Босс (не) моей мечты (СИ) - Ривера Полина
Таня.
– Ларина, если бы я знал, как выглядит платье, ни за что не разрешил бы его купить! Это же… Позор! Оно мало того что золотое, так еще и с открытой спиной. И эти босоножки… Ты беременная, Танюха. Моим сыном, между прочим. Только не говори, что ты собираешься надевать его на голое тело, – Стрельбицкий грозно тычет пальцем куда-то вверх.
– Тебе, значит, можно нарядиться, как жениху, а мне нет? На себя посмотри, Марк! Красная бабочка, белый костюм. Да ты перещеголяешь всех на свадьбе, даже жениха. А, может, ты на ней тоже хочешь жениться? Ну-ка, признавайся! О чем вы там говорили с Тимуром? – упираю руки в бока и дую на выбившуюся из прически прядь. Не понимаю, мы ссоримся или просто дурачимся?
– Я сказал, что ни в чем не уверен. И женюсь из-за долга, – нарочито спокойно протягивает Марк. – Но ничего плохого не говорил о тебе, не бойся, Ларина. Теперь твоя очередь. Выкладывай.
– Я… Я сказала, что ты редко заботишься о моем удовольствии, – виновато опускаю взгляд.
– Что?! Ну это уже ни в какие рамки не лезет, Ларина. Я! Я не забочусь? Да я об удовольствии продажных женщин всегда заботился, а ты…
– Посмотри, какая цаца! И не вздумай посвящать меня в эти грязные подробности.
– А ты одна из них… Ну… Как будто…
– Я поняла.
– Крис обязательно все скажет Тиму, это клеймо на моей репутации.
– Стрельбицкий, мы так и будем орать друг на друга? Или ты сдерешь с себя эту ужасную бабочку? – надуваюсь я.
– А ты платье. Или лифчик надень. Танька, все изойдутся слюной, как ты не понимаешь?
– Надену болеро. Иди сюда, невозможный, – хитро улыбаюсь, маня его пальчиком. – Ты такой сексуальный, когда злишься.
– Господи, Ларина. А Улька где? Я бы с удовольствием показал, как я забочусь… о твоем удовольствии.
– Потом, Стрельбицкий, – целую его в нос. – Даже хорошо, что мы повздорили. Интересно, что Одинцовы придумают?
– Ты главное, не верь. Тим – тот еще провокатор.
Мы приезжаем в ресторан после регистрации молодых в загсе. Окунаемся в атмосферу праздника, на миг позабыв о бдительности. На Крис потрясающее платье цвета слоновой кости, а Тимур одет в белый костюм с черной бабочкой. Так я и знала, что их с Марком будут путать! Что же за человек он такой, а? Упрямый и невозможный.
– Ладно, я уберу бабочку, Тань, – соглашается Марк. – Я был уверен, что Тим напялит черный костюм, как положено женихам.
– Ничего, Марк. У меня сейчас такая кислая физиономия, словно я лимонов объелась. И я злюсь на тебя до чертиков.
– И я злюсь. У тебя соски торчат, Танюха. Вон тот жирный упырь за седьмым столиком на тебя пялится. Говорил же надеть лифчик!
Тамада приглашает гостей поучаствовать в конкурсах. Потом приносят горячее. Мы даже расслабляемся и напрочь забываем о дружеской мести.
Танцуем, легко касаясь друг друга губами… Вдыхаем аромат, с трудом сохраняя легенду о нелюбви. Улька тоже веселится в компании аниматора и сверстников – детей сотрудников журнала. День тает в занимающемся закате. Он подсвечивает пухлые сливки облаков в нежно-розовый, ползет по поверхности замерзшего пруда и тоже исчезает, позволяя тьме завладеть городом.
– Тань, наверное, мы ошиблись, – шепчет Марк, поглаживая мою обнаженную спину.
– Да, скоро гости расходится будут. По-моему, Фед и Наталья уснули, – хихикаю.
Но не тут-то было… К нам подходит Тимур. Вручает Стрельбицкому какую-то коробку и просит отнести ее наверх. Туда, где хранятся все подарки.
Крис отвлекает меня задушевной беседой, а Марк послушно водружает ношу на руки и несет в указанном направлении.
– Ты не устала? Все в порядке? – спрашивает Кристина томно.
– Нет, все нормально. Устала совсем немного.
– Танюша, там Улечка в туалет хочет, – из-за угла выглядывает аниматор и взмахивает ладонью в направлении второго этажа. – Мы к представлению готовились, и она…
Так, так… Все понятно с вами, господа организаторы. Сначала увели Марка, теперь уводят меня.
