Алекс Стрейн - Обещание героя
Что ж, их реакции были вполне предсказуемы. Замкнутое пространство, темнота и безвыходность ситуации заставляли натянутые нервы звенеть, раздражение подступало, обволакивало и подталкивало едва ли не ненавидеть всех и вся. Первую стадию они уже прошли: деланное спокойствие, попытки оптимистично взглянуть на собственное положение и надежда на избавление. Может быть, не очень скорое, но неизбежное.
На второй стадии, в которой они сейчас и пребывали, доминировали раздражительность и отчаяние. А если следовать этой теории до конца, то третьей — и последней! — стадией станет апатия. Они смирятся с неизбежностью и впадут в прострацию, дожидаясь неотвратимого финала с покорностью приговоренных к казни или неизлечимо больных людей…
Хотя до полного отчаяния и апатии они пока не дошли, но уже почти растеряли надежду.
Криса злили увещевания Дениз, которые он назвал «попыткой уйти от действительности», Дениз сходила с ума от его обвинений и внезапных вспышек раздражения. Иногда ей казалось, что Крис перестает контролировать себя и вот-вот от отчаяния и злости замечется по их крохотной темнице. А скоро ситуация ухудшится. Это произойдет, когда закончится анальгетик и она не сможет сделать Крису обезболивающий укол. Что она тогда будет делать? Господи, как ей пережить это и не сломаться?! Еще немного, и она тоже начнет тихо сходить с ума.
И тогда никакая боль на свете не сможет спасти ее рассудок.
— Дениз, ты меня слышишь? Не сиди истуканом!
— Я не желаю участвовать в этой перепалке, собрав последние силы, холодно заявила она. — А если тебе невмоготу молчать, можешь ругаться сам с собой сколько захочешь. Только смотри не перестарайся…
После этих слов установилась зловещая тишина.
— Дениз… — заговорил Крис через несколько минут, показавшихся ей бесконечно долгими.
Она ожидала чего угодно — от очередной вспышки раздражения до каменного молчания на все оставшееся у них время. Только этого она не ожидала: его тихого голоса, полного муки и раскаяния.
— Прости, Дениз. Я не хотел этого говорить…
Я чувствую себя просто ужасно из-за того, что обидел тебя. Я хочу сказать, что ты самый лучший врач на планете.
— Грубая лесть, как правило, не достигает цели. Нужно действовать более тонко, — сварливо ответила Дениз, поддерживая его попытку примирения.
— Учту на будущее. Только к моим словам это не относится, они вовсе не являются лестью. Ты замечательно быстро расправилась со мной…
— Справилась, — поправила она.
— Я так и сказал.
— Конечно, — не стала она спорить.
— Я был похож на психа, — в новом приступе самобичевания пробормотал Крис.
— Скорее, на капризного пациента, нуждающегося в небольшом нагоняе. Мужчины вообще гораздо прихотливее женщин и хуже переносят стрессы и боль.
— Это потому, что у женщин болевой порог ниже раз в десять, чем у нас. Поэтому наши страдания от одинаковых травм несоизмеримо сильнее. И психика у нас слабее…
— Хорошее оправдание скверному характеру, ничего не скажешь…
— Ты больше не сердишься?
— Я и не сердилась, Крис, я все понимаю…
— Спасибо…
— Как ты себя чувствуешь? — Дениз на минутку включила фонарь, чтобы осмотреть повязку. — О, батарейки совсем сели…
Свет был тусклым, красноватым и совсем не разгонял мрак вокруг. Но даже это слабое свечение казалось ей таким необходимым и бесценным, что Дениз содрогалась при мысли о том, что скоро они останутся в кромешной тьме.
На повязке проступило огромное бурое пятно. Крис откинулся назад и тут же отпрянул.
— Проклятые камни!.. — Он выругался и тут же извинился:
— Прости… Не выключай фонарь, Дениз… Эта пещера такая маленькая…
Дениз крепко сжала губы, чувствуя, как сердце сжимается от нового приступа безысходности.
— Все будет хорошо, Дениз, мы обязательно выберемся, даю тебе слово…
Крис смотрел на нее, и его глаза казались совсем черными. От его взгляда у нее мурашки бежали по спине.
— Хорошо, — дрожащими губами пробормотала она.
— Иди сюда, — глухо сказал Крис.
Он потянул ее к себе, и Дениз послушно передвинулась, прислоняясь к его боку.
— Теперь можешь выключить фонарь…
Она выключила.
Крис держал ее ладонь, крепко сжимая пальцы. Дениз передвинулась еще и положила голову на плечо Криса. Их вздохи синхронно прозвучали в темноте пещеры.
— Как ты думаешь, сколько мы уже здесь находимся?
— Не знаю. У меня даже нет никаких версий…
— Мне кажется, что мы сидим здесь целую вечность… — пробормотала она.
Напряжение стало уходить, и глаза Дениз слипались от подступившей усталости и сонливости.
— Поспи немного, — глухо предложил он.
— А ты?
— Я тоже постараюсь заснуть…
— Хорошо… — пробормотала она и тут же провалилась в глухую черную яму тяжелого сна.
Дениз ничего не снилось. Она просто впала в тяжелое и беспросветное состояние, которое с трудом можно было назвать сном — скорее забытьем! — а потом медленно и неохотно из него выплыла. Вокруг была кромешная темнота, и Дениз несколько секунд пыталась сообразить, где находится. Почему кругом так темно и чьи руки сжимают ее в объятии?
Память вернулась скачком, и Дениз резко качнулась, пытаясь сесть, и эти руки тут же разжались и поддержали ее. Дениз потерла лоб, потом глаза и шумно выдохнула:
— Ох, Крис!..
— Как спалось?.. — раздалось прямо над ухом.
— Хорошо… — смущенно пробормотала она.
Дениз расправила плечи, чувствуя ноющую боль во всем теле, и подумала о том, что Крису пришлось держать ее, пока она спала. — А тебе удалось поспать?
— Немного.
— Думаю, ты говоришь не правду… Ты долго держал меня?
— Это единственное, чем я мог тебе помочь.
Ты так горестно вздыхала во сне, даже всхлипывала, пришлось покачать тебя немного…
Дениз почувствовала, как загорелись щеки.
— Спасибо… Как нога?
— Болит, — коротко отозвался он, и Дениз стала ощупью искать свою сумку.
Света фонаря едва хватило на то, чтобы осветить место укола. Осталось всего две ампулы, на одну инъекцию… По облегченному вздоху Криса Дениз поняла, что анальгетик подействовал.
— Теперь твоя очередь спать, — сообщила она ему.
— Хорошо, — покорно отозвался он и добавил:
— Только сидя я спать не смогу. У меня ужасно затекли ноги и спина. Жаль, кровать здесь не предусмотрена…
— И подушки нет… — сварливо добавила Дениз.
Крис завозился, вытягиваясь на полу, и тихо застонал, расправляя спину и плечи, вытягиваясь во всю длину. Дениз почему-то очень хорошо представила его потягивающимся, и эти кряхтящие звуки и шорохи вызвали в ней лавину противоречивых чувств и ощущений. Внутренности завязались тугим узлом, в животе стало холодно, а щекам горячо.
