Измена. Вторая жена мужа (СИ) - Караева Алсу

Я старалась не думать о том, что будет дальше, поэтому заняла руки уборкой - самый действенный способ отвлечься от мыслей. В квартире Марии все и так блистало чистотой и уютом, но я все же протерла пыль со всех поверхностей, пропылесосила и помыла полы.

Какого же было мое удивление, когда в одном из ящиков нашла канцелярские принадлежности для рисования. Положила влажную тряпку на край ведра и вытащила резиновые перчатки с рук. Но глаза не могла отвести от цветных и простых карандашей. Будто кто-то уже рисовал ими. Оттого еще ценнее было прикоснуться подушечками пальцев к ним. Ощутить какие гладкие ребра у них и заточенный грифель у простых карандашей.

Нестерпимо захотелось подержать из пальцах, ощутить, даже вдохнуть. Вспомнить свою мечту.

Себя.

Ту, которой я была когда полностью погружалась в рисование.

Взмах карандашом и уже появляются очертания профиля. Еще немного и еще чуть-чуть….

Я так увлеклась, что пришла в себя, когда входная дверь отварилась и Мария зашла внурть.

- Как у тебя дела, дочка? - донесся ее голос из коридора. А я только растерянно переводила взгляд с рисунка карандашом на проем двери. И ведро с грязной водой, с тряпкой и резиновыми перчатками рядом стоят на месте с самого обеда. Сколько часов я вообще рисовала?

- Простите, - проговорила извиняюще, когда Мария вошла в гостиную и увидела меня сидящей у стола и с рисунком перед собой.

Женщина переводила изумленный взгляд с моего лица на карандаш в моей руке. А я не двигалась. Краска схлынула с лица, а в голове хаос, и я никак не могу сообразить, что делать дальше.

- Ты любишь рисовать? - вмиг смягчилась Мария и ее лицо озарила улыбка.

Она правда не злиться? Не будет ругаться, что взяла чужое? А вдруг это ее дочери и дорого как память?

На ее вопрос только кивнула и подскочила как ужаленная с места в тот самый миг, когда моя спасительница зашагала ко мне.

- Я сейчас все уберу. Простите, что без спроса. Я правда не хотела. Оно как-то нечаянно получилось…

Я в ужасе убирала карандаши в ящик, ластик постоянно выскальзывал из рук и я уже отчаялась закончить начатое, хотя уже и при свидетельнице, как одна рука женщины легла на мои пальцы, а второй она погладила меня по спине.

- Все хорошо, Эльнара. Я не злюсь, милая. Ты можешь рисовать сколько хочешь. Моя дочь все равно не любит такое, а если ими будешь пользоваться ты, то не будут здесь пылиться. Сама я уже давно не рисую...

Она смотрела на меня с таким теплом и так успокаивающе гладила по руке, что настороженность постепенно отступала. А вот последнее предложение она произнесла с грустью, опуская голову и проводя подушечками пальцев по моему рисунку.

- У тебя хорошо получилось, - сказала она с улыбкой. - Хорошо пишешь. И мальчик очень милый.

- Аслан, - призналась в том кого изобразила. - Очень хороший малыш, правда упрямый. И в гости ко мне хотел прийти. Только уже не увидимся, наверное, больше. А жаль…

Мне и правду было жаль, что увидеться не получиться. Аслан такой светлый мальчик. Только вот у него не очень, кажется, отношения с отцом. И один мальчишка явно, раз не может наладить отношения с отцом. А мамы его не видела даже, да и он не упомянул о ней.

Ясно только одно - Аслан обижен на отца своего, а мужчина не знает как наладить контакт.

Хотя, если посмотреть, то и я не знаю. Ведь у меня нет своих детей. А мама говорила, что только когда будут свои дети, узнаю какого это постоянно переживать за них, а пока…

- Как прошел ваш день? - спросила дрожащим голосом, не поднимая головы. В голове все это время вертелся этот вопрос. Так подрывало узнать про события в том доме, но и в то же время я бы предпочла не вспоминать о тех людях, которые превратили моб жизнь в ад.

- Тебя ищут, - от этого признания я вскинула голову, а Мария снова сжала мою руку. - Но они без понятия где ты, поэтому не волнуйся. Селим ищет тебя по всему городу, только втихую. Заявление в полицию о пропаже не подал, думает, что сама вернешься. Не пугайся ты так, он меня просто расспросил не знаю ли я где ты. А я сказала, что последний раз видела, когда вы уехали в гости.