– Идемте, конечно, – соглашаюсь охотно, случайно заметив красненькое платье Ули, мелькнувшее из-за портьер сцены. Ее подговорили и спрятали.
– Сюда проходите, – предлагает аниматор. – Странно… Она же только что здесь была!
Главное, как натурально все – удивление, недоумение, беспокойство за малышку.
Остаюсь в коридоре, завидев струящийся из комнаты свет. Слышу какие-то шорохи и стоны… Иду на голос, толкаю дверь и замираю…
Стрельбицкий сидит в кресле, а вокруг него крутится дамочка в кожаном лифчике и труселях. В ее руках плетка, на губах – чуть смазанная красная помада, на ногах – ботфорты со шнуровкой. Марк едва заметно подмигивает мне – мол, все под контролем, Танюха. Это игра… Мне сейчас скандал закатывать или подождать зрителей? Как-то все это неоригинально… На что Тим рассчитывает?
– Что здесь происходит? – в комнату врываются Кристина И Тимур.
– Ма-арк, как ты мог? – вобрав в голос все страдание, на какое способна, говорю я. – На свадьбе друзей… Неужели, ты не мог потерпеть до дома? Так я и знала, что ничего для тебя не значу… Зачем ты предложил мне жить вместе-е?
На последней фразе завываю. Одергиваю себя. Только бы не добиться обратного эффекта – "Не верю"!
– Танечка, родная моя! Я эту даму впервые вижу, я…
– Так уж и впервые, пупсик? – хищно оскаливается она.
– А это еще кто?
Зрители оборачиваются. Лицо Марка напрягается, глаза – подозрительно прищуриваются. В проеме смежной двери стоит молодой человек с щекой, испачканной помадой. В наспех застегнутой шелковой рубашке. И с расстёгнутой ширинкой.
– Танюш, ну ты скоро? – манерно протягивает он. – Я соскучился.
– А это еще кто? – гремит Стрельбицкий.
Тимур протяжно охает, Крис напряженно трет виски. Ну актеры, ей-богу! Им бы прямо сейчас на сцену.
– Это вот так ты проводишь время, да, Ларина?
Не понимаю, он сейчас серьезно или играет? Неужели, поверил этому дешёвому спектаклю?
– А ты? Посмотри на свою даму! Она же почти голая! Как ты мог, Марк… Я же на минуту поверила, что у нас может что-то получиться.
– Танечка, родная моя, я ведь тебя любил. Пока не увидел вот… это… Прости, но измен я не прощаю.
Стрельбицкий гордо вкидывает подбородок и отворачивается. Я замираю с низко опущенной головой. Стыдливо отвожу глаза, словно и правда знаю этого странного парня. Одинцовы могли нанять кого-то поприличнее…
– Ой! – вскрикиваю, хватаясь за живот. Пора кончать представление. Сползаю по стене и корчу болезненную гримасу.
– Господи! – вскрикивает Кристина, складывая руки на груди. – Тимур, что ты стоишь, звони в скорую. Не надо было нам… Танечка, моя хорошая, прости. Это все мы… Это подставные актеры, Марк Викторович ни в чем не виноват.
– Танька, любимая, дыши, – надо мной склоняется вмиг побледневший Марк. – А с этими провокаторами я потом разберусь. Родная моя… Как кому-то в голову может прийти, что я тебя не люблю? Кто вообще смеет лезть…
– Ты же полез? – обиженно протягивает Тимур.
– Да Кристина бы в Питер укатила, пока ты жевал сопли. Спасибо бы лучше сказал, олух. Дыши, родная. Вот так, вот так… Нет там никакого сына. Там наша доченька Мелания. И я люблю тебя, милая… Очень люблю.
На лицах невольных зрителей неподдельный страх. Все охают и заламывают руки. Сетуют на собственную глупость, извиняются. Актеры испаряются. А я… Начинаю хихикать. Понимаю, что поступила несколько жестко, но разве я одна?!
– Тань, ты притворялась? – хмурится Марк.
– Ну, конечно, Марк. Ты думаешь, я поверила? Проститутку могли бы найти помоложе, а альфонса посимпатичнее. Эх, вы…
– Господи, Ларина, я чуть не обосрался!
– Я тоже, – выдавливает Тим. – Прости, Тань. Мы перегнули палку, хотели пошутить. Если бы с малышом что-то случилось…
– Прости, Тань. Ладно, вы победили, – обиженно вздыхает Крис. – Команда Стрельбицких снова на первом месте.
