Марлен Сьюзон - Ночь ошибок
Разумеется это было ложью.
– Это сэр Роджер Хилтон, – сказала Лили и, не удержавшись, добавила: – Но вы вряд ли могли встречаться с ним в прошлом году, так как он только что вернулся из армии герцога Веллингтона.
К женщинам присоединилась Эми.
– Кассандра выводит меня из себя, – воскликнула девушка. Ее живые черные глаза напомнили Лили глаза брата. – Сейчас она рассказывает лорду Боуэну о том, какой Ястреб прижимистый, а это неправда. Все подруги завидуют мне, столько он дает нам с сестрой денег на шпильки и ленты.
Лорд Боуэн, обнаружив, что остался вдвоем с леди Кассандрой, весьма поспешно раскланялся, и ей пришлось присоединиться к своим родственницам. Придирчиво осмотрев Лили с ног до головы, Кассандра, судя по всему, не смогла найти никаких изъянов в ее наряде, который соответствовал последнему веянию моды.
Стоявшая неподалеку полная женщина, чья скромная одежда наводила на мысль о стесненности в средствах, громко засмеялась.
Леди Кассандра смерила ее презрительным взглядом.
– Просто отвратительно, кого нынче пускают в этот зал, – пожаловалась она Лили. – Бедный Бо Нэш перевернулся бы в могиле, увидев такое. Неудивительно, что Бат теряет свою привлекательность для аристократов.
Несомненно, Кассандра приняла актрису за благородную даму. Как бы она была поражена, если бы узнала правду!
Музыканты начали настраивать инструменты. Концерт должен был вот-вот начаться. Лили, ухватившись за этот предлог, распрощалась с дамами Сент-Клер и отправилась искать Нелл Уэйн.
После концерта Лили и Нелл вышли из зала вместе. Утренние тучи рассеялись, выглянуло солнце, и Лили решила пройтись до дома пешком.
В квартале от того места, где она жила, молодая женщина повстречала сэра Роджера Хилтона с тремя толстыми книгами под мышкой.
– Я взял для матери книги в библиотеке мистера Годуина, – объяснил он.
Сэр Роджер настоял на том, чтобы проводить Лили до дверей ее дома. Прощаясь с другом своего брата, молодая женщина взглянула на свои окна и с изумлением увидела в одном из них Хокхерста, судя по всему, готового метать громы и молнии.
Чем он так разгневан? Ведь именно он беззастенчиво обманул ее, заявив, что у него нет жены.
Простившись с Роджером, Лили стремительно прошла в гостиную.
Хокхерст все еще стоял у окна; его хмурое, хищное лицо и могучее тело освещались золотыми лучами заходящего солнца. «Дьявол, залитый светом», – мелькнула у Лили невольная мысль.
Увидев ее горящие гневом глаза, Хокхерст встревоженно спросил:
– Ну, в каком еще смертном грехе вы собираетесь меня обвинить?
– У вас чересчур хитрый язык.
– Осторожнее, – улыбнулся он. – Я могу посчитать это комплиментом. А теперь говорите, чем же вас обидел мой хитрый язык.
– Вы сказали, что в отличие от Эдварда у вас нет беременной жены.
– Это правда, – спокойно подтвердил Деймон, приближаясь к Лили своей легкой походкой пантеры, готовящейся к прыжку.
– Да, правда, ваша жена не беременна, – взорвалась Лили. – Тем не менее она у вас есть!
Похоже, он искренне удивился:
– В самом деле? По крайней мере, мне об этом неизвестно.
– Не оскорбляйте меня ложью. Я видела ее! Я даже говорила с ней!
– В таком случае будьте добры представить меня этой женщине, ибо мы с ней еще не знакомы.
– Какая у вас плохая память! Однако немудрено, что после стольких любовных похождений вы забыли про свою жену.
Хокхерст приподнял брови. Его ироничный взгляд еще больше распалил гнев Лили.
– Смеете ли вы отрицать, что женаты на Фебе?
Деймон имел наглость расхохотаться.
– А, так вы имеете в виду эту леди Хокхерст.
– Неужели вы наконец-то изволили ее вспомнить?! – с негодованием воскликнула Лили.
– Поверьте, я не такой уж негодяй, как вы думаете, – сказал Деймон, все еще посмеиваясь. – Феба мне не жена. Она моя мачеха.
– Что за вздор! За какую легковерную дуру вы меня принимаете?
– К несчастью как для Фебы, так и для меня, это сущая правда. Она – вдова моего отца.
– Боже мой, какой ужас! – пробормотала растерянно Лили.
Должно быть, это и в самом деле ужас, но почему у Лили стало так легко на душе?
– Вынужден с вами согласиться, – печально кивнул Деймон. – Будьте уверены, я прекрасно сознаю, какой абсурд иметь в качестве мачехи эту глупую девчонку, которая по виду годится мне в дочери.
Он шагнул к Лили, и выражение его лица смягчилось. Стоило ему прикоснуться к руке молодой женщины, ее сердце затрепетало.
– Лили, как вы могли подумать, что меня может заинтересовать это неразумное дитя?
– Да я и сама недоумевала, – призналась Лили. – Она же еще совсем ребенок.
– Да нет. – Вздохнув, Деймон отпустил ее руку. – Феба далеко не так молода, как выглядит и, главное, как себя ведет.
– Но как ваш отец мог…
Лили осеклась. Праздное любопытство чуть не подтолкнуло ее задать бестактный вопрос.
Однако Деймон все равно на него ответил:
– Вы не можете себе представить, сколько раз я сам ломал голову над тем же. У моего отца была необъяснимая тяга к хнычущим молоденьким женщинам. Его вторая жена была приблизительно моей ровесницей, а Феба на тринадцать лет меня моложе – скорее она годилась в подруги моим сводным сестрам. Но, по крайней мере, ее слезы искренние.
– Что вы имеете в виду? – спросила Лили, удивленная прозвучавшей в его голосе горечью.
– В ней нет ни капли злобы или неискренности.
Лили промолчала, гадая, с кем он сравнивает свою мачеху.
– Несмотря на свою красоту, Феба – скромная запуганная мышка, – продолжал Деймон. – Трудно винить в чем-либо эту робкую девочку, не успевшую встать со школьной скамьи и попавшую во власть вселявшего в нее ужас супруга, который годился ей в деды.
– Тогда почему же она вышла замуж за вашего отца? – спросила Лили, начиная расстегивать накидку.
– Ее честолюбивая мамаша, обладающая железной волей, не оставила своей слабохарактерной дочери никакого выбора. К счастью для Фебы, отец умер через несколько месяцев после свадьбы. Я уверен, что втайне она очень рада, что так рано овдовела. Брак не принес счастья ни тому ни другому.
Лили наконец расстегнула все пуговицы, и Деймон учтиво помог ей снять накидку.
– Если верить вашим словам, мать Фебы – ужасная женщина, – заметила Лили, укладывая накидку на спинку кресла.
Хокхерст пожал плечами:
– Подобно многим честолюбивым родителям, леди Эффингтон считала, что делает для своей дочери великое благо, выдавая ее замуж за графа. Она была готова добиться для Фебы еще более блистательной партии и собиралась второй раз выдать ее по меньшей мере за маркиза.