Я аж выдохнула и села на стул. Так тяжело осознавать на какой шаг я решилась. Это ведь тоже позор уходить вот так вот в никуда из дома мужа. Селим не даст мне развод, в встречаться с ним у меня не хватит ни сил ни храбрости.

- Мне нужно уехать, - взмолилась заглядывая в лицо женщины. - И вас подвергать опасности совсем не хочется.

Подорвалась было с места, но моя спасительница преградила мне путь и крепко ухватила за плечи.

- Успокойся, дыши. На тебе лица нет, да и слаба ты. Поживи у меня еще. Пусть Селим за это время успокоится и убедится, что будто ты уехала. Вот когда у него даже мысли не возникнет, что ты все еще здесь, тогда ты и уедешь. А перед этим надо тебе паспорт восстановить. По потере предыдущего. Но все нужно делать постепенно. Хорошо? Дай себе время на восстановление.Я твою сумочку с лекарствами принесла, и остальные из ящика прихватила. Только коробочки пришлось оставить на месте, чтобы не встревожились.

Мария говорила правильные вещи, только я чувствовала себя неуютно, что не хочу подставлять ее. Что и решилась сказать:

- Я не хочу подвергать вас опасности, ведь мой муж очень жестокий человек. И я же не ва…

- Об этом даже не беспокойся, - мягко перебила мою встревоженную речь. - Если бы меня можно было запугать Селимом, то и работать бы я туда не пошла. Я смогу не выдавать себя. У меня много рекомендаций с предыдущих мест работы, поэтому у него и мысли не возникнет, что ты можешь быть у меня. Нас ведь ничего не связывает. Поэтому давай не думать о плохом и пойдем уже ужинать, а то смотрю ты тут увлеклась.

Мария окинула насмешливым взглядом ведро, а к моему лицу прилил жар. Надо было убрать сначала, но так захотелось рисовать, что не смогла себя заставить оторваться от карандашей. Рисование - это провал в какой-то особенный мир. Мой мир. И из него меня жестко выдернули, когда сообщили, что пора уже собирать приданое, потому что намечается свадьба…

- Только приходил мужчина и спрашивал про тебя, - уже при выходе из комнаты сообщила Мария. - Спрашивал у Селима где ты. И Селим был явно недоволен этим визитом.

Мужчина? Спрашивал про меня? Но кому я понадобилась? Или это был отчим? Только он должен быть с мамой на отдыхе…

Глава 24. Неделя рисования и свободы

- Спрашивал про меня? А что спрашивал и кто это был? - тут же встрепенулась я и последовала за Марией.

- Осман. Кажется, - в ванной она вылила уже воду из ведра и намыливала руки.

- А что он хотел?

- Увидеть тебя и пригласить в гости, а то его внук очень по тебе скучает, - улыбнулась женщина. - Кажется, у тебя появился маленький поклонник. Дети любят безоговорочно и ничего не требуют взамен, ты запала ему в сердце.

- Аслан…

- Это его ты нарисовала? - вскинула женщина на меня глаза, а я просто кивнула.

- А что сказал Селим? - сердце уже быстро-быстро стучало о грудную клетку и я словно чувствовала присутствие мужа рядом. Хотя умом понимала, что он не может быть тут, он не знает где я.

- Этого я не услышала, потому что они заперлись в кабинете и госпожа Дилара позвала меня на кухню. А потом когда я освободилась, то этот Осман уже уходил.

- Как жаль, - не сдержала эмоций и ушла на кухню.

Так и гли дни за днем. Мария шла на работу, а я оставалась взаперти в ке квартире. Убиралась, готовила, стиркой занималась.

И рисовала. Очень много и подолгу.

Меня словно допустили к запретному. Я наслаждалась каждой минутой этого дела. И карандаш в руке ощущался как волшебная палочка, с помощью которой я могла на листочке изобразить свой мир. То, как я вижу других людей, предметы вокруг меня и мир за окном.

Из дома я боялась выходить - а вдруг попадусь какому знакомому на глаз и тогда есть вероятность, что все дойдет до Селима. А с ним я пока боялась встречаться лицом к лицу.