Остров ведьм - Робертс Нора

– В кои-то веки я с тобой согласна. Давай договоримся. Если мы в следующий раз столкнемся у Нелл, будем считать это нейтральной зоной. Как у древних римлян. Никаких военных действий.

– Нейтральная зона у древних римлян? Меня всегда восхищало твое знание истории. Согласна. – Майя взяла второй стакан и подала его Рипли. – Держи. Видишь, Нелл, ты уже оказала на нас хорошее влияние. – Она протянула третий стакан хозяйке. – За хорошее влияние.

Рипли помедлила и откашлялась.

– Ну так и быть. За хорошее влияние.

Они встали в круг и чокнулись. Раздался звук, похожий на колокольный звон, и из щербатых стаканов ударил фонтан света.

Майя улыбнулась, а Нелл ахнула и засмеялась. – Черт побери… – пробормотала Рипли и залпом выпила лимонад. – Ненавижу я эти фокусы.

На остров хлынули туристы, жаждавшие отметить Четвертое июля. Красные, белые и синие флаги полоскались на перилах паромов, перевозивших желающих на материк и обратно. Фронтоны домов на Хай-стрит украшали знамена и вымпелы; улицы и пляжи заполнили толпы приезжих и местных.

Нелл сбивалась с ног, доставляя заказы, но это не мешало ее праздничному настроению. У нее была не только любимая работа, но и собственное дело, которым можно было гордиться.

«День независимости, – думала она. – И моей тоже».

Впервые за девять месяцев она стала думать о будущем. О банковском счете, почтовом адресе и пожитках, которые нельзя было сунуть в саквояж, рюкзак или чемодан, чтобы тут же отправиться в путь.

«Обычная, нормальная жизнь», – думала она, остановившись у витрины магазина «Все для пляжа». Манекен в просторных светлых летних слаксах с дерзкими бело-голубыми полосами и в просвечивающем насквозь белом топе с низким декольте. На ногах манекена красовались шикарные белые босоножки из тонких кожаных полосок.

Нелл закусила губу. Деньги жгли карман ее стареньких джинсов. Это всегда было ее проблемой. Если у нее появлялось десять долларов, то девять из них хотелось истратить тут же.

В конце концов она научилась беречь деньги, сопротивляться искушению и растягивать пять долларов, словно те были резиновыми.

Но у нее так долго не было ничего нового и красивого! Да и Майя намекала – в последнее время особенно настойчиво, – что на работе нужно выглядеть нарядной.

Для организации банкетов требовалось то же самое. Если она собирается стать деловой женщиной, то следует одеваться соответственно.

С другой стороны, ей следовало быть практичной, благоразумной и копить деньги на кухонный инвентарь. Босоножки требовались ей меньше, чем компьютер.

– Кого ты слушаешь, дьявола или ангела-хранителя?

– Майя… – Нелл, смущенная тем, что ее застали врасплох, засмеялась. – Ты меня напугала.

– Отличные босоножки. Тем более по дешевке.

– Серьезно?

Майя постучала по стеклу, на котором было написано «Распродажа».

– Мое самое любимое слово. Пахнет поживой, Нелл. Давай зайдем.

– Да нет, пожалуй. Мне ничего не нужно.

– Ну да, тебе нужна только работа. – Майя откинула волосы и крепко взяла ее за локоть, как будто она была матерью, а Нелл – упрямым ребенком. – Покупка обуви – это роскошь, а не суровая необходимость. Ты знаешь, сколько у меня пар обуви?

– Нет.

– Вот и я тоже. – Майя вцепилась в нее мертвой хваткой и затащила в магазин. – Ну разве это не замечательно? У них есть слаксы цвета розовых леденцов. Тебе пойдет. У тебя какой размер, шестой?

– Да. Но мне нужно купить компьютер… – Несмотря на благие намерения, она пощупала ткань слаксов, которые Майя сняла с вешалки. – Очень мягкие.

– Примерь вот с этим. – Майя быстро оглянулась по сторонам и выбрала подходящий топ – белый в обтяжку. – Не забудь снять лифчик. Нога у тебя маленькая. Тоже шестой?

– Вообще-то да…

Нелл покосилась на ярлыки. Даже уцененные, эти вещи стоили больше, чем она потратила на себя за все последние месяцы. Майя подтолкнула ее к примерочной, не обращая внимания на сбивчивые протесты.

