Алёна Лепская - Рок, туше́ и белая ворона.
Я выбросила этот бред из своей головы, взглядом ища Солу, среди всего этого веселья. Здесь словно не было жизни до этого момента. Музыка, смех, танцы. Тётя Наташа, мама Миши с Коляном, говорила, что когда-то были времена, где этот дом всегда был полон гостей.
До неё.
Мой отец никому не рассказывает об этом. Никогда. Костя никогда не станет жить в этом доме. Дедушка Женя умер, почти сразу после развода моих родителей. Бабушка осталась жить в главном корпусе поместья, они никогда не ладили с моей матерью. Отец уехал. А, после очередного суда этот дом отошёл моей матери насовсем. Рэйвен умерла когда мне было шесть. И мы остались втроём. Я, Инна и её сын. Но это не всё. Об этом я узнала от тёти Наташи. Мой отец женился на Инне, в двадцать три. Но это не первый брак, не только для моей маман. Первый раз отец женился в восемнадцать лет на первом курсе архитектурного института, на девушке со своего факультета. Они жили около двух лет, в основном здании поместья с родителями отца.
«― У Кости нет сердца. ― усмехнулась я горько.
Тётя Наташа опустила взгляд.
― Больше нет. Было, когда-то, а потом она умерла и унесла его с собой в могилу…»
Я оборвала тяжелые болезненные мысли.
― Кость, а что ты сделал с моей маман? ― вывела я отца из прострации, ― Она ведь по времени давно должна быть дома.
Он иронично повёл бровью.
― Связал и бросил в подвал. ― усмехнулся он. Я посмеялась, над своей фантазией, обыгрывающее это событие.
― Хороший ответ…
Сола бесцеремонно потащила меня за рукав, напугав меня до чёртиков.
― Украду её у вас! ― крикнула она на ходу.
Эта сумасшедшая явно тащила меня танцевать. Могу ли я танцевать? Перетерпеть боль, если она возникнет?
― Сола! ― рассмеялась я, ― Что ещё за спешка? Кстати, а, что здесь делает Гордеев? ― вспомнила я мотив убийства некоторых гречанок.
― Понятия не имею. У Миши спроси, ― перевела она стрелы.
Я прислушивалась к ощущениям. Боли не избежать ― это факт. С этим я смогу смириться. Но как это скажется на координации?
Я резко застопорилась.
― Сола, я….
Но она утащила меня танцевать, не выслушав. Колонки разразились In The City ― Kevin Rudolf. Пространство для меня расщепилось на части. Танцевать меня учила Сола, она занимается современным танцем, дольше чем я на гитаре играю. Резкий вздох в микрофон и чувственный голос солиста обжигает слух, разжигая адреналин в крови. Мне не нужен стоп. И кажется, Сола просто ставит под угрозу душевное равновесие мужской половины присутствующих, как в отточенном механизме, поражая острыми моментами и агрессивной дерзкой пластикой. Эти движения мне знакомы, они из постановки их танцевальной труппы, что принесла им лауреатскую награду в прошлом году.
Боль в моей ноге обжигает. Но я не останавливаюсь и не сбиваюсь ни на пол такта. Боль обнажает ощущения, кристаллизирует через страх. Не сразу но до меня доходит. Первое: музыкальное сопровождение у нас живое. Только в группе «ДиП» пополнение в виде моего отца с моей гитарой. Убойное сочетание. Но поёт не он. Поёт Раф. Второе: я ощущаю, что не в себе, я где-то упустила момент, в котором меня начало заносить. Это может лишь казаться мне, а может и кончится плохо… Думаю, я слишком запоздала с графиком приёма препарата. Стоит решить этот вопрос, как можно скорее.
Мимолётно, я вижу своего отца на сцене и Рафа. Я не застаю его взгляда, Раф смотрит под ноги. Облизнув губы, он оборачивается к Мише. Не знаю куда он там смотрит, но думаю всё дело в Соле, раз он даже не слышит, что ему говорят.
― Алло! Земля вызывает! ― рявкнул Гордеев в микрофон и заискивающе засвистел, смотря на Мишу, махая руками над головой. Это подействовало. Он рассеянно спохватился и с умным видом посмотрел на Гордеева. Тот покачал головой, что-то сказав. Вывезу ли я? Актуальный вопрос. Battle Cry ― Imagine Dragons. Голос призывал меня действовать. Я держалась только на мышечной памяти и сакраментальных посланиях слов.
Боль в лодыжке, как оказалось меньшее из зол. Скользящий газон, подвел меня в кульминации одного из музыкальных фрагментов. Кружение, и я не успев схватиться за руку Солы, с разворота улетела прямо в волчьи лапы…
Впрочем, волк афигел не меньше меня. Причём где-то на краю сознания, я знаю, что мне надо бежать. Он смотрел в мои глаза не дольше доли секунды, не двигаясь, а казалось целую вечность. Слушая музыку, я кажется не слышала её. Глубина синих, потемневших до черноты глаз, врезалась прямо в мою душу. О, чёрт. Слишком опасный взгляд, не зря он всегда пугал меня. Мне не нравился такой поглощающим пронизывающий взгляд. Я всегда была капельку благодарна, за то, что в исполнении Гордеева, я никогда таких откровенных взглядом не получала. Он подорвал эту систему к чёрту. Лучше бы он смотрел на меня с ненавистью и презрением, как он обычно это делал.
Всеобщее ликование и веселье, прорвалось ударной волной, приводя меня в чувства. Пару раз моргнув, Раф нахмурился. И о ужас… приблизился склоняясь над моим ухом.
― Два момента Тори. ― прошептал он хрипло, ― Момент первый: Дыши кислород полезен для мозга. И второй: тебе нельзя танцевать, Смолова, ― покачал он головой, мимолетно щекоча кожу моей щеки, кончиками волос. ― Это уже второй раз за день, когда мне приходится тебя ловить.
― Ага, над пропастью в грёбанной ржи, ― пробормотала я, сдавленно, ― В третий, нареку тебя рыцарем круглого стола… Лонселотом будешь? ― попыталась я съязвить, хотя оцепенение сковало меня с ног до головы. Почему он не отпускает меня?
― А что ж сразу не Эктором?
Я прибывала в оцепенении и даже шелохнуться не могла. И отпускать мои плечи никто по всей видимости на намеревался. Парень явно веселился, что ему не очень-то свойственно, и я по привычке внутренне сжалась как пружина и была в боевой готовности номер один, подозревая подлянку.
Над моим ухом пронесся смех Солы. Но я не уверенна, мир был искажённым: ощущение чрезмерной свободы и вращения, словно на каруселях. Мир был ненормальным, уподобившись балагану в эхообразном пространстве. Сола запрокинула голову, от души рассеявшись над чем-то. Я видела Мишу где-то рядом, но я всё ещё не уверенна. Солу окликнули и она обернулась. Она же не уйдёт, не вырвав меня из лап грозного зверя, да ещё в таком состоянии. Дерьмо. Именно это она и сделала.
Над моей головой рассмеялся Костя.
― А как же дипломатическая неприкосновенность? ― шепнул он только мне, проходя мимо. Он задержался, ища мой взгляд.
― Мм… считай, что это своего рода, аксиома, Кость.
