Кэтрин Стоун - Исцеление любовью
Он никогда больше не будет являться ей в том страшном обличье… Кэтлин поклялась себе в этом. И надеялась, что так оно и будет. Майкл навсегда останется для нее сказочным принцем Маргарет. Навсегда!
Понемногу мысли Кэтлин приняли другое направление. Она вспомнила вечер в День святого Валентина, наполненный романтикой и шампанским, когда она узнала о существовании у Патрика брата-близнеца…
В тот год февраль в Бостоне выдался снежным. Кэтлин только-только сдала зимнюю сессию на втором курсе хирургического факультета колледжа и половину своей практики в клинике. Последнее считалось делом очень почетным, и однокурсники Кэтлин ей по-доброму завидовали.
Наставником Кэтлин был назначен студент четвертого курса. Ну конечно, Патрик Фалконер! Он был великолепен. Выглядел очень здоровым и сильным. Хотя для Кэтлин это не имело никакого значения. Главным было его искусство хирурга и компетентность в своем деле. То и другое было на самом высоком уровне. А еще — чувство величайшей ответственности перед доверившимся ему пациентом.
В последние полтора года они часто работали вместе. Подобные совпадения в графиках дежурств всегда волновали Кэтлин, которой Патрик казался верхом совершенства. И если он поначалу с неохотой воспринял свое назначение наставником младшей студентки, то ни разу не показал этого. Никогда не исчезал в паузах между операциями, небрежно бросив: «Кэтлин, вызови меня, если что…», — дабы скоротать вынужденный простой в чьем-либо более приятном обществе. Он всегда был где-нибудь поблизости. Ходил вместе с Кэтлин в библиотеку, где оба они засиживались за книгами, сопровождал в кафетерий. В конце концов, он мог и просто интересоваться ею. Ведь Кэтлин была очень недурна собой.
А скорее всего Патрик просто чувствовал себя уютно рядом с ней. Кэтлин никогда не досаждала ему ненужными вопросами, не пыталась проникнуть в его личную жизнь. Да она и сама была не менее скрытной, чем он.
Она ни о чем лишнем не спрашивала и в душу не лезла. Но про себя отмечала буквально все. От нее никогда не ускользало беспокойство, порой появлявшееся в его обычно невозмутимых синих глазах. Кэтлин всегда догадывалась о неприятных ночных звонках, дергавших Патрика и готовых вывести его из душевного равновесия. Наконец, она сразу же заметила, что с его пальца исчезло золотое обручальное кольцо.
Патрик же после этого стал немного спокойнее.
Но в ту февральскую пятницу доктор Фалконер был сам не свой. Он казался чем-то раздосадованным.
— У меня к тебе просьба, Кэтлин. Я хочу, чтобы мы вместе осмотрели одного пациента.
— Конечно, Патрик!
За все время их работы, наоборот, Кэтлин всегда обращалась к Патрику с подобными просьбами. «Ты не мог бы посмотреть живот у этого больного, Патрик? Мне кажется, у него что-то не в порядке с селезенкой. Но может быть, я ошибаюсь».
В подобных случаях Патрик всегда внимательно выслушивал и ее мнение, что особенно поражало Кэтлин. При этом Патрик всегда улыбался, довольный своей ученицей.
Но в тот день ему было не до смеха. Глаза потемнели, а голос звучал напряженно.
— Что-то сложное? — спросила Кэтлин.
— Очень. Главных жалоб две: распухшая грудная железа и боли в тазобедренных суставах. Но ты мне нужна не как консультант, а для поддержки. Скорее — моральной.
Не пускаясь в дальнейшие объяснения, Патрик взял Кэтлин за руку и провел в смотровой кабинет.
У окна стояла женщина.
— Габриела, позволь тебе представить доктора Кэтлин Тейлор. Кэтлин, познакомься, пожалуйста, с Габриелей Сент-Джон.
Необычайно красивая и почти раздетая Габриела Сент-Джон была явно чем-то сильно раздосадована. Увидев входившую в кабинет незнакомую женщину, она поспешила прикрыть наготу полами распахнутого больничного халата. Вместе с тем ничто, даже раздражение, если не ярость, не могло затмить ее красоту. А потому Габриела не считала нужным сдерживаться.
— Что эта особа здесь делает? — грубо спросила она.
— Доктор Тейлор будет ассистировать мне при осмотре.
— Ассистировать? С каких это пор тебе требуются ассистенты, чтобы осмотреть меня?!
Кэтлин знала, что эта негодующая красотка не бывшая жена Патрика Фалконера. Но не из-за нее ли он перестал носить на руке обручальное кольцо? Если это так и Габриела Сент-Джон расстроила семейную жизнь Патрика, то их отношения тоже, видимо, не сложились.
— Я не желаю ее видеть! — взвизгнула Габриела.
— Она здесь останется, или же не будет никакого осмотра.
— Это преступно! Врач не имеет права вести себя подобным образом! Я страшно беспокоюсь, что опасно больна. А ты мне отказываешь в помощи! Интересно, что скажет главный хирург, узнав о твоем поведении!
— Он найдет его ужасным, Габриела. Но послушай меня. Если я найду хоть какие-то отклонения, то доктор Тейлор проведет повторный осмотр. Тогда ты услышишь два мнения. Неужели тебе этого недостаточно?
— Какие-то отклонения? Патрик, умоляю, ты ведь не думаешь, что найдешь их у меня? Эти признаки какой-то страшной болезни?
— Я не говорил ничего подобного, Габриеля.
— Ошибаешься, Патрик! Может быть, ты думаешь, что я в тебе заинтересована? Что хочу тебя? Но это же глупо! — Габриела повернулась к Кэтлин и высокомерно заявила: — Я обручена, доктор Тейлор, и собираюсь выйти замуж.
Изящным жестом она протянула Кэтлин левую руку с наманикюренными ногтями и перстнем с бриллиантом в золотой оправе на пальце. Это можно было расценить как своеобразное извинение за грубость.
— Имя моего жениха — Кайл Ферфакс. Вы, конечно, слышали о нем. Впрочем, кто не знает этого блестящего окружного прокурора! Осенью Кайл будет баллотироваться в сенат. Я хочу быть рядом с ним. Помогать, а не стонать по поводу своего здоровья. Я слишком люблю Кайла. Кроме того, поймите, доктор Тейлор: он нужен нашему штату и всей стране! Если же окажется, что я больна, то…
Это был смелый монолог. Полный самоотверженности, жертвенности и добра. Будущая миссис Ферфакс готовилась стать образцовой женой будущему сенатору. Уж не говоря о грандиозном успехе, который несомненно ждал ее в высшем свете. Правда, Кэтлин была совершенно уверена, что Габриела Сент-Джон ничем не больна. Да и будущая супруга будущего сенатора, несомненно, это знала…
— Я пришла сюда лишний раз убедиться, что здорова, доктор Тейлор, — призналась она. — Или же узнать горькую правду от компетентного врача, которому доверяю.
Габриела вновь повернулась к Патрику и заговорила уже иным тоном:
— Ты обязан сделать это для меня, Патрик! Ты вообще мой должник! Но ведь ты не лучше его, не так ли? Ты так же жесток, как…
— Довольно, Габриела! Почему бы тебе теперь не рассказать доктору Тейлор то, о чем говорила час назад мне?
