Карли Филлипс - Холостяк
— Что? — спросил он, не отрывая взгляда от Шарлотты и Рика. «Предатель!»
— Я еще не поняла, как я к ней отношусь, — сказала Терри.
— Относишься к кому?
Роман давно освоил и довел до совершенства искусство повторять слова, не слишком вдумываясь в их смысл.
— О Шарлотте Бронсон. Ты же на нее пялишься, о ком еще я могу говорить?
Застигнутый на месте преступления, Роман заставил себя перевести взгляд на брюнетку, которая смотрела на него как на сумасшедшего.
— А что с ней такое?
— Между прочим, она старше меня…
— Всего на год, — напомнил Роман.
— Вообще-то она мне ничего не сделала, но все равно, вернуться домой и открыть такой бесстыдный магазин…
— А у меня сложилось впечатление, что большинство женщин в этом городе, и молодые, и старые, оценили космополитический дух, который она привнесла в город.
— Некоторые женщины — да.
«Но не ревнивые и зашоренные», — подумал Роман, отмечая про себя волосы Терри, строго зачесанные назад, ее скудный макияж и блузку с оборочками, застегнутую на все пуговицы до самого горла. Как ему только могло прийти в голову рассматривать ее в качестве кандидатки на роль матери его детей?
Впрочем, Роман прекрасно знал, как ему это пришло в голову, — он пытался найти женщину, которая внешне была бы полной противоположностью Шарлотте. Такую, которая работала бы с девяти до пяти в каком-нибудь респектабельном месте, могла бы поддержать интеллектуальную беседу, когда ему это нужно. Ну, беседу он получил. Отчасти интеллектуальную, отчасти состоящую из сплетен, но недостаточно умную, чтобы ему стало интересно.
И еще он пытался доказать самому себе, что внешность — это не главное, и так оно и есть, если только женщина, о которой идет речь, относится со здоровым уважением к другим людям, их занятиям, их одежде. А эта особа смотрит на Шарлотту и ее выбор свысока. Он мысленно вычеркнул Терри из списка кандидаток в жены.
Из списка выбыло еще полдюжины женщин, с которыми он до сегодняшнего вечера успел поговорить или которые сами приставали к нему. После того как он ушел из магазина Шарлотты, он отравился прямиком домой и принял холодный душ. Долгий. Он мысленно отстранился от единственной женщины, которую хотел, чтобы приставать к другим, которых он не хотел.
Извращенная логика, но если разобраться, весь этот план с внуками для Райны с самого начала был извращенным. Он посмотрел через зал и нашел взглядом мать. Райна сидела на стуле и увлеченно беседовала с Эриком Фаллоном, семейным врачом. Роман надеялся, что мать не слишком переоценила свои силы, отправившись на эту вечеринку так скоро после приступа.
Кто-то должен проверить, как она, и переговорить с врачом. У Романа возникла идея. Он извинился перед Терри и устремился в толпу танцующих. Не сказав ни единого слова Шарлотте, он схватил за плечо Рика.
— Думаю, тебе надо подойти к маме и узнать, как она. Мне кажется, она бледновата, и она почти весь вечер сидит на одном месте.
Рик наклонил голову в сторону Романа.
— Пойди и узнай сам. Не видишь, я занят?
— Меня она не слушает. Потому что обычно я здесь не живу, и она думает, что я слишком суечусь вокруг нее.
И это была правда — до известной степени. Райна не слушала никого, включая всех троих сыновей. Но Роман считал, что полуправда вполне сгодится, если она поможет оторвать руки Рика от спины и талии Шарлотты.
— Давай, братец, гуляй! — отрезал Рик.
— Мне кажется, Роман дело говорит.
Мягкий голос Шарлотты подействовал на Романа как удар в живот, но он постарался не обращать внимания на обжигающее ощущение.
— Если ты единственный, кого Райна слушается, пойди и убедись, что она в порядке, — сказал он Рику.
— Я тебя умоляю, она сидит со своим собственным врачом!
Это было очко в пользу Рика. Роман встретился взглядом с Шарлоттой. Если она и понимала, что на самом деле он только хочет освободить ее от общества Рика, то не подавала виду. Более того, когда она смотрела на Романа, ее глаза, обычно теплые, были холодны как лед.
Он был бы рад, если бы она разозлилась. Ее гнев был бы ему на руку, и в какой-то степени он даже его добивался, потому что тогда ему было бы легче выкинуть ее из головы и пойти дальше, выполнять свою миссию. Но сколько он ни разговаривал с другими женщинами этого города, все эти разговоры оставляли после себя лишь внутреннюю пустоту. А чувства к Шарлотте оставались такими же сильными, как были.
И как он может найти другую женщину, жениться на ней, спать с ней, когда та единственная, которую он хочет, снова и снова притягивает его к себе?
— Рик, может быть, сходишь? — спросила Шарлотта. — Если Роман волнуется, наверное, у него есть на это какие-то основания.
Рик не двинулся с места. Тогда Шарлотта снова заговорила:
— Вот что, вы оставайтесь и разговаривайте, а я пойду узнаю, как там Райна.
Не дав им опомниться, Шарлотта освободилась из объятий Рика и направилась в ту часть зала, где сидела Райна, довольно далеко от обоих братьев.
— Ты просто жалок, и это очень заметно, — пробурчал Рик.
— Ты тоже! И поскольку ты хочешь только приятно провести время, не более того, будь любезен, держи свои руки подальше от Шарлотты. Она заслуживает лучшего.
Рик всмотрелся в лицо брата.
— Мне нравится общество женщин. Всех женщин, и в городе нет ни одной, которая бы не знала мои правила. Те, кто хочет большего, просто не связываются со мной. А так я получаю удовольствие, они получают удовольствие, и никто не страдает.
— Особенно ты?
— В том числе и я.
Рик пожал плечами, но в его глазах мелькнула тень боли.
Роман тут же пожалел о своей колкости в адрес брата. Никто не заслуживает, чтобы его использовали и бросили — как Рика. Особенно если учесть, что он действовал из самых добрых побуждений и сам же за это поплатился.
— Рик…
— Забудь.
Рик отмел сочувствие Романа небрежной, типично чандлеровской усмешкой.
Роман застонал. Он понимал, что перегнул палку. Он не думал, что Шарлотта хочет, чтобы они с Риком были больше чем друзьями. Однако это осознанное понимание вовсе не означало, что он мог спокойно наблюдать, как Рик прикасается к обнаженной коже Шарлотты.
— Ты, случайно, не хотел бы насладиться обществом кого-нибудь другого? — спросил Роман.
— Почему? Потому что она твоя?
Роман не клюнул на наживку. Рик немного отступил и окинул брата оценивающим взглядом полицейского, словно говорящим: «Я разбираюсь, что к чему».
— Послушай, братишка, ведь это ты, а не я ищешь себе жену, от которой можно жить на расстоянии. Если ты так печешься о Шарлотте и считаешь, что она достойна лучшего, то, по-моему, тебе нужно последовать своему собственному совету.
