Твой гнусный секрет (СИ) - Шегай Эвелина

— О, Софи, уже возвращаешься домой? — присвистнул он и ехидно добавил, дёргая себя за длинный, подкрученный кверху ус: — Надеюсь, это не предзнаменование конца света.

— Софи, Софи, Софи, — возбуждённо затанцевал у него на плече дуралей, перебирая крупными когтистыми лапами. — Уже возвращаешься домой?

— Скоро сессия, сейчас не до подработок. А ты к нам?

— Марта заманила луковым супом и рататуем.

— У нас, что ли, сегодня день французской кухни? — сокрушённо вздохнула София, поскольку не разделяла восторгов родных в отношении изысканных блюд, а проследив за направлением изучающего взгляда дедушки, глухо произнесла: — Это мой старший. Он учится на пятом курсе политологического. Я помогаю с оформлением презентации для его курсовой. Мне надо кое-что ему срочно отдать, поэтому он провожает меня до квартиры.

— Вон оно как, — с хитроватым выражением лица протянул старый жук. — И как тебя, старший, зовут?

— Доминик Сэффман, — вежливо представился он, рассматривая сидящего на плече серого попугая с кроваво-красным хвостом, хранившего молчание неприлично долго — обычно эту птицу не заткнуть ни брошенным на клетку одеялом, ни раствором из пустырника с добавлением глицина. Если он захотел пообщаться, значит, он будет общаться несмотря ни на что.

— А это, — понимающе кивнул дедушка. Указал сначала на портативный аквариум, а потом и на сидящего у него на плече приятеля: — Фред молчаливый тип, любящий на свежем воздухе прогуляться. А вот Арти — с виду симпатяга редкостный, но на деле настоящий засранец.

— Засранец, всю спину мне обосрал! — тут же отозвался попугай скрипучим голосом, как у прокурившего всю жизнь древнего старика. Конечно, он просто-напросто пытался имитировать голос своего хозяина — дедушки. Но из-за особенностей артикуляции птиц, даже таких способных к активному болтанию, как Арти, его звучание всё ещё оставляло желать лучшего.

— Не напоминай… Тебе крупно повезло, что у тебя перья красивые.

— Перья тебе выдернуть и в жопу запихать, чтобы заткнуть эту дырку вредоносную.

— Ну, ляпнул на эмоциях, долго будешь ещё дуться?

— Надулся как индюк, где висюльку потерял?

— Вот же курица недощипанная! — искренне возмутился дедушка и первым вышел из лифта. — Ты чего такой злопамятный засранец?

— Засранец, всю спину мне обосрал!

— Повторяешься, — усмехнулся он и, оглянувшись на них, чтобы стрельнуть лукавым взглядом, обронил на прощание, прежде чем скрыться за дверью квартиры: — Что ж, Арти, не будем мешать ворковать голубкам.

— Да всё не так!.. — негодующе метнула ему вслед София, а в ответ услышала глухой взрыв искромётного хохота, наверняка перепугавший маму.

— У тебя забавный дед. Вы, значит, живёте рядом со старшим поколением?

— Спасибо, так уж получилось. — Она неловко повела плечами и, откинув ногу назад, постучала носком ботинка о пол. — Но это не так весело, как тебе могло показаться на первый взгляд. Он, скорее всего, сейчас смотрит в глазок. Ждёт кинцо, так сказать.

— И мы его покажем? — вполголоса спросил Доминик, вынудив её поднять глаза, чтобы наткнуться на его напряжённый взгляд. Вдруг фыркнул и обаятельно улыбнулся: — Я пошутил, не делай такое испуганное лицо.

— Да кто тебя знает: шутишь ты или говоришь серьёзно.

— В каждой шутке есть доля шутки, — беззаботно отозвался Доминик и подступил к ней вплотную, чтобы поцеловать в щёку. — Заходи домой.

— До воскресенья, — смущённо пискнула София и поспешила выполнить приказ.

Когда она заскочила в квартиру, то к своему счастью, не застала в тесной прихожей излишне любопытного дедушку. Прикоснулась холодными пальцами к месту, где до сих пор ощущалось прикосновение сухих губ, и посмотрела в глазок.

Доминик всё ещё стоял в коридоре напротив двери их квартиры, усмехнулся чему-то и пошёл в сторону лестницы. Почему он не поехал вниз на лифте? Впрочем, это не её дело: как хочет, так и спускается.

Отстранившись от глазка, София развернулась и наткнулась взглядом на насмешливо ухмыляющегося дедушку, стоящего в дверном проёме. Попугай больше не сидел на его покатом плече. И сумка-аквариум успела куда-то переместиться с небольшого, но круглого живота.

