Джоди Питт - Любовь на краю света
Глаза его, подобные серебряным молниям, не отрываясь, изучали сидящую рядом женщину, и в них сверкала тревожная и одновременно возбуждающая смесь опасности и очарования. Парализованная этим взглядом, Элма ощутила в мозгу что-то вроде короткого замыкания и напрочь забыла то, о чем собиралась рассказать Крейтону. В отчаянии она несколько раз беззвучно открыла рот, но слова упрямо не шли.
Он сдержанно улыбнулся.
— Очень интересно. Вам следует прерваться на минуту и восстановить дыхание.
Элма вскочила.
— Уверена, вы сами себе кажетесь остроумным до колик в животе, но я…
— Папа! — прервал ее голос, донесшийся издалека.
Она обернулась и увидела Бена, бегущего вприпрыжку по направлению к их утесу. По звукам за спиной Элма могла догадаться, что Крейтон тоже поднялся на ноги.
Когда запыхавшийся паренек подбежал достаточно близко, отец коротко спросил:
— Что-то случилось?
Бен тряхнул головой.
— Не-а… Просто мы с Адел напекли блинчиков и хотим, чтобы и ты попробовал.
Элма была потрясена этим необычным хлебосольством и с интересом взглянула на Крейтона, ожидая его реакции. Внешне он никак не изменился, хотя в самой глубине его глаз заиграли живые искорки. Пожевав губами, он произнес:
— Заманчиво. Пожалуй, я не против.
— Через десять минут, хорошо, пап? — оживился Бен.
Отец улыбнулся, хотя улыбка его вышла не совсем искренней.
— Заметано.
Подросток кивнул и направился было к дому, но передумал и, повернувшись вполоборота, спросил как-то хитровато и не совсем уверенно:
— Пап, послушай…
— Что еще?
— Да я по поводу обеда…
Крейтон безразлично повел плечами.
— И что у нас за проблемы с обедом?
— Ну, знаешь… — Бен опустил глаза, и Элма испытала неожиданный прилив сочувствия к бедному пареньку: каким бы дурным, с ее точки зрения, ни было его поведение в прошлом, сейчас он явно собирался реабилитировать себя. Ей оставалось только молиться, чтобы на этом эпизоде закончилась молчаливая война отца и сына. — Мы, то есть я и Адел, подумали… ну, если мы приготовили завтрак, может, на обед ты нам что-нибудь сделаешь?
В том, как Крейтон вздрогнул при словах сына, Элма увидела хорошее предзнаменование. Прочистив горло и смерив Бена испытующим взглядом, отец наконец задал встречный вопрос:
— Когда я попросил тебя покрасить веранду?
Вопрос явно застал парня врасплох.
— Три недели назад.
— Вот-вот, — кивнул Крейтон. — Сам теперь считай, когда мне придет в голову выполнить твою просьбу насчет обеда. А за блинчики спасибо. С нетерпением жду приглашения к столу.
Бен растерянно кивнул и снова собрался было уходить, но какая-то мысль явно не давала ему покоя. Сделав задумчивое лицо, он предложил:
— А что, если я покрашу ее после завтрака?
— Как пожелаешь, — равнодушно откликнулся Крейтон.
— Да, конечно, так и сделаю. Ты знаешь, мы вымыли всю посуду, а Адел затеяла стирку.
Брови мужчины слегка изогнулись.
— С чего бы вдруг?
— Ну, ты и Элма не даете нам пользоваться вашими полотенцами, и мы почти остались без белья. Послушай, пап, мы же не животные и не хотим вонять!
Искра удовлетворения мелькнула в глазах Крейтона, а губы его сами собой сложились в ироничную ухмылку.
— Вот это новости. — Показав рукой в сторону дома, он предложил сыну: — Тебе бы лучше бежать обратно и присмотреть за блинчиками. Мы с Элмой ужасно проголодались. — Он бросил на женщину взгляд заговорщика. — Ведь так?
Элма была поражена этим приглашением вступить в разговор. Прошла секунда, прежде чем она сообразила, что от нее ждут ответа. На одном выдохе она пробормотала:
— А… да, конечно.
Бен развернулся на носках и все с тем же неуверенным выражением лица припустился к дому. Но его остановил отцовский голос:
— Эй, сын, я вдруг почему-то ужасно захотел приготовить вам обед. Что предпочитаете — жареного цыпленка или филе палтуса.
Подросток взвился как ужаленный, его зеленые глаза зажглись плотоядным блеском.
— Цыпленка.
— Отлично, — улыбнулся Крейтон.
Элма улыбнулась, увидев, как Бен галопом несется к дому, а затем перевела взгляд на его отца. И поразилась, обнаружив, что он внимательно разглядывает ее, а в уголках его губ змеится подозрительная усмешка.
— Вы именно об этом пришли мне рассказать?
Она кивнула.
— Благодарю за новости.
Элме показалось, что в его голосе она услышала оттенок самодовольства. Испугавшись, что он сейчас уйдет и оставит ее одну на скале, она постаралась не упустить нить разговора и произнесла примирительно:
— Ну хорошо, вы оказались правы, а я ошиблась. Надеюсь, вы счастливы от осознания этого.
— Счастье — понятие относительное.
За неделю изрядно уставшая от его постоянных загадок и зашифрованных сообщений, Элма в сердцах воскликнула:
— Что же может сделать вас счастливым?
— Собираетесь написать мою биографию? — спросил он с непонятным ей выражением.
— Вы никому не верите, не так ли?
Он повернулся, и женщина поразилась, как одеревенело его лицо.
— Совсем горячо. — Слова его, произнесенные тихим голосом, таили в себе скрытую угрозу. — Но пока мимо.
— Послушайте, я вовсе не претендую на то, чтобы знать о вас все, но одно мне ясно: в ваших отношениях с Беном не все ладно. И мне хотелось бы помочь, если разрешите, — продолжала настаивать Элма, уже не пытаясь скрывать раздражения в голосе.
— Вы правы, Элма. Вы не знаете обо мне всего. — Голос его шел откуда-то издалека. — И держитесь от этого подальше. — Махнув рукой в сторону дома, он напомнил: — Наверное, блинчики уже готовы. Нам лучше поторопиться.
Наблюдая, как он удаляется от нее, высокий и какой-то отчужденный, Элма чувствовала себя совершенно разбитой. Он просто отказал ей в доверии, не стараясь соблюсти даже видимость приличий. С этим трудно было свыкнуться, особенно после теплоты и нежности, с которыми он, прижимая ее к траве, покрывал поцелуями.
Огромным усилием воли она постаралась выкинуть из памяти те сладостные воспоминания, приказав не изводить себя тем, что, видимо, уже принадлежало прошлому.
Но теперь ее положение становилось и вовсе нестерпимым: изображать безразличие, в то время как внутри растет волна симпатии к этому человеку! Он как бы мимоходом заставил детей делать то, что ей не удавалось внушить Адел годами, используя крики и угрозы! С видом окончательно проигравшего она в отчаянии покачала головой.
Спустя несколько часов Элма все еще не могла отделаться от впечатления, произведенного резкой сменой в поведении детей. Получилось так, что время, проведенное без смены одежды, с грудой грязной посуды и с однообразной пищей, пошло впрок и привело к осознанию необходимости что-то существенно менять в жизни. Теперь стены веранды сверкали девственной белизной, а в голубом кафеле на полу кухни отражалось небо, видимое в окне.
