Ульяна Соболева - Черные Вороны. Реквием
— Просто стерва, дорогой, тебя этот ответ устроит?
В этот момент он резко сгреб меня за шиворот и дернул к себе через стол. Поднял со стула с такой силой, что я доставала до пола лишь носочками, чтобы не упасть пришлось опереться о стол двумя руками. Моя грудь касалась его груди. Тело отреагировало мгновенно на трение о грубую матерью его рубашки, соски напряглись и вызывающе уперлись ему в грудь. Чтоб их так.
— Не устроит. Ты со мной играешься? В кошки-мышки? Или есть другая игра, Инга? Так вот, заруби на своем курносом носике — я уже в эти игры сыграл, когда ты пешком под стол ходила, поняла? Я знаю твои шаги наперед, и ты мне лжешь, ясно?
Он ухмыльнулся, посмотрев на мою грудь и на соски, так красноречиво натянувшие тонкую материю топа. Теперь я разозлилась на себя.
— Руки убрал! — прохрипела я, чувствуя, как топ предательски сползает вниз.
— Помнится мне ты просила, чтобы я засунул их тебе поглубже, и не только руки, — его голос вибрировал, то ли от злости, то ли от возбуждения. Между нами, как всегда, проскакивали искры тока. От его слов к мои щекам прилила кровь.
— У тебя хорошая память, Чернышев. Отпусти, я сказала. Вчера просила, а сегодня мне это уже не нужно.
Он оттолкнул меня так резко, что я просто рухнула на стул. Сердце колотилось как бешенное.
— Нашла еще кого-то, пока любовника нет?
— Не твое дело. На объекте тебя ждут. Отчитаешься через час. Свободен.
— Что?! — его глаза округлились, и я знала, что перегнула палку — все-таки он мой зам, а не просто мальчик на побегушках. Но меня понесла нелегкая, и остановиться я уже не могла
— Я сказала — свободен, и в мой кабинет без стука больше не входить.
Я задыхалась, мне нужно было срочно включить кондиционер посильнее и вообще даже выпить.
Я услышала, как он тихо процедил:
— Сука.
Хлопнул дверью так яростно, что задребезжали стекла. Я закурила, руки тряслись, сигарета ходуном ходила. Раунд выигран. Но какой ценой. На минуту мне показалось, что он меня ударит или разложит на столе как пособие для анатомии и вонзится в мое тело снова. Мне этого хотелось. Физическое желание налетело так внезапно, что я даже поморщилась от отвращения к самой себе. Стоит ему ко мне прикоснуться и все — я готова. Трусики мокрые, сердце колотится. Сволочь. Ну почему я не могу реагировать на него, как на других мужчин? А еще меня злило, что он не унижался и не о чем не просил, разозлился — да, психанул так, что чуть не прибил — да, но не просил. А я ведь хотела его сломать. Не получилось. Хотя по самолюбию ударила хорошо.
Я открыла ноутбук и вышла на почту, которую открыла под другим именем. Ну вот тебе и первая бомба, Чернышев. Загрузив в письмо фотографии с аварии, я нажала "отправить". Не колеблясь ни секунды. Пусть понервничает, пусть побежит к тестю узнавать, откуда посыпались неприятности.
Артур приехал к Пашке ближе к полудню. Тот нагло проорал: "открыто".
Чернышев толкнул дверь, потом запер на замок и зашел в залу. Пашка валялся на диване с сигаретой в зубах и смотрел телевизор.
— Хорошо живем, братан? Чего не на работе?
— А меня босс отпустил. Вот сегодня утром проснулся, посмотрел в зеркало и сказал — Пашка, на работу можешь не приходить, там и без тебя справятся. Ты забыл, что босс — это я?
Артур усмехнулся.
— Ну, где там твои фотки? Давай начнем разбирать наших красавиц.
— Красавами можно назвать далеко не всех.
Пашка спустил ноги с дивана:
— Кофе будешь?
— Буду, да покрепче, а у тебя коньяку не найдется?
— Найдется, армянский с выдержкой подойдет?
— Тащи и лимон порежь, хорошо?
— Чаевые заплатишь?
Чернышев развалился в кресле:
— Так заплачу — не унесешь.
Пашка вернулся довольно быстро, деловито наполнил рюмки.
— Ты вначале расскажи, что там у тебя с новой начальницей.
— Не сыпь мне соль на яйца. Хреново все.
Пашка выпил коньяк, проглотил лимон.
— А что так? Ты ж ее вроде как? Или я ошибаюсь.
Артур криво усмехнулся.
— Не я ее, а она меня. Черт, Пашка, походу влип я. Мне было с ней хорошо. Не просто хорошо — у меня искры с глаз сыпались. Со мной твориться какая-то странная и нездоровая фигня. Я думаю об этой… каждую секунду, понимаешь, у меня колом стоит целыми днями, будто со школы не трахался.
Пашка смотрел на друга с нескрываемым интересом:
— Это любовь, — и заржал.
— Заткнись, придурок. Я серьезно. Только сегодня утром эта сучка меня так отшила, будто я ее уже совсем достал. Вот стерва. Чего ей надо?
— Артур, а чего надо тебе? Нет, ну правда, чего хочешь ты от этих отношений?
Чернышев не ответил, тоже выпил, поставил рюмку и закурил.
— Она не свободна, ты тоже. Ваши отношения дальше редких встреч раз в неделю не зайдут. Тем более тебе нечего терять, а ей есть. Новицкий так просто не отпустит.
— А чем я хуже него? Бабки есть, я могу обеспечить десять таких как она, и притом без малейших усилий.
— А кто тебе сказал, что ей это нужно? Посуди сам, зачем ей менять годами проверенного Новицкого на тебя, кобелину?
Артур бросил гневный взгляд на Пашку:
— Ты говори, да не заговаривайся.
— Да ладно, это ведь не секрет, что ты трахаешь все, что движется. Она тебя отшила?
— Еще как. Не просто отшила, а словно по морде надавала как зарвавшемуся щенку.
— И тебя это заводит еще больше… — констатировал Пашка.
— Вот именно. Я ее хочу. Не только физически, я хочу, чтобы она принадлежала мне вся. Целиком. Чтобы кроме меня никто на нее не ложился, понимаешь?
— Собственник, эгоист и ревнивец. Похоже, ты влюбился.
Артур промолчал, а потом довольно серьезно ответил:
— Если то что я чувствую, называется именно так, то похоже, что — да. Ладно, все хватит. Показывай фотки.
* * *— Смотри, вот эта и эта похожи…ну немного.
Артур заржал:
— Похожи на кого — на Ингу? Да они с ней рядом не валялись.
— Ладно, поехали дальше. А как тебе эта?
— Не очень. Листай, я скажу, когда остановиться. Листай — листай.
Пашка прокручивал фотографии, отпуская комментарии, порой настолько едкие, что они вместе смеялись, держась за животы. И вдруг Артура как током ударило.
— Стоп! — рявкнул он. — Стоп, я сказал!
— Что такое? Увидел одну из бывших?
Артур даже побледнел немного.
— А ну-ка назад.
— Не ори. Вот. И что? Замухрышка замухрышкой.
— Тихо.
— Василиса Лавриненко Прекрасная. Опаньки! На лягушку она гораздо больше похожа.
— Заткнись, мать твою! — рявкнул Артур и увеличил фотографию…
Пашка притих, видя, как Артур схватил ноутбук, и впился в девушку взглядом.
