Марта Филдинг - Мой дом там, где любимый
— О да!
— Тебе хорошо?
Она открыла глаза и обнаружила, что он изучает ее лицо.
— Да.
— Мне тоже хорошо.
Хэнк провел пальцем по соску. От его прикосновения Алекс бросило в дрожь.
Его жаркое дыхание обжигало ее грудь.
— Можно, я сниму с тебя это? — сказал он, указывая на ее рубашку и лифчик.
Ей самой хотелось разорвать блузку, но вместо этого она сжала кулаки.
Горькие слезы полились по ее щекам.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Он застыл.
— Я не хотел обидеть тебя.
Она покачала головой.
— Ты думаешь, раздев тебя, я не смогу остановиться?
— Возможно, — проговорила Алекс, опуская голову и стараясь не смотреть на него.
Он заставил ее поднять подбородок.
— Ты не доверяешь мне?
Она жалобно вздохнула.
— Я не доверяю себе. Если мы сейчас займемся любовью, то я не смогу уже уехать.
Взгляд Хэнка прожигал ее насквозь.
— Я мог бы обещать, что остановлюсь прежде, чем мы зайдем слишком далеко, но не уверен, что сдержу обещание.
— Мне жаль, — тихо проговорила она.
— Нет. — Он приложил палец к ее губам. — Тебе не нужно ни о чем сожалеть. Ты права.
— Я знаю, что ты расстроен.
— А ты?
Она улыбнулась.
— Мой ответ ты знаешь.
Он медленно скользил взглядом по ее телу, немного задержавшись на опухших губах и затвердевших сосках, которые выступали сквозь блузку.
Хэнк внезапно вскочил на ноги и протянул ей руку.
Она позволила поднять себя на ноги.
— Что случилось?
— Хочу увести нас подальше от соблазна. — Он наклонился и быстро поцеловал ее в губы. — Собирай вещи, а я пойду за лошадьми.
— Был у меня один конь, который знал великое множество трюков, чтобы увильнуть от работы, — рассказывал Джед небольшой группе, собравшейся у крыльца. — Как только я показывался в загоне с уздечкой в руке, он убегал, удирал, уходил, упрыгивал куда подальше. Пытался спрятаться в углу или за другой лошадью. Бил копытом, ржал и брыкался. Когда я все же ловил его, он задирал морду так высоко, что вставлять удила приходилось со стремянки.
Алекс засмеялась, представив себе эту картину, и плотнее закуталась в куртку. Сегодня ночью температура опустится ниже нуля, хотя на дворе был почти апрель.
— Черт, это еще пустяки, — говорил Бак. — У меня раз была кобыла такая глупая, что думала, будто может спрятаться за деревом. Когда я выходил на луг и звал ее, она забегала за какую-нибудь тощую сосенку и прятала свою морду, так что лошадиный нос выглядывал с одной стороны, а все остальное с другой. Наверное, думала, что раз она не видит меня, то и я не вижу ее.
— Эй, хозяин, — внезапно проговорил Дерек. — Все идет к тому, что скот нужно перегонять в четверг.
Все глаза устремились на дверь.
Хэнк вырисовывался силуэтом на фоне света. Он подошел к ним и устроился на качелях рядом с Алекс. Потом небрежно пододвинул ее к себе.
— Все своим чередом. Сегодня я сделал все, что мог. Вы с Джедом починили ту сбрую?
Разговор перешел на скотопрогон, до которого оставалось только три дня, а потом на воспоминания о славных днях.
Слушая неспешный мужской разговор, Алекс чувствовала, как ее охватывает тепло, и это тепло шло не только от мужчины, который прижимал ее к себе. Это было тепло семьи, окружавшей ее. Пусть даже эти работники не родственники Эдемам, Хэнк с каждым обращался как с братом. И хотя Хэнк явно обращался с Алекс не как с сестрой, вся эта большая семья была готова принять ее.
Она любит Хэнка. Этот факт неоспорим. Ей хотелось обвить руками этого мужчину ее мужчину — и никогда не выпускать. Ей хотелось спрятаться у него на груди, чтобы он хранил и берег ее. Ей хотелось выполнить любое его желание, удовлетворить любую страсть.
Ей хотелось поделиться своей радостью, хотелось встать и закричать на весь мир: Алекс Миллер любит Хэнка Эдема!
Она задрожала.
— Ты замерзла? — тут же спросил Хэнк.
— Замерзла? Нет.
— В любом случае пора идти спать, — сказал Джед, поднимаясь со своего места на ступенях.
Все трое работников пожелали спокойной ночи и побрели домой.
Хэнк помог Алекс подняться, потом распахнул перед ней дверь. Она повесила куртку на крючок, повернулась и обнаружила, что он рассматривает ее. Алекс сделала крошечный шажок, еще один — и оказалась в его руках.
Его руки сплелись на ее спине, и она услышала, как бьются в унисон их сердца.
— Проклятье, — простонал он, когда они оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть воздуха. — Я, конечно, не жалуюсь, но за что мне все это?
Она провела обеими руками по его густым, коротко подстриженным волосам.
— За то, что ты есть.
— Черт, я был таким весь день. Но ты не целовала меня так до этого.
Вот ее шанс. Ей нужно сказать лишь три старых, коротких слова. Я тебя люблю.
Она открыла рот, но, не произнося ни слова, потянула его голову вниз и поцеловала еще раз.
А какие чувства испытывает он? Что, если он не хочет, чтобы она осталась в Саду? Она снова и снова размышляла о том, что Хэнк ни разу не просил ее остаться. Клэр просила, все работники просили. Но Хэнк — никогда.
Возможно, он слишком горд, чтобы выслушать отказ, потому что думает, будто она до сих пор хочет учиться у мсье Бушода. Но ведь она действительно хочет. Не так ли?
Беда в том, что она уже не знает, что хочет.
Нет, это неправда. Она совершенно точно знает, что хочет. Она хочет и Хэнка, и учиться в Калифорнии. Но не может получить все вместе. Чем-то нужно пожертвовать.
Слезы отчаяния наполнили ее глаза. Чтобы прогнать их прочь, она теснее прижалась к Хэнку, зная, что его поцелуи заставят ее забыть обо всем на свете.
Пронзительный телефонный звонок нарушил уютную тишину гостиной и заставил Хэнка оторваться от чтения статьи о новой конструкции удил.
— Хочешь, я возьму трубку? — немного отстраняясь, спросила Алекс.
Он нежно поцеловал ее в лоб.
— Все в порядке, я подойду.
Он прошел на кухню и снял трубку.
— Алло?
— Мистер Эдем? Это Дэнис Коуден из агентства недвижимости.
Хэнк плотнее закрыл кухонную дверь.
— Да?
— Простите, что звоню так поздно, но я только что вернулся в офис и обнаружил на столе пакет, о котором, знаю, вы захотите услышать.
— Еще одно предложение?
— Не еще одно предложение, мистер Эдем, а то самое предложение. — Агент назвал сумму, от которой Хэнку захотелось опереться о стол.
— От кого? — спросил Хэнк, когда агент сделал паузу, чтобы перевести дыхание и продолжить излагать детали.
— От одной японской корпорации. Я не могу даже выговорить название, — ответил агент. — Так что вы думаете?
