Оливия Дарнелл - У любви законов нет
— Я… я не знала.
— Теперь знаешь. Я думал, это всем известно.
Горечь окатила Зоэ приливной волной. О нет, подумала она, только не слезы. Но глаза защипало, и она потрясла головой, не в силах говорить.
Оливер продолжал говорить. Лицо его было совершенно каменным. Не осталось ни следа от сочувствия, нежности или восхищения, на которые, она знала, этот человек способен.
— Должно быть, я того же типа, что и Пьер. Люблю свободу, не хочу быть привязанным к одному месту. Ты хочешь иметь детей, а я не уверен в себе на этот счет. Я над этим еще не думал, если честно. Но вряд ли из меня получится хороший отец. Я воспитывался в строгости. Все, что я усвоил из отношений со своим отцом, — это послушание и дисциплина. И возможно, я несколько устал подчиняться правилам. Хочу ощущать себя свободным и ничем не связанным, вместо того чтобы заменить один свод законов на другой. У тебя много друзей, любимый город… Мне тоже будет жаль уезжать отсюда, когда придет время, но я все-таки уеду. Мир слишком велик, я не хочу себя ограничивать.
Оливер засунул руки за пояс брюк и подытожил с бескомпромиссностью палача:
— Вот, собственно, и все. Я такой, какой есть, меня не переделаешь.
— Худшее, что я могла предположить.
— Зато я откровенен.
Непрошеные слезы наконец прорвались наружу и заструились по ее щекам. Зоэ более всего не хотела вызывать у него жалость, но ничего не могла с собой поделать. Так же, как не могла сделать Оливера таким, каким хотела его видеть.
— Я не знала, — выговорила она снова.
— Проклятье, да перестань же плакать! — воскликнул Оливер. — Пожалуйста, Зоэ. Я не хотел причинять тебе боли!
— Да, конечно, я тебе верю, — всхлипнула молодая женщина, борясь с рыданиями. — Дело не в тебе, а во мне. Почему мужчины не хотят со мной оставаться?
Оливер в несколько шагов преодолел расстояние до дивана, опустился на корточки и взял ее руки в свои. Но Зоэ отвернула лицо.
— Нет, дело совершенно не в тебе. С тобой все в полном порядке. Черт, да я хотел бы остаться с тобой! Только не навсегда, не связывая себя вечными обетами! Неужели это так трудно понять?
Зоэ не могла говорить — ее душили рыдания.
— На свете так много вариантов отношений. — Он еще сильнее сжал ее ладони. — Некоторые длятся долго, некоторые — не очень, зато бывают такими яркими, что запоминаются на всю жизнь и приносят много радости. Я хочу тебя и знаю, что ты хочешь меня. И наши чувства друг к другу глубоки и не случайны. Как мы можем знать, что будет завтра? Как мы можем планировать на жизнь вперед? Почему бы просто не быть вместе какое-то время — ведь нам будет хорошо, черт побери!
Оливер снова уселся рядом с ней, обнял за дрожащие плечи.
— Что бы ты сделала, если бы я не стал медлить и отнес тебя в спальню?
— Думаю, я бы не возражала.
— И занялся бы с тобой любовью?
— Я бы не возражала…
— Просто не возражала бы, и все?
— Нет, не все. Ты понимаешь, что я имею в виду. — Зоэ громко всхлипнула. — Мне было бы хорошо с тобой… Но после, когда бы все кончилось, ты все равно сказал бы мне, что собираешься уехать. Знаешь, что было бы со мной? Мне было бы вдвое больнее, чем сейчас. Даже не вдвое — в сотню раз!
Оливер разжал объятия и провел руками по ее почти белым волосам.
— Значит, ситуация получается безвыигрышная?
— Я не хочу, чтобы мое сердце снова разбилось. — Зоэ вытирала слезы тыльной стороной ладони, но они не переставали литься. — Если мы будем вместе, а потом ты уедешь — это произойдет. Думаю, у меня не хватит сил оправиться от второго удара. Я все еще надеюсь, что появится человек, который полюбит меня и мой город и захочет построить со мною семью. Я очень хочу иметь семью, Оливер. Дом и детей.
Она прижала руку к сердцу, так преисполнившись эмоций, что едва могла говорить.
— Во мне очень много любви, и я хочу отдать ее тому, кто сможет ее принять. Я устала нянчиться с детьми подруг, быть вечной «тетей Зоэ». Надеюсь, что подходящий для меня человек встретится мне в ближайшие несколько лет, и я буду ждать этого… пока еще не поздно.
— По-моему, рано драматизировать ситуацию. Тебе еще и тридцати нет.
— Оливер, мне двадцать шесть, в этом году будет двадцать семь. Мадлен старше меня всего на три года, ее дочке уже семь. Симона на год моложе меня, а сегодня она сказала, что они с Гастоном собираются завести второго ребенка. Я тоже этого хочу, Оливер, хочу такого же счастья, как у моих подруг. И хочу, чтобы у моего ребенка была не только мать, но и любящий отец.
Зоэ видела, что ее слова злят Оливера, потому что он встал и снова заходил по комнате. Что там «заходил» — заметался по тесной гостиной, как тигр по клетке. Молодая женщина вздрогнула, осознав в очередной раз, как сильно хочет этого мужчину. Лечь рядом с ним, принять в себя его бешеную энергию…
Щеки Зоэ вспыхнули. Мало того, что Оливер не оправдал ее ожиданий, так еще и собственное тело предает!
А он все шагал из угла в угол, запустив пальцы в волосы. И вдруг неожиданно остановился напротив нее.
— Ты много думала, Зоэ. И похоже, распланировала всю свою жизнь. И самое досадное, что от реализации твоих фантазий полностью зависит твое счастье.
Молодая женщина испуганно вжалась в спинку дивана. Она видела, что Оливер находится в крайней степени раздражения.
— Я видел в жизни куда больше твоего, — сказал он. — Убийства, самоубийства, избиения, похищения детей. Видел, как люди попадают в автокатастрофы, как торпеды взрывают корабли. Молодые, полные сил и жизненных планов ребята ни за грош идут ко дну, и все их мечты остаются неисполненными. Да что там — любой из нас может попасть под машину, умереть от сердечного приступа, погибнуть от пули преступника. Это происходит каждый Божий день в большом недобром мире, в котором мы живем. Жизнь жестока. Хуже того, она непредсказуема. Ты-то уж должна это понимать — ведь твои родители погибли, когда ты была совсем крошкой. Я верю, что мы должны довольствоваться тем, что имеем, и находить радость там, где она есть на данный момент, а не ждать неизвестных подарков будущего. Да, я понял, что ты хотела мне сказать, но я с тобой не согласен.
Зоэ почувствовала нечто совершенно неожиданное: глубокую жалость к нему. Какой тяжкий груз воспоминаний несет этот человек, сколько ужасов ему пришлось пережить! Ей захотелось подойти к Оливеру и обнять его, но она осталась сидеть.
— Ты видел так много печального… Должно быть, тяжело носить все это в себе?
— Достаточно тяжело. — Оливер кивнул, но лицо его оставалось бесстрастным. — Но не вздумай меня жалеть. Я способен справиться со своими проблемами.
