Этель Гордон - Сбывшиеся мечты
Конор открыл сам. Он уже не спал, а брился над раковиной, и на подбородке у него еще осталось мыло.
Когда я попыталась заговорить, мой голос дрогнул:
— Мадемуазель Софи. Лежит там, внизу. Мертвая.
Он застыл.
— Она, скорее всего, выпрыгнула из окна. Лежит там, на кухонном дворе.
Конор бросил бритву и вытер лицо полотенцем. Казалось, он слишком взволнован, чтобы говорить. Он автоматически повесил полотенце и тут как бы впервые увидел меня.
— Вам лучше немного полежать. Я провожу вас в вашу комнату. А она на кухонном дворе?
Я кивнула.
Для такого крупного мужчины он двигался очень легко. Я почти не слышала его шагов по лестнице, и только издалека донесся звук открываемой и закрываемой салонной двери. Я заплакала по несчастной душевнобольной старухе, которая вынуждена была выброситься из окна из-за того, что никому не была нужна в этом унылом, равнодушном мире.
Немного спустя я встала, умылась и пошла вниз, обогнав Эгана на лестнице.
— Вы так рано встали, Керри. А я только собрался ехать за хлебом.
Я сказала ему о мадемуазель Софи. Он уставился на меня, кровь отлила от его лица. Вошел Конор, и Эган повернулся к нему.
— Я позвонил доктору Фруассару и в полицию в Дьенне, — сказал Конор. — Я побоялся ее трогать. Только накрыл одеялом.
Эган прислонился к стене и на момент закрыл глаза. Потом хрипло сказал:
— Она совсем сошла с ума, если решилась на такое.
— Я не думаю, что она сама выпрыгнула, — сказал Конор. — Такие старые женщины, как Софи, не признают самоубийства.
Я обомлела. А Эган спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Ставни и стеклянная дверь были открыты. Может быть, она подошла к ним, чтобы закрыть их, и упала. Может быть, у нее закружилась голова. Она почти ничего не ела последние несколько дней.
Окна на «Ферме» были большие, от пола до потолка, и внизу была только маленькая декоративная решетка. Было легко представить, как она наклонилась вперед, чтобы дотянуться до ручки, и потеряла равновесие. Я предпочитала думать именно так, иначе надо было предположить, что ее просто довели до самоубийства. Меня охватил ужас, когда я подумала, каким глубоким должно быть горе, чтобы человек решил покончить с собой.
Арман и Лаура спали долго и проснулись оттого, что приехал полицейский автомобиль и «скорая помощь». Они появились и потребовали завтрак. Эган все рассказал Марии. Она спустилась с ним, бледная и испуганная, как дитя, и, всхлипывая, сказала:
— Это ужасно, Керри. Особенно для вас. Ведь вы первая нашли ее.
— Мария, — сказала я, собираясь сообщить ей то, о чем думала этим утром, когда осталась одна. — Как ты считаешь, неплохая мысль, если мы уедем из «Фермы»? Мы могли бы попутешествовать где захотим…
— О нет, Керри! Я никогда не оставлю Эгана!
Дежурный полицейский офицер прошел на кухню и освободил место на столе, за которым он собирался допросить нас. Он записал все, что сказал каждый из нас, и попросил нас подписать показания.
Конор, ожидавший нас в холле, сказал:
— Я хочу сказать ему по поводу кладовой и то, что она несколько дней отказывалась от пищи.
— Почему нет? — пожал плечами Эган.
Разговор с Лаурой и Арманом был очень коротким. Они знали Софи только потому, что она приносила, если они просили, еще одно полотенце или подушку, делая это очень неохотно. Они говорили со скрытым высокомерием, будто потратили на это дело и так слишком много времени.
Когда настала моя очередь, я сочла необходимым сказать о том, что мадемуазель Софи была враждебно настроена по отношению к нам. Да, я действительно думаю, что она очень ослабела, да, за два последних дня она съела только немного супа и выпила чаю, да, я думаю, что она упала, петли были тугие и ржавые, легко себе представить, как это могло случиться.
Инспектор записал имена и адреса наших уже уехавших постояльцев, может быть, ему придется их побеспокоить и взять показания, но у меня было такое чувство, что он не будет этого делать. Комната мадемуазель Софи была обследована очень методично: окна и другие поверхности покрывались специальным порошком для выявления отпечатков пальцев, но все это была обычная процедура, и почти никто не сомневался в том, что это был несчастный случай. Тело было увезено в фургоне «Скорой помощи» для вскрытия, а комната опечатана, на случай если понадобятся дополнительные исследования.
Лаура с Арманом уехали почти сразу.
— Это испортило весь мой отдых, — сказала Лаура с вымученной улыбкой.
Я подумала: а почему ей было не остаться еще хоть немного с Конором, который выглядел печальным и был даже более молчалив, чем обычно? Наверное, она опасалась полиции и прессы, которые могли раздуть эту историю.
Когда полиция уехала и наступило временное затишье перед приездом вечерних гостей, мы все четверо собрались в салоне.
— Нам надо найти домоуправителя вместо Софи, — сказал Эган. — Я не хочу, чтобы Мария работала так тяжело, как в эти дни.
— Почему бы не сделать управительницей Камиллу? — предложила я. — Она кажется очень энергичной.
— И привезти еще одну девушку из деревни? Отличная идея, Керри, — сказал Эган и повернулся к Конору.
Но Конор был глубоко погружен в собственные мысли и с трудом заставил себя вернуться к реальности.
— Что? Конечно. Не позаботишься ли ты об этом, Эган?
Он поднялся и вышел. Я отбросила свою гордость и последовала за ним. Он казался мне таким одиноким. Я догнала его на кухонном дворе: он стоял и смотрел на то место, где утром лежало тело Софи.
Он поднял голову, когда я подошла.
— Керри?..
— Не стоит думать об этом сейчас.
— Я знаю. — Он сказал это так, как будто все время только об этом и думал. — Я сожалею, что так грубо вел себя тогда, в ее комнате. Но она была неуправляема и ненавидела вас. Она даже могла напасть на вас. — Он отвернулся, а потом вдруг изменил тему разговора: — Вы что-нибудь слышали в ту ночь, когда она умерла?
Я рассказала ему о том звуке, который слышала и который мог произойти от удара тела Софи о землю. Он и сам мог его слышать, потому что его комната была как раз под ее, но с ним в ту ночь была Лаура, и, я полагаю, окна и ставни были закрыты. Это напомнило мне об Армане.
— Арман ходил в башенку в ту ночь.
— Когда? — Конор прямо-таки выстрелил в меня этим вопросом.
— Это было… после.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Я видела его там и раньше. В тот последний раз, когда они здесь были. Он тогда очень тихо поднимался по лестнице. Пробыл наверху некоторое время, я его не видела, а потом он снова спустился.
