Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти - Флайт Танита

Вообще в марокканских ресторанах фиксированное меню. И ты ешь то, что тебе принесут. На закуску принесли огромное количество разнообразных салатов, наименований десять. Затем – национальный пирог с курицей и корицей. И все это в специально оформленных блюдах, с разодетыми официантами, с красивой подачей. Затем подали таджин (вариант наших блюд в горшочках, только вместо горшка продолговатая, похожая на пирамиду глиняная посуда, которая ставится на медленный огонь часа на два). Затем был кус-кус. Наконец – десерт. К десерту прилагался музыкальный коллектив, исполняющий песни африканских рабов, которые не поехали в Америку, а остались в Марокко. Это была очень красивая музыка, чем-то напоминающая песни Боба Марли.

И вот вышла «беллиданс» – танцовщица. Она пригласила меня потанцевать с ней. И это стало ее роковой ошибкой, потому что все гости стали аплодировать мне гораздо больше, чем ей. На ее лице вместо улыбки появилась недовольная гримаса. Хозяйка тоже была удивлена моим умением танцевать восточные танцы. Эрик забеспокоился, что танцовщица меня сглазит, и прокричал ей, что она звезда. Вместе с выражением своего лица «звезда» сменила гнев на милость. Когда мы возвращались по уже пустынным улочкам Марракеша, Эрик сказал, что «звезда, на самом деле, ты – май Бьюти». Люди так любят, когда ты танцуешь. Он сказал, что было бы неплохо поставить для меня спектакль.

Мы вернулись в отель и легли на лежаки возле бассейна, чтобы полюбоваться на звездное небо. Оно было какое-то особенное. И я подумала, что мне обязательно запомнятся эти африканские звезды, этот вечер, эти прекрасные добродушные люди, молитва, доносящаяся из мечети, настоящие аисты, живущие на центральных воротах города, вкус свежевыловленной рыбы, кареты с лошадьми вместо такси и многое другое. Да и вопрос, который мучил меня вначале: зачем я здесь – сам собой испарился.

Раннее утро. Наступила пора прощаться с Марокко. После всех формальностей, связанных с пересечением границы, мы сели в самолет и, как ни странно, с тем же попутчиком, с которым летели сюда. Все на том же месте, с левой сломанной ручкой кресла. Стюард, увидев мою татуировку, сделанную в Эссауире, сказал:

– Поздравляю!

– С чем? – удивилась я.

– Ваша татуировка на руке означает, что вы только что вышли замуж.

Так, сама того не подозревая, я вышла замуж за Эрика во второй раз. По крайней мере татуировка на руке это подтверждала. А Эрик добавил, что во Франции говорят, что не бывает двух раз без третьего. И мы взлетели. Прощай, Марокко. Здравствуй, вход номер двадцать два в аэропорту Ниццы. Впереди Москва.

Мой парижский уикенд

Девятнадцатого днем я еще не знала, что уже двадцатого вечером я окажусь в Париже. Дело в том, что в Париже Эрик должен был пробыть два дня, в которые могла бы вписаться и я. Мы не виделись уже больше двух месяцев. И эта короткая встреча была моей единственной возможностью увидеть глаза любимого человека. Я согласилась. Но не так-то просто оказалось найти билеты на таких жестких условиях.

В четверг я должна была вылететь в Париж, а уже в субботу вернуться в Москву. У Эрика был билет на Ванкувер в субботу днем. Нашлись билеты “Swiss Air” с пересадкой в Цюрихе и туда и обратно. Как я все это выдержу? Ведь это не один час полета. Мою уверенность также сильно уменьшил молчащий телефон Эрика, тем более что я знала, что в это время он тусовался где-то в Каннах. Неизвестно где и неизвестно с кем. Мои предчувствия не были воодушевляющими.

Лететь к нему или не лететь? Вот в чем вопрос.

Утром я проснулась с мыслью: «Зачем мне это надо?». Вставать рано утром, тащиться в Домодедово, затем – до Цюриха. Там два часа ждать посадки на самолет в Париж. Вопрос «зачем» не покидал меня целое утро. Но я, тем не менее, приняла душ, упаковала чемодан, который, хоть и на один день, а по сборам оказался таким же хлопотным, как на месяц. А позже выяснилось, что и по весу он тянет на двухнедельный гардероб.

