Диана Гамильтон - Брак во спасение
Она робко шагнула вперед, руки сами собой умоляюще потянулись к мужу.
— Джуд, позволь мне все объяснить, — начала она дрожащим от волнения голосом.
— Делай, как я сказал, — резко оборвал он, словно ударил. — Подбери это. И, если произнесешь еще хоть слово, я могу забыть, что ты женщина.
Нет, сейчас он не будет слушать, он просто не способен что-либо воспринять. Шатаясь, она добралась до дивана, упала на колени и стала непослушными руками собирать банкноты. Он не верит, что она сможет найти достаточные объяснения или оправдания тому, что он видел. Он не может доверять ей. Но он и не должен ей верить, ведь он же не любит ее!
Уголком глаза она заметила, как Джуд подошел, нагнулся и поднял лист бумаги; потом смял и бросил ненавистную квитанцию на пол.
— Подарок. Понимаю. — Его ледяной голос обдал ее презрением. — Что, предавались приятным воспоминаниям? Разумеется, должен же он получить что-нибудь на память, если ваш роман длится так долго! — Губы его исказила горькая усмешка, взгляд был холоден как никогда. — Так почему же ты не вышла за него, чтобы добраться до денег, которыми, очевидно, собиралась его осыпать? Не трудись отвечать — я сам скажу! Потому, что твои опекуны никогда не одобрили бы ваш брак и твое сказочное богатство оставалось бы недоступным еще целый год. Он бы этого не перенес, ведь он так любит тратить деньги. Юношу можно понять! — Его губы сжались, лицо сделалось жестоким. Клео никогда не видела его таким. — Так что же, он стал терять терпение, угрожать, что подыщет себе другое пастбище, где травка посочнее? И поэтому ты надумала подобрать себе такого мужа, который бы понравился опекунам? «Чтобы получить одно состояние, ты вышла замуж за другое» — так ведь я сказал в моем доме на второй месяц после свадьбы. Боже мой, неужели ты надеялась, что я буду сидеть и смотреть, как ты тратишь на него мои деньги, когда своих у тебя не останется?
На душе у Клео стало еще тяжелее; слушать несправедливые обвинения Джуда было невыносимо. Теперь или никогда он должен понять это. Она безумно любит его, страстно желает ответной любви, и если сейчас не расставить все по своим местам, то случившаяся катастрофа перечеркнет эту возможность.
Кое-как затолкав купюры обратно в пакет, она, слабея под его уничтожающим взглядом, поднялась на ноги и безмолвно протянула ему деньги.
— Это совсем не то, что ты думаешь, — начала она, но его жестокий взгляд словно облил ее грязью, и она потеряла последнее мужество.
— Попридержи язык, — глухо оборвал он ее. — Сцена, что я увидел, когда вошел, в разъяснениях не нуждается, а квитанция из гостиницы лишь подтверждает твое нежелание терять прежнего любовника. — Безжалостные глаза больно ранили ее. — Он, должно быть, весьма горяч в постели. Настолько, что расставания ты не выдержала. Поэтому ты и просила меня взять тебя на острове. Хоть какая-то замена.
— Нет! — Клео в ужасе зажала себе рот, сдерживая рвущееся наружу признание. Она просила об этом потому, что только тогда осознала, как сильно любит его. Но сейчас он ей не поверит, а если она попытается его переубедить, он лишь будет презирать ее еще больше, решив, что она хочет к нему подольститься.
— Нет? — Черная бровь недоверчиво приподнялась. — А я другой причины не вижу. И не намерен выслушивать сказки, которыми ты собралась меня кормить. — Он подбросил пакет и поймал его, словно определяя сумму. — Я положу это обратно на твой счет. Ты вольна распоряжаться своими деньгами, как захочешь, — злобно прибавил он, — кроме одного: снабжать крупными суммами своего любовника. Нравится тебе это или нет, ты моя жена, а раз так, то ты обязана придерживаться приличий.
Он презрительно отвернулся и уставился в маленькое окошко.
— Возьми пальто, я отвезу тебя домой. И не пытайся снова встречаться с этим подонком, иначе окажешься под замком.
Клео смотрела на жесткую линию его плеч, надменную осанку, и душная, жаркая волна ярости захлестнула ее; она резко развернулась на каблуках и, выходя на кухню за жакетом, бросила через плечо дрожащим от гнева голосом:
— Кем ты, черт побери, себя возомнил? Богом? Еще бы! — на троне сидишь, тебе удобно, хотя он маловат для твоего тяжелого «я»!
Ответа она не ждала и правды говорить не собиралась! Он взялся ее судить, признал виновной, даже не выслушав! Он сказал ей такое, от чего ее любовь к нему, счастье, испытанное в его объятиях, потеряли всякую ценность. Гордость приказывала ей не унижаться и не ползать на коленях, моля о снисхождении.
Но куда девался гнев? Слезы залили ей глаза, когда она увидела на столе при входе в дом коробку, которую Джуд оставил там, прежде чем войти в комнату и увидеть свою жену распростертой на полу, с чужим мужчиной, сжимающим ее тело.
На коробке большими желтыми буквами стояло название местного гастрономического магазина, так что в ее содержимом сомневаться не приходилось. И в придачу там, несомненно, была бутылка мозельского вина. Он просил ее пообедать с ним, скрасить его день, а она ответила, что будет занята в своем доме; вот он и приехал к ней, захватив с собой обед на двоих, потому что охотнее поел бы с ней в неубранном доме, чем один в самом роскошном ресторане на самом тонком фарфоре. И если бы, войдя, он не застал с ней Фентона, она была бы счастливейшей женщиной, ибо, поступив так, он выдал бы зарождающееся чувство, хотя сам, наверное, его не сознавал.
Но теперь он уверен, что она ему изменила, и все надежды добиться в браке взаимной любви, сделать его прочным и долгим истлели, как зола. И ни одна печаль не может быть горше этой.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Клео? — раздался в трубке бодрый голос Дон. — Мне только что звонил мистер Мескал. Он передал, чтобы вы попросили Торнвуда встретить его в пять тридцать в аэропорту, и напомнил вам, что сегодня вечером вы принимаете Блэйров.
— Благодарю, Дон. Я немедленно извещу Торнвуда. — На этом Клео хотела и закончить разговор, краснея от подозрения, что Дон, вероятно, удивлена, почему Джуд позвонил ей, а не жене. Но Дон продолжала щебетать:
— Как ваша новая работа? Признаюсь, мне вас недостает. Не могли бы вы убедить мужа не назначать на ваше место Шейлу Бейтс? Ее здесь никто не любит, и, боюсь, мне она тоже не понравится.
Похоже, Дон была готова сплетничать еще хоть целый час. Клео осторожно ее перебила:
— Уверена, Шейла прекрасно справится, только предоставьте ей выполнять свою работу, а сами делайте свою. С вами всегда приятно поговорить, но у меня еще очень много дел — Джуд хочет произвести на сэра Джеффри впечатление.
Это был не более чем предлог, потому что у Мег все было готово к вечернему приему и Клео совершенно нечего было делать, только одеться, восстановить утраченную улыбку да подыскать тему для легкой беседы. Ей сейчас ни с кем не хотелось разговаривать, даже с Дон. Нервное напряжение было так сильно, что грозило взорвать ее в любую минуту.
