Памела Кент - Притяжение любви
— Я хочу, чтобы ты уехал, Стефан.
— Нет, не говори так.
— Уезжай! — Она оттолкнула его от себя.
— Ты не можешь сказать, что больше меня не любишь. Ты не можешь этого сказать.
— Зачем снова спрашивать меня об этом? Почему ты так долго ждал момента, чтобы тебе предоставили еще один шанс?
— Я поверил тебе, когда ты сказала, что хочешь уйти от меня.
— Логично.
— А сейчас я не верю тебе.
— Ты мне всегда был нужен, но ты никогда со мной не был и не будешь, потому что не можешь отдать всего себя мне.
— Но я же здесь, с тобой. — Он дотронулся до ее щеки, и Линдсей почувствовала теплоту его рук. Она закрыла глаза. Линдсей точно определила момент, когда эта теплота исчезла. Она стояла в саду и слушала, и стояла там до тех пор, пока не услышала шум отъезжающей машины.
ГЛАВА 9
Всю неделю после разговора в саду Линдсей просыпалась задолго до рассвета. Сон благотворно влиял на нее, приводил мысли в порядок. На восьмой день, сквозь густую дымку сна, она услышала, как открывается дверь спальни. Затем раздалось хихиканье.
Повернувшись на бок, Линдсей увидела возле своей кровати Мэнди. Язык отказывался шевелиться. Она с трудом спросила:
— Ты давно проснулась, дорогая?
— Ну ты и соня!
Она взглянула на прикроватные часы — они показывали десять. Она ужаснулась.
— Мы приготовили тебе завтрак.
— Кашу с тостами и апельсиновый сок, — уточнил Джеф, входя в спальню вслед за сестрой.
— Вы и апельсиновый сок сами приготовили? — Линдсей понимала, что необходимо сесть, чтобы дети видели, насколько ей приятна их забота. Подняться ей удалось с трудом. Произошло то, чего она опасалась, — комната закружилась волчком. Она сжала зубы и стала ждать. Неожиданно головокружение прошло.
Джеф взволнованно склонился над ее постелью.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Боюсь, что нет. Поэтому и проспала так долго.
— Может быть, вызвать врача? Позвонить Алдену?
— Нет. Наверное, в меня заполз какой-нибудь жучок.
— Светлячок? — спросила Мэнди.
Линдсей удалось рассмеяться.
— Нет, но такое ощущение, что голова светится изнутри.
— Мама имеет в виду, что у нее грипп или что-нибудь в этом роде. То же самое, что было у тебя прошлым Рождеством, когда ты не смогла играть в школьной пьесе, — пояснил Джеф.
— Алден мог бы помочь!
Линдсей взяла сок.
— Мне не нужна ничья помощь, дорогая. Просто я должна отдохнуть. Отлежусь сегодня в постели. Вы сможете присмотреть друг за другом?
Детям эта мысль пришлась по душе. Они принялись кормить Линдсей кашей и обсуждать, как они будут друг за другом присматривать. Ясно, что болезнь Линдсей для них такой же праздник, как Рождество или день рождения.
Сама Линдсей никак не могла оценить это обстоятельство как праздничное. Болезнь не была для нее неожиданностью. Выходя в город за молоком и хлебом, она слышала разговоры о том, что уже несколько человек на острове умудрились подхватить летнюю простуду. Вероятно, большая нагрузка, связанная с детьми, сказалась на ее иммунитете. На прошлой неделе они ездили в соседний парк Седар-Пойнт. Затем два дня ходили под парусом с двумя друзьями, живущими в восточной части острова, в Роки-Ривер. Они много катались на велосипедах и совершали бесконечные прогулки. Она считала, что это поможет ей выбросить из головы, перестать думать о том, что случилось с Джефом, а также о Стефане и переменах, происшедших в их отношениях.
Остаток утра прошел для Линдсей как в тумане. Периодически просыпаясь, она то ловила на себе взгляды Мэнди и Джефа, то вдруг обнаруживала, что рядом никого нет. Один раз она сделала попытку попить воды, но даже не смогла взять в руку чашку.
Через какое-то время, может, через несколько минут, а может, и часов, до нее донесся отчаянный лай Конга. Странно, что одна собака может поднять такой же шум, как и целая стая волков. Не успела эта мысль до конца оформиться в ее голове, как раздался голос Алдена.
— Как вы себя чувствуете?
Она ощутила у себя на лбу прохладу его руки.
— А вы что здесь делаете?
— Пришел Джеф и сказал, что вы заболели.
— Алден, со мной... со мной все будет в порядке. Просто мне нужно отдохнуть.
— Я тут кое-что принес. Это должно помочь.
— Я не принимаю никаких лекарств. Лучше... пусть лучше организм сам себя лечит.
— Вы очень плохо себя чувствуете?
— Просто отвратительно.
— Тогда давайте немножко поможем вашему организму.
— Вы неумолимы.
— Ваша болезнь может оказаться серьезнее, чем кажется.
— Что же это может быть?
На сей раз он сделал более длительную паузу, чем обычно.
— Возможно, что ничего серьезного. Но это не то, что выльется в легкий озноб и небольшой кашель. У вас жар и вдобавок, боюсь, малокровие. Может быть, вы переутомились?
— Немного. Но из-за этого я никогда не болела.
— Теперь болеете. Так что лучше примите то, что я принес.
У Линдсей не было сил сопротивляться.
— Ну хорошо. Только если это поможет мне побыстрее поправиться. Мне не хотелось бы, чтобы... Джеф и Мэнди оставались без присмотра.
Алден отвернулся от нее и открыл свою сумку.
— Они сказали, что у вас друзья в другой части острова. Давайте, я позвоню им и попрошу взять детей к себе на сегодняшний вечер. Если они не смогут, я их сам возьму. Только боюсь, что, если дети будут слишком близко, вы вряд ли сможете как следует отдохнуть.
— Я не хочу никому причинять неудобства.
— Причинять неудобства?
— Ну знаете... беспокоить кого-то.
— Правильно.
Неожиданно ее осенила мысль, что было весьма странно, так как последнее время ее мозги варили не очень хорошо.
— Алден, английский вам родной язык?
— Нет.
— Тогда все ясно.
— Что ясно?
— Ясно, почему вы так долго думаете, прежде чем что-то сказать.
— Вы очень сообразительны.
Голова снова загудела. Она опустилась на подушку и закрыла глаза. Вскоре она почувствовала, как Алден взял ее за руку. Укол был настолько безболезненным, что Линдсей даже не потрудилась открыть глаза и посмотреть, что он делает.
Стефан лишь однажды видел Алдена. Они познакомились во время грозы — в первый день приезда на остров Линдсей с детьми. Джеф с Мэнди столько о нем рассказывали, а Линдсей давала ему такие лестные характеристики, что Стефану уже казалось, будто они старые знакомые.
Алден не нравился Стефану.
А Алден был достаточно чуток, чтобы не чувствовать неприязни со стороны Стефана. Он без всякого труда сумел завоевать симпатию его жены и детей. О такой легкости Стефан мог только мечтать. Стефан был уверен, что Алдену все дается без труда. Он тоже был врачом, но в отличие от Стефана не был повязан таким количеством ограничений. Он мог менять свои планы, по желанию устраивал себе летние отпуска и даже отказывался от специализации ради удовольствия заниматься общей терапией.
