Клейтон Мэтьюз - Новый Орлеан
— Что, Стелл? — очнулся он от раздумий.
— Роман, говорю… Чем кончается-то?
— Пока не знаю, — улыбнулся он. — Может, завтра придумаю. Точно, завтра я наверняка буду знать, чем кончается.
В своем номере гостиницы «Рузвельт» сенатор Мартин Сент-Клауд положил телефонную трубку на рычаг и задумчиво уставился на дымящуюся в пепельнице сигару. От нее к потолку поднималась тонкая и прямая, как карандаш, струйка дыма.
— Кто звонил, Мартин?
Он взял сигару и обернулся к вышедшей из спальни Ракель. Ее прелестная фигурка тонула в длиннющем халате; волосы спутаны в обворожительном беспорядке. Ракель была босиком, и покрытые лаком ногти на ногах словно подмигивали Мартину, то появляясь, то исчезая вновь под подолом ее халата.
В нем шевельнулось горькое раскаяние. Что же с ними случилось? Ведь было время, когда он, расставаясь с ней на какое-то время, не мог дождаться, когда вернется к Ракель и ощутит в постели ее потрясающее тело. И она тоже ждала этого, желала и всегда была готова. Однажды она призналась ему:
— Иногда ты только взглянешь на меня, Мартин, пусть даже народ кругом, а я начинаю истекать — да так, что кажется, будто я в трусики написала.
Все прошло. Когда же они в последний раз соединялись в порыве любви, страсти, вожделения? Ох давненько. И кто виноват? Он сам по большей части.
Это Мартин должен признать.
После того как она застукала его несколько раз с другими женщинами. Ракель твердо заявила ему:
— Я не ледышка, Мартин. Бог свидетель, ты это знаешь. Но объедков мне не надо. И я не потерплю, чтобы ты лез на меня, воняя другой бабой. — В моменты гнева Ракель не чуралась простонародных выражений.
— Так кто это звонил, Мартин? — переспросила она.
— Капитан из полиции. Просил зайти, к нему.
— Зачем?
— Не сказал. Что-нибудь насчет завтрашнего парада скорее всего.
— Опять! — презрительно фыркнула Ракель.
— Может, все-таки передумаешь и прокатишься со мной на платформе?
— Не передумаю.
— Знаешь, общественность как-то ждет, что жена сенатора, стремящегося к переизбранию, всегда рядом с ним…
— Тебе прекрасно известно, что я думаю о твоей общественности и о твоем переизбрании тоже. Мне вообще сюда приезжать не следовало. Надо было остаться в Вашингтоне с детьми.
— С ребятами все в порядке, Ракель. Разве что миссис Мандей вконец их избалует.
Они оставили своих детей Бренди и Бетти Джо, девяти и десяти лет соответственно, в своем вашингтонском доме на попечение миссис Мандей, пятидесятилетней негритянки, которая явно переигрывала в роли чернокожей «мамки».
— Они у нас не избалованы! — вспылила Ракель.
— Да я этого и не говорил! — Мартин успокаивающим жестом протянул к ней руки:
— Мир, лапушка. Стоит лишь слово обронить о твоих детках, как ты прямо в медведицу какую-то превращаешься. Но ведь они и мои дети, не забыла? Ладно, мне пора.
Обещал капитану, что приеду к нему немедленно. — Он обошел Ракель и достал из шкафа галстук.
— Надолго?
— Не знаю. У меня еще деловой завтрак назначен, так что, возможно, придется поехать туда сразу после встречи с капитаном.
При этих словах Мартин ощутил укол совести: у него было назначено свидание с Одри в ее квартире.
Посматривая в зеркало на отражение Ракель, стоявшей у окна и мрачно разглядывавшей улицу, Мартин чуть было не решил отменить это рандеву. «Ладно, определимся попозже», — подумал он. Надел пальто и повернулся к Ракель:
— А у тебя какие планы?
— Не знаю, — равнодушно повела она плечами. — Может, пройдусь по магазинам… А чем еще здесь заняться?
Он подошел и чмокнул ее в щеку.
— Ладно, развлекайся, дорогая.
Мартин вышел из гостиницы через боковую дверь и остановил проезжавшее такси. В Вашингтоне у него был автомобиль, да и здесь ему как сенатору предоставили бы, конечно, лимузин. Однако Мартин считал это ненужной показухой и чаще всего пользовался услугами такси, это к тому же обеспечивало ему анонимность. Поездки в длинном черном лимузине предназначались просто для демонстрации своего высокого статуса и, как всякая реклама, привлекали внимание публики. А этого Мартин всячески избегая, за исключением тех случаев, когда начинал охоту за голосами избирателей.
Мартин был немало удивлен, обнаружив, что временный командный пункт капитана Форбса расположился в пустующем магазине. Помещение было разделено хлипкими перегородками на отсеки, и за наспех расставленными тут и там столами сидели полицейские, большинство из которых не отрывались от телефонов. Сам капитан обосновался в дальней части магазина за последней перегородкой. Форбс сидел за столом и сосредоточенно попыхивал закопченной трубкой, отчего его крошечная клетушка уже заполнилась сизым табачным дымом.
— Доброе утро, капитан, — приветствовал его Мартин. Форбс жестом пригласил его занять единственный стул, установленный прямо перед столом. — Чем могу служить? Вы дали понять, что дело важное и срочное.
Капитан поднял со стола гроссбух и протянул его Мартину:
— Думаю, вам следует ознакомиться, сенатор.
Мартин взял увесистую тетрадь и раскрыл ее на первой странице. Пробежав пару абзацев, он достал сигару и раскурил ее; вскоре объем клубов дыма в клетушке удвоился. Форбс встал и открыл небольшое оконце.
Мартин продолжал читать, теперь уже ни на что не отвлекаясь. Закончив, он в сосредоточенной задумчивости вновь перелистал дневник.
— Никаких указаний на личность автора, — пробормотал он словно бы про себя.
— Никаких, — подтвердил капитан.
Мартин оторвался от дневника и взглянул на полицейского.
— Полагаю, надлежащая проверка уже проведена?
— Да. И ничего не дала. Правда, по одной линии у нас нет окончательного результата. Мы пытаемся по почерку найти автора среди известных нам подозреваемых в причастности к политическим убийствам.
Работа еще не закончена, но у меня сильное предчувствие, что и она ничего не даст.
Мартин закрыл гроссбух и осторожно положил его на стол.
— За всю свою политическую карьеру я получал множество угроз, капитан… Но не в такой, должен признать, форме. Обычно это были письма или телефонные звонки, либо информация через третьих лиц, случайно подслушавших чей-то разговор в баре. Да не в этом дело… Важно то, что ни одна из таких угроз не была приведена в исполнение.
— Сдается, сейчас совсем другой случай, сенатор.
— Это почему же?
— В том-то и дело, что не знаю. Интуиция…
— Интуиция? Да будет вам, капитан. — Мартин улыбнулся и выдохнул клуб дыма. — Мне известно, что даже опытным полицейским частенько приходится полагаться на интуицию, но… — Мартин сделал паузу и продолжил весьма бодрым тоном:
