Кэтрин Куксон - Друг по четвергам
Ханна ответила не сразу, а покосилась в окно, следом оглядела современно обставленную спальню, которая казалась непривычно опрятной, вновь перевела взгляд на Джейни и сказала:
– Не могу выразить это словами. Он замечательный собеседник, забавный и добрый.
– О Боже! Не попадись на «доброту» ещё раз. У тебя уже был один такой. «Дорогой Хамфри так добр. Я не должна делать больно Хамфри, потому что он добрый».
Повысив голос, Ханна воскликнула:
– Я имею в виду не такую доброту!
– И что же собой представляет другая доброта?
– Я… Я не могу сказать, но он не такой.
– Высокий и симпатичный?
– Да. И то, и другое.
– Состоятелен?
– Ну, не совсем, но… Думаю, условия его жизни достаточно комфортны.
– Тебе понравилась его квартира?
– Да, всё, что я там видела, было чудесным.
Джейни поморщилась, пытаясь двигаться в кровати, но спросила со смешком:
– Он показывал тебе спальню?
Ханна чётко ответила:
– Да, сестричка, он показал мне и спальню, и ванную!
– Мило?
– На самом деле очень мило.
– Комната симпатичненькая или типично мужская?
– Джейни! Не испытывай моё терпение. Это просто спальня, обыкновенная спальня. Единственное, что бросилось в глаза – немного антикварной мебели в гостиной.
– А теперь честно, когда ты увидишь его снова? Мне любопытно.
– Я… Я точно не знаю.
– Ну, после вчерашней инвентаризации вы наверняка уговорились о встрече. При условии, что всё сказанное тобой – правда.
– Я ещё не назначила время. Обещала, что позвоню ему…
Знает ли она его номер? Нет. Но зато ей известен адрес.
– Никак не решу, верить тебе или нет.
– Ну, сестричка, веришь ты или нет, не суть важно. Я останусь здесь до конца дня и получу в награду мясо и овощи. И не берусь угадать, что ты припасла для пудинга.
– Фрукты. Их полно в холодильнике.
– Очень хорошо: можно приготовить прекрасный фруктовый салат. А ты не подумала заказать сливки?
– Ступай вниз, мисс Воображуля!
Ханна направилась к двери, и тогда Джейни необычно мягко сказала:
– Знаешь что, Ханна... Кем бы ни был этот парень, он сотворил с тобой чудо. Ты вновь стала такой, какой была в двадцать лет. Продолжай в том же духе.
В ответ Ханна не смогла вымолвить ни слова. Она лишь почувствовала, что покраснела, и Джейни немедленно заметила:
– Что-то определённо изменилось. Я давным-давно не видела на твоих щеках стыдливого румянца.
Ханна замерла, прикусив нижнюю губу. Джейни права: что-то в ней изменилось за последние четыре дня. С плеч слетели годы унылой монотонной рутины, которые старили её раньше времени. А ведь она почти превратилась в матрону, хотя ей пока нет и тридцати. Кто виноват? Несправедливо обвинять во всём одного Хамфри. Ей стоило потребовать объяснения, ещё начиная с отдельных комнат. Но как что-то требовать от Хамфри? Невозможно требовать, когда имеешь с ним дело: по правилам ты вежливо задаешь вопрос, а он так же вежливо отвечает.
Спустившись вниз, Ханна встретила Мэгги.
– Тётя Ханна, ты останешься у нас на весь день? – громко прошептала девочка.
– Ну, я… правда, не знаю. А почему ты спрашиваешь?
– Только потому, что тогда я смогу пойти к Нанетт. Она устраивает у себя дома праздник. Я никогда ещё там не была, но на прошлой неделе мама обещала, что отпустит меня. Она купила мне новую мини-юбку и шёлковую блузку, это восхитительно!
– Что восхитительно? Мини-юбка или шёлковая блузка?
Мэгги засмеялась:
– И то, и другое. У Нанетт большой-большой дом. Я очень сильно хочу его увидеть. Папа говорит, что когда-нибудь мы переедем, потому что это место становится похожим на спичечный коробок, сжимаясь всякий раз, когда мама делает это снова.
– Делает что? – Ханна посмотрела в круглые тёмные глаза Мэгги, столь похожие на глаза Эдди.
– Ну, снова становится беременной. Она хочет ещё мальчика. Сказала, что папе не по нутру платить за прислугу, поэтому он собирается грузить работой свою семью.
Ханна отвесила Мэгги легкий подзатыльник, и девочка притворилась, будто пошатнулась.
– Ты ужасный ребёнок, – воскликнула Ханна.
Мэгги повернулась и ответила:
– Я не ребёнок, и, тётя Ханна, я не помню, чтобы была ребёнком – всегда только самой старшей. Мне было четыре, когда родилась Винни, шесть – когда появилась Клэр, и восемь – когда добавился Джон. Я тогда сказала маме: «Это всё, да?»
– Не верю!
– Правда, тётя Ханна, так я и сказала. Мне надоело заботиться о малышне, и однажды я объяснила отцу, что у других людей есть няни, – Мэгги рассмеялась, – а он тогда ответил: «Здесь козу держать негде, и никакой няни не будет, пока у нас есть ты». Так ты уйдёшь сегодня рано, тётя Ханна?
Ханна вновь посмотрела в тёмные умоляющие глаза и против воли произнесла:
– Нет, не очень. Я никуда не спешу.
Внутренний голос предупреждал: «Послушай! Что ты делаешь? Не валяй дурака!», но Ханна продолжила:
– Только мне нужно позвонить. Я собиралась встретиться с другом, но это подождёт.
– Уверена, тётя?
– Конечно, всем сердцем. – Она положила руку на грудь и сказала: – Перекрестись и знай, что умрёшь, если однажды скажу тебе ложь.
– Тётя Ханна! Подумать только – ты это помнишь! Каждый раз, когда я врала, то так говорила.
– Да, помню. Ты была настоящим чертёнком. Ну, частично ты им и осталась.
– Спасибо, тетя Ханна.
Девочка потянулась вверх и быстро поцеловала Ханну в щёку.
– Пойду и доложу маме, что ты остаёшься, чтобы я смогла сходить на праздник?
– Да, иди. Но не удивляйся, если она попытается вставить тебе палки в колёса; настаивай, что я сама сказала, что никуда сегодня не собираюсь.
На кухне Эдди спросил:
– Что это за совещание в коридоре? Мэгги пыталась упросить тебя остаться? Ну а я говорю, что ты не останешься. Как обед закончится, твоя помощь не понадобится, так что сможешь идти по своим делам. Наверное, у тебя свидание, если я всё правильно понял.
– Нет, ты неправильно понял, Эдди, ты ошибаешься. Всё, что мне нужно, это позвонить, но не хочу, чтобы кто-то подслушивал!
– Как будто я бы стал подслушивать!
– Как будто бы не стал. У тебя до сих пор есть телефонная отводка?
– Да, аппарат в сарае в саду. Это теперь мой новый кабинет и единственное здешнее место, где я могу побыть в покое.
Ханна не стала отвечать зятю иронией, а вышла из кухни и проследовала мимо кладовки в сад, в дальнем конце которого виднелась деревянная хижина.
Сидя на табурете перед шероховатой скамейкой, которая использовалась вместо стола, Ханна позвонила в справочную службу, продиктовала имя и адрес Дэвида и получила номер.