Я прошла паспортный и таможенный контроль. Затем позвонила Эрику и спросила: «Ты действительно хочешь меня видеть?».

Его сухой ответ «да» не произвел на меня должного впечатления, но это не помешало мне продолжить свой путь. Нет. Дьюти-фри в этот раз не для меня. Но зато горячий куриный суп мне по карману. Моим попутчиком в самолете до Цюриха оказался «просто Гена». Всю дорогу он рассказывал мне про Одессу и Израиль. И вообще о жизни русской эмиграции. Три часа без умолку. Периодически заправляя свои «говорительные» батарейки вином, водкой и прочими напитками.

Я узнала, что живет он в Лугано на юге Швейцарии.

– Где-где? – переспросила я.

– В Лугано! Ты не знаешь, где находится Лугано?

Он был явно ошарашен моим незнанием. Не знать Лугано для Гены все равно что не знать имя своей матери. Его возмущению и удивлению просто не было предела. Как оказалось, иногда факт незнания чего-либо может обидеть и даже оскорбить человека. Поэтому в целях безопасности я на будущее решила, что лучше не признаваться в том, что ты чего-то не знаешь.

Долетела я до Цюриха, можно сказать, с ветерком. На рейс «Цюрих – Париж» я не опоздала, мне даже пришлось немного ждать. Села я в следующий по списку самолет на свое место и достала книжку «Как найти свою любовь». После получасового занимательного чтения я услышала вопрос, который произнес мой сосед слева на русском языке: «И даже вам трудно найти свою любовь?» Я была совершенно ошарашена, потому что мой сосед совсем не был похож на русского. Он, видимо, читал эту книгу для женщин одновременно со мной.

Дядька оказался из Польши, учился когда-то в России, а ехал к дочери на свадьбу. Он похвастался замечательным зятем – богатым, умным, красивым, совсем не похожим на среднестатистического современного мужчину. Дочь моего попутчика познакомилась с женихом на сайте для научных работников. Поляку я тоже показалась несовременной. Обсудили мы много всего. Он оказался знатоком русской жизни и литературы. Было очень приятно, что твою культуру воспринимают и любят.

Наконец я прилетела в знакомый до боли аэропорт Шарль де Голль. Эрик, как я и ожидала, опоздал, объяснив свое опоздание трафиком и пообещав все загладить приготовленными для меня подарками. По дороге в отель мы заметили за окном волшебной красоты закат. Мы припарковали машину посередине моста. Над Сеной висел огромный красно-желтый круг, окрасивший все небо в розово-красные тона. Мы стояли на мосту. Он обнял меня. Мы снова были вместе. После двух месяцев разлуки я не могла поверить, что руки любимого мужчины прижимают меня к себе.

Что же мне еще надо? Я была так счастлива и просто наполнена Эриком и парижским закатом. Париж приготовил мне подарок. Такой большой и имеющий такое огромное значение для меня, вызывающий столько эмоций. И этот подарок держал меня за руку. Прекрасный мужчина. Прекрасный закат. «А вдруг это все-таки «закат» наших отношений?!» – подумала я и тут же отогнала страшную мысль.

В гостинице меня ждали подарки: красивый ремень «под золото» ручной работы, шикарные туфли, правда, на полтора размера больше, чем нужно, и маленький номер с двумя узкими комнатами, соединенными лестницей. Он был похож на мышкин домик, потому что скошенный потолок съедал часть пространства. Это тебе не отель “Costes”.

Мы пошли есть устрицы! А это для меня огромное гастрономическое счастье.

Первую ночь в Париже я, конечно, не спала. Привыкать снова к храпящему, но, безусловно, прекрасному существу, лежащему по соседству, дело не из простых. Особенно когда оно такое требовательное. Больше одного одеяла на кровати не положено, потому что, как считал Эрик, смотрится это ужасно. Цыганский стиль не по душе моему «аристократу». И неважно, что ты мерзнешь, можешь спать даже в шубе, но главное, чтобы под одним с ним одеялом. Пришлось снова привыкать к его порядочкам.

На следующее утро мы пошли завтракать в наше любимое кафе «Де Флор». Потом Эрик уехал на какую-то встречу, а я направилась в Собор Парижской Богоматери. Погода стояла замечательная. Солнце Парижу очень к лицу.