Меган Максвелл - Ты только попроси
Открывается входная дверь. Это Ракель. Она обнимает меня.
– Я так и знала, что ты будешь в таком состоянии, Булочка. Пойдем. Пожалуйста, успокойся.
Я пытаюсь сказать, что не могу. Что не хочу. Что отказываюсь верить в то, что Курро больше не вернется. Но из-за рыданий не могу произнести ни слова. Спустя полчаса убеждаю сестру уйти. Забираю у нее свои ключи, чтобы она больше не приходила ко мне без предупреждения и не беспокоила меня. Мне нужно побыть одной.
Захожу в ванную, вижу лоток с песком для Курро и снова начинаю рыдать. Сажусь на унитаз, готовая проплакать несколько часов напролет, но слышу, как кто-то барабанит в дверь. Уверенная, что это снова Ракель, открываю.
Сеньор Циммерман. Явно в недобром расположении духа.
Что он здесь делает?
Он с удивлением на меня смотрит. Выражение его лица меняется. Не шевельнувшись, он спрашивает:
– Что с тобой случилось, Джуд?
Я не могу ответить, потому что опять начинаю плакать.
Он замирает, а я подхожу к нему, прижимаюсь к его груди, и он меня обнимает. Мне сейчас так нужны его объятия. Я слышу, как закрывается дверь, и плачу еще горше.
Не знаю, сколько времени мы так простояли, но вдруг понимаю, что его рубашка мокрая от моих слез. Отстраняюсь от него и бормочу:
– Курро, мой кот, умер.
Впервые я произнесла это страшное слово. Я ненавижу его!
Мое лицо опять искажается судорогой. Я рыдаю. Эрик притягивает меня к себе и усаживает рядом с собой на диван. Я пытаюсь произнести хоть слово, но не могу. Мне удается лишь пробормотать что-то нечленораздельное. Мое тело невольно содрогается. Эрик растерян, он не знает, что делать. В конце концов встает, наливает стакан воды, приносит мне и заставляет выпить. Я немного успокаиваюсь.
– Сочувствую тебе, Джуд. Мне очень жаль.
С трудом киваю и сжимаю губы, пытаясь сдержать эмоции. Прижимаюсь к его груди. Слезы льются сами по себе, но я больше не всхлипываю. Эрик нежно гладит меня по волосам.
После полуночи все еще тяжело на душе, но я уже могу контролировать свое тело и речь. Приподнимаюсь и смотрю на Эрика.
– Спасибо, – говорю я.
По его глазам вижу, что он волнуется. Он прижимается своим лбом к моему и тихо произносит:
– Джуд… Джуд… Почему ты не сказала? Я бы проводил тебя и…
– Я была не одна. Со мной была сестра.
Эрик понимающе кивает и проводит большими пальцами у меня под глазами, вытирая слезы.
– Тебе стоило бы отдохнуть. Ты измотана, и тебе нужно немного расслабиться.
Я киваю и вдруг замечаю, что его лицо напрягается.
– Тебе нехорошо? – спрашиваю я.
Он явно удивлен.
– Нет. Просто побаливает голова.
– У меня есть аспирин в аптечке, если хочешь.
Он улыбается и целует меня в голову.
– Не волнуйся. Пройдет.
Мне нужно поспать, но я не хочу, чтобы он уходил, и, сжимая его рубашку, прошу:
– Мне хотелось бы, чтобы ты остался со мной, но я знаю, что это невозможно.
– Почему невозможно?
– Я не хочу секса, – бормочу я с сокрушительной откровенностью.
Эрик прикасается к моему лицу с такой нежностью, которой я еще никогда от него не получала.
– Я останусь с тобой и не буду ни на чем настаивать, пока ты сама не попросишь.
Я удивлена.
