Ирада Вовненко - Дресс-код вдохновения
Но она не умерла, а напротив – почувствовала себя много лучше после инъекции.
– Давление у вас, – удивленно сказал мужчина, – ни к черту низкое. А ведь вы кофе пили пять минут назад!
– Вы врач, – спросила Юлия, будто ей было интересно.
– Нет, – открестился от медицинской профессии мужчина, – просто, знаете… Немного знаком с основами оказания первой помощи.
– Ага, – Юлия чуть улыбнулась, – значит, вы – спасатель.
Посмотрела на него пристально:
– Слушайте, а вы ведь и правда меня спасли.
– Да перестаньте, – мужчина в смущении отвернулся. – Не нагло будет с моей стороны спросить, как вас зовут?
– Юлия.
– Егор. Едем дальше?
– Едем.
* * *Юлия. Сентябрь. Semi-casual
Отправитель:
957 55 57
10 сентября 17.00
«Благодарю за цветы. Ю.»
Отправитель:
932 18 18
10 сентября 17.08
«А знаешь, зачем я прислал тебе цветы? Я ждал, что ты напишешь мне».
Все-таки женщины удивительные. Вернее, они удивительно быстро прощают, а еще быстрее забывают обиды. И уверенно повторяют про себя:
«Я просто сплю с ним. Мне просто нравится его запах и нравится заниматься с ним сексом. Вот и все. Я совсем не претендую на него». Но потом он снова обнимает тебя так, как никто не обнимал тебя до него. Целует твою шею и дышит тебе в ухо. И ты опять вся принадлежишь ему, отдавая всю энергию.
Утро было каким-то безжизненным и вялым. Александр молча вышел на кухню и тихо сказал:
– Я ухожу.
Только сейчас Юлия заметила, что в руках у него большая сумка.
Потом он тихо добавил:
– Так будет лучше для нас обоих. С дочерью я поговорил.
Юлия ничего не ответила. Она была благодарна мужу за это решение. Впервые за двадцать лет совместной жизни она отметила, что он поступает как мужчина. И фигура у него тоже мужская, подтянутая. Что не хватало ей в нем? Почему так легко все разрушилось? История двадцати одного года перестала быть настоящим, и даже совместные фотографии выглядели какими-то нелепыми и чужими.
Юлия как-то по-дурацки кивнула. И добавила почти неслышно: «да». Так будет лучше. Она даже не испытывала привычного страха одиночества. Страха засыпать одной в холодной постели. Просто чувство пустоты и нежелания ничего. Странное чувство. Она смотрела на свои пальцы, колени. Все части тела на месте, руки-ноги, бьется сердце, она ощущает его удары в шее, там расположена крупная артерия – сонная, поэтому хорошо слышен пульс. Пульс ровный, сердце бьется, и ничего не произошло вроде бы. А ведь произошло! Шли первые минуты ее новой жизни. Совсем новой. Самое счастливое счастье – это не когда «получилось», не когда «получится», а когда «получается». Когда все получилось, на сцену выходит страх. Страх, что все отнимут и надо будет бороться, защищаться, находиться в состоянии гражданской войны и вечной обороны. Страх и тревога – неудачные соседи для счастья и любви. Но сейчас Юлия ничего не боялась. Единственное, что она ощущала – это состояние пустоты и ужасающего равнодушия. Так случается, когда ты болеешь, казалось бы, элементарной простудой. И готов оторвать свой нос. Он ничего не чувствует и стал совершенно багровым, а в горле образуется омерзительная коричневая слизь. Ты садишься за стол, где на тарелке переливается твой любимый грибной суп не с какими-нибудь, а с самыми настоящими белыми грибами, да еще и перловочка добавлена, кладешь в рот первую ложку, тут же подносишь вторую в надежде хоть что-нибудь почувствовать и равнодушно оставляешь тарелку. Ты ничего не чувствуешь, совсем ничего…
На работу она приехала вовремя. Даже несколько раньше. Охранник улыбнулся ей привычно.
– Юлия Семеновна, вам кто-то такой букет прислал! Мы даже в дверь его втащить не могли.
Юлия сухо поздоровалась и прошла в кабинет. На столе стоял огромный букет желтых роз. Она подошла к ним, нагнулась и медленно втянула их запах, немного задержав дыхание. Провела рукой и заметила записку: «Спасибо за эти 163 дня».
Она скомкала записку и бросила на пол.
– Ненавижу. Как он может. – Слезы снова застилали глаза. «По-моему, это стало моим привычным состоянием», – отметила она про себя.
Выбежала к охраннику.
– Женя. Евгений, извините меня. Тут поблизости есть часовня. Я очень прошу вас, отнесите эти цветы в храм. А еще лучше – раздайте женщинам, у нас же много девушек работает. Я вас очень прошу, заберите эти цветы.
* * *– Привет, – Юлина коллега задвинула ящик стола и подняла глаза. – Тебя главный вызывает.
– Не знаешь, зачем? – Юлия кинула сумку на стул, оттуда выпала и спланировала на пол вчерашняя открытка от Егора с его телефоном – одиннадцать цифр, четко выписанных. Юлия не знала, должна ли она позвонить по этому номеру. И главное – хочет ли она этого.
– Что это ты бумагами кидаешься? – Коллега потянулась и подняла открытку.
– Да ты понимаешь, – Юлия вдруг обрадовалась возможности поговорить, – меня тут сильно выручил один незнакомец… Точнее, сначала он был незнакомец, а потом оказался Егор. Ой. Прости, я такую глупость болтаю!
– Ничего, я слушаю. – Коллега смотрела внимательно. – Итак, тебя выручил незнакомец. Его зовут – Егор. Это ты выяснила позднее.
– Да! – Юлия почувствовала, что ей приятны эти воспоминания. – В общем, я с самого начала тебе расскажу. День вообще вышел ужасным…
Коллега оказалась внимательной слушательницей. По окончании рассказа она посоветовала Юлии не валять дурака и немедленно позвонить «серьезному мужчине Егору». Об отношениях Юлии с Максимом она знала и совершенно их не одобряла, повторяя, что от таких «престарелых ловеласов ничего хорошего ожидать не приходится». Юлия, немного было отошедшая от тягостных дум, вновь нырнула в них, как в черную воду.
– Да, тебя же начальство ждет! – всполошилась коллега, с тревогой наблюдая за изменениями красивого Юлиного лица. – Эх, и заболтались мы! Ну, бабы! Ну, болтушки!
Юлия открыла дверь офиса главного редактора, и ей навстречу вылетел клуб синего табачного дыма. Традиционно в редакции много курили, и даже все кресла для посетителей в коридорах были снабжены маленькими пепельницами.
– Привет, красотка! – взревел Юлин начальник. – Ты что такая кислая? А? Быстро рассказывай. Что-то случилось?
– Нет, – Юлия придала лицу деловое выражение. – Просто задумалась.
– И о чем?
– Когда моя дочь была много меньше и посещала курсы дошкольников, там частенько появлялись психологи и проводили тесты.
Мне запомнился один. Ребенку предлагалось изобразить себя на лестнице из десяти ступеней. Правильным ответом был выбор высшей ступеньки, потому что лестница олицетворяла самооценку, и чем ты выше забрался, тем более ты молодец. Молодцовый молодец. Мне больно об этом говорить, но и сейчас вижу себя на нижней ступени, просто я спускалась, спускалась и вот, наконец, достигла.
