Нора Робертс - Драма по-королевски
Князь Арманд сидел за своим письменным столом и слушал зятя. Рив был не только членом семьи, но и другом. Его прежняя работа в секретной службе делала его советы неоценимыми. Хотя Рив отказывался занять государственную должность или принять титул, он согласился работать в качестве тайного советника семьи в вопросах безопасности.
— Вы мало что можете предпринять для усиления мер безопасности во дворце, если не будет официального заявления.
— У меня нет никакого желания делать заявление, — ответил князь Арманд, перекладывая из одной руки в другую белый гладкий камень по давней привычке. Немного помолчав, он спросил: — А как насчет посольства?
— Там, разумеется, меры усилены. Но вряд ли они вновь станут устраивать покушения в Париже, когда вы здесь.
Арманд в знак согласия слегка наклонил голову. Он понимал, что в тот раз целью был он, и ни на секунду не забывал, что вместо него погиб другой человек. Это он будет помнить до конца своих дней.
— Итак?
Рив понял, что князь спрашивает о Дебоке.
— Система охраны в тюрьме очень надежна, но это не мешает ему передавать свои инструкции на волю. Его корреспонденция проверяется, но он слишком умен, чтобы открытым текстом писать о том, что потом можно ему инкриминировать. У него есть право на посещения.
— Значит, делаем вывод — взрыв в Париже и более мелкие теракты в стране — дело рук Дебока.
— Он спланировал и давал инструкции, как подложить бомбу в посольстве в Париже, как и в том случае, когда из музея два года назад похитили бриллианты Лоримара. Кроме того, он управляет наркотрафиком, сидя в камере. Но что будет, если он выйдет на свободу через три года, а может быть, и через два, после досрочного освобождения.
— Таков был приговор.
— Выйдет, если мы не докажем, что Сьюард был убит именно по его приказу.
— Верно. Но доказать это очень трудно.
— Мы рассуждаем о мерах безопасности и их усилении, — заговорил Александр. Он раздавил сигарету в пепельнице, уже полной окурков. Голос его был спокоен, хотя внутри все кипело. — А когда перейдем в наступление?
Арманд задержал камень в руке, потом положил на стол. Он понимал Александра лучше других, чувствуя его скрытый гнев, вернее, хорошо контролируемую ярость, которую сын вынужден скрывать под маской спокойствия. Он гордился им и одновременно ему сочувствовал.
— Твои предложения?
— Мы тут сидим и думаем об усилении охраны, а Дебок не теряет времени даром и составляет планы.
— Он по закону может встречаться с посетителями. И мы знаем всех, кто к нему приходит.
— Но ведь тот, кто приходит к Дебоку, — Александр с трудом выговорил ненавистное имя, — и есть его проводник. Уверен, что Рив может нам представить подробный доклад обо всех посетителях этого мерзавца за последние семь лет. — Он взглянул на своего шурина, и тот согласно кивнул. — Если мы узнаем, кто они, где находятся, может быть, сумеем перейти к делу и прижать их как следует.
— За ними ведется наблюдение, — напомнил Арманд.
— Но наблюдение за сообщниками Дебока не спасло от смерти Сьюарда. — Эта утрата до сих пор ныла незаживающей раной в сердцах отца и сына. Наступила тишина, которую нарушил щелчок зажигалки Рива. — Нам необходимо внедрить к нему своего агента.
— Александр прав. — Рив затянулся, выпустил струю дыма. — Я давно обдумывал такую возможность. Но на решение этой проблемы уйдут месяцы.
— Зато Дебок умудрился очень оперативно подсунуть секретаршу для Бри, которая ее чуть не убила. — Гнев Александра не утих, хотя прошло семь лет с тех пор, когда похитили Бри. Чувство мщения не оставляло его никогда.
Рив обдумывал предложение.
— Легче устроить ему побег. Втереться в доверие будет трудно. Его смогли упрятать в тюрьму только после пяти лет розысков Интерпола. Если мы сможем внедрить нашего человека, тот будет входить в доверие очень долго. Нам нужен свидетель, которому Дебок лично передаст приказ к действию.
Александр встал и принялся расхаживать по комнате, не в силах больше сидеть и копить напряжение. Он понимал, что Рив прав. Чтобы уличить Дебока, понадобится время. Но можно сломить его эмоционально. Александр не торопился высказываться, как всегда, он должен был спокойно все обдумать, не давая возобладать гневу.
— У тебя есть кто-нибудь на примете? — спросил он у Рива.
— Найду в течение недели.
— А пока?
— А пока продолжим усиливать бдительность, примем меры безопасности, станем вести наблюдение за людьми Дебока. — Рив перевел взгляд с Александра на князя Арманда: — Мы найдем выход.
Арманд кивнул:
— Ты свяжешься с Жерменом в посольстве в Париже. И жду доклад об усилении охраны дворца.
— Завтра он будет готов.
— Отлично. А теперь я хочу хотя бы несколько минут посвятить внукам, расскажи, как они. — Глаза князя потеплели, на губах появилась добрая улыбка.
— Неистощимы на выдумки и шалости.
Князь одобрительно рассмеялся:
— И слава богу. Может быть, наступит день, когда наибольшей неприятностью будут сломанные Дамианом цветы в саду.
В дверь кабинета постучали — громко и нетерпеливо. Князь недоуменно приподнял брови.
Все повернулись к двери. Арманд сделал знак, и Александр открыл дверь. На пороге стояла Ева. Бледная и перепуганная. От страха ее глаза сделались огромными и лихорадочно блестели. Она тяжело дышала. Из-за ее спины выглядывала Габриела. Увидев Александра, Ева с облегчением перевела дыхание. Он жив. По дороге сюда в ее голову приходили самые ужасные мысли.
— Нам надо срочно поговорить с папой. А где Беннет? — спросила Габриела.
— Он в Гавре, приедет завтра утром. — Александр ждал объяснений, но по голосу сестры и встревоженному лицу Евы уже понял, что причина их появления носит серьезный характер.
Ева, забыв о протоколе, ринулась вперед, но ее остановил властный взгляд князя Арманда, говорящий, что перед ней сейчас правитель Кордины.
— Ваша светлость, мне позвонили с полчаса назад в театр. Они дают сорок восемь часов, чтобы освободить Дебока.
— О чем идет речь? Ультиматум? Предупреждение?
Габриела взяла подругу за руку, пытаясь успокоить:
— Телефонный звонок поступил в офис Евы в театре, человек, который не представился, сказал, что если не освободят Дебока в течение сорока восьми часов, то погибнет один из членов королевской семьи.
Ева не сводила глаз с князя. Никакого следа тревоги. Он невозмутимо показал ей на стул:
— Александр, налей Еве бренди.
— Но, ваша светлость, сейчас не обо мне надо беспокоиться, со мной все в порядке. Поймите, угрожают вам и вашим детям.