Он поднимается, берет меня за руку и ведет в спальню. Снимает обувь. Я тоже. Снимает брюки. Я тоже. Вешает рубашку на стул и остается в черных боксерах. Он просто секси! Расстилает постель и ложится. Помня об уговоре, снимаю футболку, бюстгальтер и достаю из-под подушки майку на бретельках и пижамные штанишки. На них нарисован мультяшный Тасманский дьявол. Он улыбается, а я закатываю глаза.
Надев пижаму, открываю маленькую круглую коробочку, беру таблетку и проглатываю ее.
– Что это?
– Противозачаточные, – поясняю ему.
Падаю возле него, а он кладет руку мне под голову, прижимает меня к себе и целует в кончик носа.
– Спи, Джуд… Поспи и отдохни.
Его близость и голос успокаивают меня, и я крепко засыпаю в объятиях.
16
Звонит будильник. Смотрю на часы: 7.30.
Вытягиваю руку и выключаю его, потягиваюсь, и разум моментально просыпается. Смотрю направо. Эрика нет. Вдруг вспоминаю о случившемся, сажусь в кровати и слышу:
– Доброе утро.
Поднимаю глаза. Он в дверях, уже одетый. С удивлением отмечаю, что на нем вовсе не те костюм и рубашка, в которых он был вчера. Он понимает мой немой вопрос и говорит:
– Мне привез его Томас час назад.
– Как твоя голова? Перестала болеть? – спрашиваю я.
– Да, Джуд. Спасибо, что спросила.
Я отвечаю ему грустной улыбкой. Встаю с кровати. Наверное, выгляжу ужасно: растрепанные волосы, закисшие глаза и пижама с Тасманским дьяволом. Поднимаюсь на цыпочки и чмокаю его в щеку, сонно бормоча «доброе утро».
Направляюсь в кухню, чтобы дать Курро лекарство, и вдруг вижу все его вещи на кухонном столе. Я резко останавливаюсь и чувствую, что за спиной стоит Эрик. Он не оставляет мне времени на размышления, берет меня за талию и разворачивает к себе.
– В душ! – приказывает он.
Выйдя из ванной, иду в комнату. Эрика там нет. Я поспешно беру из комода бюстгальтер и трусики и надеваю их. Затем открываю шкаф и выбираю одежду. Приняв наконец приличный вид, захожу в гостиную. Эрик читает газету.
– Там твой кофе, – говорит он. – Позавтракай.
Он сворачивает газету, подходит ко мне и целует меня в голову.
– Ты сегодня поедешь со мной в Гвадалахару. Мне нужно посмотреть на фармацевтические лаборатории. Ни о чем не волнуйся. В офисе уже все уведомлены.
Киваю, не в силах возражать. Выпиваю кофе и, когда ставлю чашку в мойку, чувствую, что Эрик снова подходит. Он не прикасается ко мне.
– Тебе лучше? – спрашивает он.
Я утвердительно трясу головой, не поворачиваясь к нему. Мне опять хочется плакать, но я делаю глубокий вдох и сдерживаю слезы. Уверена, что Курро не одобрил бы, если бы я постоянно хныкала. Выдав самую красивую улыбку, на которую только способна, поворачиваюсь к нему и убираю волосы с глаз.
– Мы можем ехать, когда захочешь.
Он кивает. И не прикасается ко мне.
Он не подходит ко мне ближе, чем на необходимый минимум.
Выходим на улицу, Томас уже ждет нас в машине. Отправляемся в путь. Поездка длится около часа. Мы с Эриком просматриваем многочисленные документы. Я уполномочена быть в курсе дел филиалов компании «Мюллер», поэтому лично знакома практически со всеми ее руководителями. Эрик объясняет, что хочет с первых рук знать абсолютно все о каждом филиале: производительность, численность персонала на фабриках и их рентабельность. Я начинаю нервничать. В связи с сегодняшним застоем боюсь, что он начнет беспричинно увольнять людей. Но он сразу же поясняет, что его цель в обратном: он хочет, чтобы его продукты были конкурентоспособными, и планирует открыть новые рынки сбыта.