— Вон оно как…

— Мы не встречаемся, дедушка, — жалобно простонала она, расстёгивая молнию на куртке. — Пожалуйста, не говори маме и папе. Не раздувайте из мухи слона. У нас были веские причины, чтобы он проводил меня до дома. Любовь тут вообще ни при чём.

— Рим не в один день строился, — изрёк он с выражением лица, как у мудрейшего из мудрых. — Может, сейчас вы и не вместе, но я приметил, как этот паршивец на тебя поглядывал. Он явно не собирается задерживаться в кругу твоих дружков-балбесов: Эрнеста и Кевина.

— Да, не в один день, но зато за одну ночь сгорел, — поставив на нижнюю полку тумбы свои сапоги, София подхватила с пола рюкзак. — Дедуля, я понимаю, старость не радость, в твоём возрасте могло и показаться всякое, поэтому сделаю вид, что этого разговора не было.

— Ишь, сопля мелкая.

— Перестань меня звать соплёй, ты подаёшь дурной пример Кеву!

— Да, непорядок, — нахмурился дедушка, а уже в следующий миг с по-мальчишечьи озорным блеском в голубых глазах снова подколол её: — Соплю соплёй только мне звать полагается.

— Ма-а-м, дедушка опять меня соплёй называет, — пожаловалась она, направившись по коридору в сторону своей комнаты.

— Папа, прекрати её так называть! — раздался со стороны кухни возмущённый вопль.

— Ишь, сопля большая развыступалась.

— Папа!

— Что, папа? Я папа уже почти пятьдесят лет, а ты всё папкаешь как маленькая! Что, других слов не знаешь?

Закрыв за спиной межкомнатную дверь, София рухнула на кровать и опустила веки, отяжелевшие в одночасье. Собиралась предаться упадническим мыслям, ничуть не сомневаясь, что дедушка за ужином во всех подробностях просветит родителей о появлении нового парня в окружении их дочери. Уже даже в красках представила, как будет отбиваться от расспросов, но со стороны рюкзака до её чуткого слуха долетело тихое жужжание вибрирующего телефона.

— Привет, Эрн, — ответила она на звонок, падая обратно на кровать.

— Ты где? — в его голосе проскальзывали панические нотки.

— Дома, — растерянно отозвалась София.

— Всё в порядке? Он тебе ничего не сделал?

— Ты о чём?

— Я увидел ролик в чате нашего факультета, где ты под смешную музыку убегала от Жюля. И читал на форуме объявление, в котором говорилось о его отчислении. Этот придурок… если он тебя хоть пальцем тронул!..

— Так, тормози, — мягко перебила она Эрнеста и помассировала переносицу, пытаясь определить, как много ему следовало рассказать. — Со мной всё в порядке.

— Я подъеду к тебе через двадцать минут.

— Нет, не стоит. Всё хорошо. Честное слово. Мне помогли и довезли до самого дома. Я правда отделалась лёгким испугом. Да, Жюль меня погонял по универу. Не без этого. Но если говорить совсем уж откровенно, то я сама сглупила, когда начала от него убегать. Можно подумать, он реально мог мне что-то сделать.

— Кто тебе помог?

— Доминик.

В трубке наступила тишина. Где-то вдалеке прогудел автобусный клаксон. Появилось неуютное чувство, как будто София поступила неправильно и плохо по отношению к своему близкому другу, приняв помощь от постороннего для их компании человека.

— Это хорошо, — наконец, выдавил из себя Эрнест, — видимо, он всё-таки приличный парень. И ты заблуждалась, когда считала его странным.

— Да, наверное…

— А вот Бри оказалась права — в нём в самом деле много рыцарства. Мимо дамы в беде никогда не пройдёт. Выходит, Доминик уже три раза тебе помогал?

— Похоже, что так.

— Я ему очень за это благодарен, и не сомневаюсь, что ты тоже. Но, Софи, я всё ещё думаю, что вам не стоит слишком сближаться. Его круг общения способен навредить тебе.

— Знаю, Эрн.

Не было ни дня, чтобы София забыла, выходцем из какой среды являлся Доминик. И проблема заключалась даже в материальном разрыве, а в идеалах и мировоззрении в первую очередь. Они стремились к ценностям из разных полюсов: он к власти, деньгам и поверхностным развлечениям, а она к знаниям, тонкой красоте, раскрывающейся в искусстве, и простому тихому счастью от вида улыбок на лицах близких людей. Так, София, по крайней мере, считала раньше. А сейчас уже ни в чём не была уверена.