вытачки на спинке накрахмаленной блузы Хэйзел.
Зайдя в комнату, та проинструктировала посетительницу, как заполнять форму пострадавшего от нападения, и посоветовала описать события как можно лучше. Хоуп села за начищенный стол и принялась изучать лист бумаги перед собой. Некоторые «события» прошлой ночи припоминались немного туманно. Остальные же ей просто хотелось забыть.
- Если у вас возникнут вопросы, я на них отвечу. – И прежде чем уйти, Хэйзел прибавила: - Так что не вздумайте отвлекать шерифа своей легкомысленной юбкой.
Легкомысленной юбкой? Интересно, это такого же рода выражение, как «и все дела», или же Хоуп и правда оскорбили? Она покачала головой и села. И чем же она, по мнению миссис Эвери, собиралась заняться?
Хоуп написала свое имя, адрес, проставила дату и, пригнувшись за стоявшей на столе папкой, подняла взгляд к полуоткрытой двери напротив. Там виднелись половина черного хромированного стола, половина телефона и половина компьютера. Внимание Хоуп сосредоточилось на больших руках с длинными пальцами, постукивавшими по клавиатуре. Тех самых больших руках, что схватили ее запястья и прижали их по обе стороны от ее головы. Хоуп разглядела бежевые манжеты и лишь кусочек черного кожаного ремешка часов. Дилан потянулся за ручкой, оперся предплечьем о стол и записал что-то в какой-то странной неуклюжей манере.
