Арина Ларина - Женить нельзя помиловать
– Света, ты должна мне помочь. Я всё придумал. От тебя зависит моё счастье, – максимально стараясь соответствовать собирательному кинообразу, Константин сильно переигрывал, но девушка ничего этого не замечала. – Лена должна понять, что теряет меня. А это возможно только в том случае, если ты изобразишь мою невесту.
На слове «невеста» мадемуазель Рощина резко встрепенулась и снова наморщила лоб. Так пьяница после запоя, очнувшись в неведомой местности, пытается сориентироваться в пространстве – мучительно и безрезультатно.
– Ты согласна стать моей невестой?
– В смысле? – Светлана медленно вдыхала и выдыхала, пытаясь прийти в себя. – Ты же меня не замуж зовёшь?
Чего уж тут мелочиться и соблюдать политес, если речь идёт о твоей собственной жизни. А с Мануровым в сложившейся ситуации говорить недомолвками было нельзя. Она и прямой-то текст понимала с трудом, поэтому требовались некоторые пояснения. Внятные и однозначные.
– Ты будешь фиктивной невестой, – тоже не стал миндальничать Костя. – И если у нас всё получится, ты спасёшь меня.
– От чего? – снова потребовала конкретики Света.
– От потери любимой девушки. Я жить без неё не могу. Мы же друзья? Я могу тебе доверить это важное дело? – Костя выкладывал информацию, не давая Свете опомниться и сказать «нет». – И ещё, я понял, что у тебя проблемы с жилплощадью. У меня есть отличный риелтор. Он мне очень обязан, поэтому подберёт тебе хороший вариант, а я дам денег на первый взнос за квартиру. Идёт?
– Мне что-то нехорошо, – честно сказала Светлана, резко вскочив. – Я… Мне надо уйти.
Она махнула рукой на попытавшегося было устремиться за ней Константина, едва не съездив тому по носу, и быстро вылетела из зала. Одевалась беглянка уже на улице.
Света даже не плакала.
Слёз отчего-то не было.
Она внутренне тряслась и подвывала, изредка моргая сухими глазами. Голова кружилась и была тяжёлая, как у гриппозной больной.
Говорят, когда у человека горе, деловитое равнодушие похоронных агентов срабатывает как своеобразная психотерапия. А уж беготня по бюрократическим инстанциям и вовсе замещает в сознании все прочие мысли, кроме одной: добыть наконец вожделенную подпись с печатью. В Светиной жизни таким похоронным агентом была Дарья Антоновна. Какие могут быть личные трагедии, когда дома такая затейница?
Когда Света, с трудом попадая в замок, открыла двери и ввалилась в квартиру с целью запереться в ванной и порыдать, в прихожую вылетела маменька, гневно потрясая какой-то бумажкой.
– Мам, мне сейчас не до чего, – попыталась откреститься от надвигающейся бури Света. Но не тут-то было. Если Дарья Антоновна хотела поорать, ничто не могло заставить её отказаться от столь радужных планов.
– Ты что, эмигрируешь? – Мама топала ногами и продолжала махать непонятным листком, как белым флагом.
Желание поплакать окончательно улетучилось, и Светлана застыла посреди прихожей, очумело переваривая вопрос.
– Нам пришёл счёт на телефон! Астрономический! Ты разговаривала с Америкой! Ты что, нашла там себе хахаля и собираешься бросить родину?
– Господи, мам, что опять? – бесстрастно проговорила Света. – Я больше не могу слушать этот бред! Какой хахаль? Какая родина?
– Страна, которая тебя вырастила и воспитала! – с пафосом выкрикнула мама.
– До сих пор я всегда думала, что это ты меня вырастила и воспитала. Что за странный всплеск патриотизма?
– Значит, он всё же американец! – почти просипела родительница и разве что не плюнула на пол от переполнявшего её негодования. – Какая подлость!
– Да с чего ты взяла? – не смогла не возмутиться Света. – Нет у меня никого! И не звонила я! Сколько можно придумывать всякие глупости?
– Ты меня измучила, – воскликнула мама. – Когда я вас растила, я надеялась на спокойную старость!
– Мама, я уеду, не волнуйся, я нашла хороший вариант. Будет тебе с завтрашнего дня спокойная старость… – начала было Света. Но снова не так, как хотелось бы маме.
– Не смей так со мной разговаривать! – во всю мощь рявкнула мама. – Мне до старости, как тебе до луны! Я ещё сама замуж выйду, может! Старухой она будет меня называть! Нет, ну надо же такое сказать: я – старуха. Да как у тебя язык повернулся?
Слово за слово, пока Света, привычно пытаясь не вслушиваться, отступала, сдавая позиции, Дарья Антоновна развивала мысль и доразвивалась до совершенно фантастического итога, на ходу додумав коварный план собственного умерщвления руками бесстыжих дочерей в союзничестве с западными женихами и подлецом Пашей, который тёщу терпеть не может.
Молча выдернув из рук матери листок, оказавшийся действительно довольно крупным телефонным счётом, Светлана тут же выяснила, что счёт пришёл соседям, а в их почтовый ящик попал по недоразумению. Но такая мелочь уже не могла остановить разбуянившуюся маму.
Подумаешь – не их счёт. Да его специально подсунули, чтобы расшатать мамину нервную систему и довести её до могилы.
Закончив выступление привычным «не дождётесь, я ещё на ваших похоронах простужусь!», Дарья Антоновна удалилась промочить горло, дабы вернуться и продолжить. Света, прекрасно предвидевшая развитие событий, схватила трубку и торопливо закрылась в ванной.
Там она устало опустилась на бортик и включила воду. На плечи тяжёлым рюкзаком наваливалась апатия.
Всё шло не так.
Костя…
Как он мог?
А, собственно, разве он ей что-то должен? Разве он что-то обещал? Да ведь сама же видела, что он даже имени не спросил. Да и на втором свидании только в конце сообразил, что не знает, как её зовут. Разве так ведут себя с женщинами, которых любят? Дружбу он предложил! Да какая может быть дружба между мужчиной и женщиной? Любая, но только после или вместе с постелью. Но никак не вместо – иначе это будет оскорблением. И если уж он предлагает дружбу, то, следовательно, в Светочке никакую женщину в упор не видит. Орудие для завоевания своей Лены – да, а женщину – нет.
Света придирчиво посмотрела в зеркало и вдруг начала торопливо раздеваться, словно ей самой следовало немедленно убедиться, что она женщина.
Сурово проинспектировав грудь, талию, ноги и с пристрастием изучив физиономию, она всё же констатировала: женщина имела место быть. И вполне симпатичная, даже можно сказать красивая – большие глаза, правильные черты лица, брови, ноги опять же не кривые, талия без живота, бёдра без целлюлита…
Тут она снова встревожилась и изучила бёдра снова. Нет, не было там дефектов. Так в чём проблема? Чем она хуже какой-то там Лены? Тем более, что Лене Мануров был не нужен – судя по тому, что он рассказал. А Светлане очень даже нужен был. Она им грезила, бредила и вообще отказывалась понимать, что ничего не выйдет. Как говорится, глаза боятся, а руки делают.