– Примерить – еще не значит купить, – шептала себе Нелл, раздеваясь до практичных хлопчатобумажных трусиков.

«Насчет розового Майя не ошиблась», – подумала она, натягивая слаксы. Яркие цвета всегда улучшают настроение. Но вот топ – совсем другое дело. Носить без лифчика столь облегающую вещь неприлично. А спина… Она посмотрела в зеркало через плечо. Спины у топа практически не было.

Ивен никогда не позволил бы ей надеть вещь столь откровенную и вызывающую.

Мысль об Ивене заставила ее вздрогнуть и выругаться.

«Не сметь вспоминать!» – велела она себе.

– Ну, как ты себя чувствуешь в этом наряде?

– Нормально. Майя, наряд замечательный, но я не думаю…

Не успела она закончить, как занавеска отдернулась. Майя стояла, держа в руке босоножки и задумчиво постукивая себя пальцем по губам.

– Отлично. Девушка из соседнего дома, шикарная и непринужденная. Добавь к этому обувь. И вон ту сумочку для полноты картины.

«Как будто я участвую в военной кампании под руководством генерала-ветерана, – подумала Нелл. – И мне, рядовому пехотинцу, остается только подчиняться приказам».

Через двадцать минут ее поношенные джинсы, майка и тапочки лежали в фирменном пакете. Остатки наличных уместились в сумочке величиной с ладонь. Длинный ремень был перекинут через плечо, а сама сумочка болталась на бедре. Просторные слаксы полоскал легкий ветерок с моря.

– Ну как? – снова спросила Майя.

– Замечательно. Но мне ужасно стыдно. – Нелл пошевелила пальцами в новых босоножках.

– Вот и отлично. А теперь давай купим сережки для полноты картины.

Нелл только рукой махнула. День независимости, напомнила она себе. Гулять так гулять. Серьги из розового кварца полюбились ей с первого взгляда.

– Почему сережки так добавляют уверенности в себе?

– Украшения подтверждают, что мы ощущаем собственное тело и ждем, что остальные тоже ощутят его. А теперь давай прогуляемся по берегу и понаблюдаем за реакцией публики.

Нелл потрогала пальцем бледно-розовые камни, свисавшие с ее ушей.

– Можно задать вопрос?

– Валяй.

– Я прожила здесь месяц и за все это время не видела тебя с мужчиной. Неужели ты ни с кем не встречаешься?

– В данный момент меня никто не интересует. – Майя приставила ладонь ко лбу и осмотрела пляж. – Да, я встречалась с одним человеком. Но это было в моей прежней жизни.

– Ты любила его?

– Да. Очень.

– Извини. Я не хотела лезть не в свое дело.

– Это не тайна, – небрежно ответила Майя. – Рана давно исцелилась. Мне нравится быть самой себе хозяйкой, управлять собственной судьбой, принимать решения и делать выбор. Для прочной связи требуется некое количество альтруизма. А я по природе создание эгоистичное.

– Это неправда.

– Щедрость имеет свои пределы. – Майя шагнула вперед, подставив лицо ветру. – И не имеет с альтруизмом ничего общего. Я делаю то, что мне нравится – опять же из чистого эгоизма, – и не собираюсь в этом раскаиваться.

– Видела я эгоистов… Майя, ты можешь делать то, что тебе нравится, но никогда не причинишь человеку боли, во всяком случае, намеренно. Я наблюдала, как ты разговариваешь с людьми. Они доверяют тебе, поскольку знают, что могут это сделать.

– Не причинять боли – это условие, с которым я получила свой дар. Как и ты свой.

– Не понимаю. Нет у меня никакого дара.

– Именно поэтому ты сочувствуешь больным и отчаявшимся, – продолжала Майя, не слушая ее. – Сестренка, все, что случается с нами, имеет цель. Все наши дела и поступки говорят о том, кто мы и какова наша сущность.

Нелл отвернулась и посмотрела на море, на скользившие по нему яхты, воднолыжников и любителей серфинга, весело катившихся на гребнях волн. «Можно отвернуться, не обращать на слова Майи никакого внимания, – подумала она. – И жить спокойной и нормальной жизнью».

Но можно получить нечто большее.

– В ту ночь, когда я оставалась у тебя… в ночь летнего солнцестояния… Я видела тебя на скалах, но убедила себя, что это мне приснилось.