Татьяна Алюшина - Крымский роман
– Хорошо, Антон, я понял. Попробуем покопать, но сам понимаешь, это сложно, небыстро и может оказаться пальцем в небо.
– Понимаю.
Разговор вроде был окончен, но Дед почему-то не спешил прощаться.
– Ну что, Антоша, влюбился? – голосом заботливого дедушки поинтересовался генерал.
Ну да, как это он не сообразил!
«Быстро доложили», – подумал Антон, хотя Дед он и есть Дед, переживает за всех.
– Не без этого, – признался он.
– Девочка хорошая, просто замечательная девочка, повезло тебе, Антон, – довольным тоном похвалил Федор Ильич. – И Мишку ты правильно вызвал. Очень даже хорошо: у начальника роман, ему вроде как не до работы, пусть зам поработает и отдохнет заодно. Он тебе документы по оружию привезет.
Дед помолчал немного и тем же отеческим тоном добавил:
– Ты, Антон, девочку-то нашими играми не спугни. Если прижмет, разрешаю рассказать в общих чертах что к чему. Тебе можно. Девочка хорошая, все поймет.
«Уже», – подумал Антон.
– Спасибо, Федор Ильич, – поблагодарил он за все сразу, и они попрощались.
«На кого из «оружейников» мог выйти фигурант? И был ли у него выход? Скорее всего, был. Кто из известных торговцев это оружие зацепил? А если сам Хаким? Тогда это очень интересно. Если он покупатель, что вполне возможно, не такие уж для него большие деньги – вагон минометов… Но зачем столь явно, зачем – почти открытая игра в проваленную конспирацию?»
Антон спустился в холл гостиницы, выяснил, как взять напрокат машину: ему надо было встретить Михаила. Он прошел в указанный портье офис, оформил – спасибо за сервис – документы и получил ключи от машины.
Хаким ждал известий от «студента».
Он уже давно собирался уйти на покой, но требовался последний аккорд – большой куш, красивая игра, прощальный фейерверк.
Он ненавидел и презирал своих заказчиков, всех: тупые, жирные, глупые, считающие себя хозяевами мира!
А он, обладающий гениальным стратегическим и тактическим мышлением, должен был работать на них, видя все их просчеты, жадность и самомнение. Свою репутацию он оттачивал и создавал долгие годы: во-первых, чтобы быть независимым, а во-вторых, чтобы ею воспользоваться, когда придет время.
Вот сейчас оно и пришло.
Он умел ждать, умел превращать ожидание в результат.
Поэтому знал точно: когда-нибудь ему подвернется такое дело, которое поможет сорвать самый главный банк!
И вот его время настало.
Он гениально все придумал, просчитал все ходы – вычислить его было невозможно, это он знал точно. Нет документов, нет свидетелей, нет ничего, что бы могло вывести на него.
На оружие он вышел давно, вернее – на адъютанта, который искал подходы к основным «оружейникам». Видно, приперли обстоятельства, он решил рискнуть и заработать.
Информация попала к Хакиму случайно, хотя в случайности он не верил. Он был первым, кто прочитал сообщение о продаже, и сразу понял: вот оно, то, чего он так долго ждал и к чему всегда готовился!
Он тут же снял информацию со стола объявлений, полностью удалил следы сообщения и встретился с адъютантом.
Хаким терпеливо ждал, не предпринимая никаких действий. Все это время он «подкармливал» дядьку, помогая решать его проблемы – смешные, мелкие, ограниченные его убогой фантазией.
И вот настал час для следующего хода.
Теперь Хаким действовал с молниеносностью кобры. Он выверил ситуацию до миллиметра и запустил механизм!
Ему необходимы были весь этот шум и суета вокруг себя и своей команды.
Его «пасли» все, кому не лень. Шорох стоял на несколько держав!
Это было именно то, чего он добивался.
Хаким знал, как работают мозги его обычных заказчиков: они подозревают всех и всегда. Они обязательно услышат шум в Крыму и пришлют своего наблюдателя, когда он вывезет товар. Хакиму обязательно надо было, чтобы представитель встретил его и сам убедился в чистоте сделки.
«Прямо дети!» – как говорится в одном анекдоте.
Он ждал, когда «студент» сообщит, что с транспортом.
Послезавтра начнется подготовка к отправке, потом четыре, максимум пять дней – и все!
Через две недели он растворится без следа.
Все готово. Оплачена клиника, оплачена тайна нового лица, внесен залог за небольшой личный рай на островах.
Он будет потягивать коктейль на своей вилле и наблюдать фейерверк, который устроил напоследок – передел сфер и зон влияния, разборки, устранение «королей» и замена их новыми.
Надо также позаботиться о своей команде и, разумеется, «нежно» проститься с адъютантом и «студентом».
Со «студентом» будет сложнее, но кое-какие шаги Хаким уже предпринял.
Он умеет ждать. Он долго ждал и шел к этому.
И его терпение будет вознаграждено.
Антон изучил бумаги, обсудил с Дубом рабочие моменты, они обменялись информацией и уже подъезжали к городу, и тут Мишка поинтересовался:
– И когда же можно будет лицезреть виновницу моего внепланового отдыха?
– А вот сейчас и увидитесь. Тебе ведь надо всегда во всем убедиться самому, – усмехнулся Антон и набрал номер Натальи.
– Ну что, Ринков, ты там еще живой? – весело спросила она.
– Наполовину. Тут мой зам мечтает с тобой познакомиться…
– Давай! Давай знакомиться, вдруг он считает, что я сбиваю тебя с пути истинного. Надо успокоить твоих сотрудников.
Антон увидел ее издалека, когда они подходили к кафе, расположенному на открытой террасе на набережной.
Она сидела одна за столиком и пила кофе.
Когда мужчины подошли, Антон наклонился и поцеловал ее, приветствуя, в щечку.
– Здравствуй! – Он успел по ней соскучиться.
– Здравствуй! – ответила Ната и перевела взгляд на его друга: – А вы Михаил?
Мишка был недоволен, раздражен, сам не зная почему, и от этого завелся:
– Да, Михаил Захарович Дубин, – представился он холодно, все еще переживая за Ринка и испытывая чувства, которые так и не мог для себя внятно определить.
– Очень приятно, Наталья Александровна, – в тон ему холодно и официально ответила она. – Ну что ж, приступим к переговорам.
Она жестом указала на стулья напротив.
Мишке стало не по себе и даже немного стыдно.
Действительно, чего это он? Ринк ведь далеко не дурак, и даже более того – умный, а к тому же весьма непростой мальчик, его смазливой мордашкой и страстями сумасшедшими не купишь. И Дед говорил, что девочка хорошая…
– Простите, – промямлил он.
– Прощаю, – ответила Ната.
Она помолчала и вдруг открыто, искренне добавила:
