Джил Монро - Как соблазнить мужчину
Аннабелл обвила его ногами, сцепив лодыжки на спине.
Больше Вагнер не мог сдерживаться. Со стоном он ворвался в нее. Быстрее. Глубже. Мощнее.
— О да. Ваг! — закричала она.
Весь мир сосредоточился для нее в этот момент в одном ощущении. Сквозь ослепительную завесу экстаза она ощутила, как внутри разлилось горячее тепло.
Восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение, успела подумать Аннабелл, закрывая глаза.
Вагнер смотрел на спящую женщину в своих объятиях. Аннабелл соткана из противоречий, думал он. Когда-то он видел ее застенчивой и пугливой, стесняющейся грехов своего отца, теперь она излучала уверенность в своих женских чарах и твердую решимость завоевать его. И ей это удалось. Вагнер попался в раскинутые сети.
Они занимались любовью. Не сексом — любовью. Это была не игра, все было по-настоящему.
Что-то необыкновенное произошло в этой спальне и связало их прочными невидимыми узами. Он чувствовал это, глядя ей в глаза, пока они занимались любовью. Никогда до этого Вагнер не испытывал ничего подобного. Эти ощущения были в новинку для него. Если честно, пару лет назад один намек на «узы» заставил бы его вычеркнуть женщину из своей жизни.
Он ее любит.
Восхищение и привязанность переросли в любовь. Вагнер сам не мог в это поверить, но он чувствовал это. Это было как яркий, чистый, ослепительный солнечный свет в море серых оттенков.
Что такого особенного в этой женщине, что он в нее влюбился? Почему именно в нее?
Может, потому что у них было много общего.
Например, грехи их отцов. Аннабелл долго страдала по вине своего отца. Его преступления нанесли ей глубокие раны. Этот подонок обманул друзей и родственников, одолжив у них деньги на собственные махинации. Он оставил дочь без средств на жизнь, без денег на колледж и по уши в долгах перед родственниками.
И Аннабелл взяла на себя эту постыдную ответственность. Она работала не покладая рук, чтобы отдать долги своим дяде и тете, пострадавшим из-за ее отца, и заплатить за свое обучение в колледже.
Аннабелл что-то пробормотала во сне, прижимаясь к нему крепче.
Кто бы мог подумать, что это произойдет? Совершенно обессилев, Вагнер все же не мог заснуть. Он никак не мог разобраться в своих ощущениях. Казалось, он всю жизнь искал чего-то, сам не зная чего, и только что это нашел. И не может поверить в свое счастье. Ему нужны доказательства.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Приторно-сладкий запах зефира защекотал ей ноздри и вырвал из крепкого сна. Белл сладко потянулась и открыла глаза. Прямо перед ней было ее любимое лакомство.., в руках Вагнера.
— Ммм.., дай мне, — попросила она, облизываясь.
Вагнер провел зефириной по ее нижней губе, и Белл с наслаждением откусила кусочек.
Вагнер наклонился и поцеловал ее сладкие от цветного сахара губы.
— Ты меня балуешь, — сказала Белл, поправив подушки и с наслаждением вытягиваясь на шелковых простынях. — Зефир и поцелуи по утрам.
Вагнер изогнул бровь.
— И что лучше?
Как будто он сам не знает… В постели он просто совершенство. Только мужчинам нельзя такое говорить, чтобы не задирали нос. Лучше показать… Аннабелл откусила еще кусочек.
— Я тебе покажу, — пообещала она с улыбкой.
Вагнер усмехнулся низким довольным смехом, пробуждавшим желание.
— Я проснулся от голода, — сообщил он, доставая стаканчик из пластиковой коробки, которая заменяла прикроватную тумбочку. — Но есть нечего.
Вчерашняя пицца свалилась за диван.
— Хм, не понимаю, как ее угораздило, — с притворным недоумением ответила Аннабелл.
Наверно, она упала, когда Вагнер подхватил ее на руки и понес в спальню. Ни с чем не сравнимое ощущение. Оно стоило десяти испорченных пицц.
— Я пошел раздобыть нам кофе и, увидев зефир, сразу подумал о тебе.
— Как мило.
Вагнер легонько поцеловал ее в губы.
— Я купил еще кое-что, — он выложил на кровать коробку со свежеиспеченными булочками.
— Какая прелесть!
Прежняя Аннабелл считала, что есть в постели плохая привычка, но новую Белл подобные мелочи не волновали. От булочек шел такой восхитительный аромат, что, отложив остатки зефира в, сторону, она поспешила развернуть коробку. Если она не ошибается, то там должны быть круассаны с шоколадом и булочки с арахисовым маслом. Она обнаружила, что чертовски проголодалась. И неудивительно: занятия любовью с Вагнером отняли много энергии. Так что булочки — как раз то, что надо.
Достав булочку, она надкусила ее. Блаженство.
Кровать рядом с ней прогнулась, и сильные руки Вагнера притянули ее к себе.
Он погладил рисунок у нее на левой груди;
— Я и не заметил, что у тебя есть татуировка.
Белл вспыхнула.
— Ты был слишком занят другими вещами…
— Моя милая Аннабелл, ты полна сюрпризов.
Этот полумесяц чертовски сексуален.
Она стеснялась своей татуировки с тех самых пор, как они с Кэти отправились в Техас, чтобы сделать ее. Она просто поверить не могла, что решилась на такой смелый поступок. Но, видя восхищение в глазах Вагнера, она была довольна своей смелостью. Вагнеру нравились отважные и уверенные в себе девушки.
Вагнер отломил кусочек булочки и поднес к ее губам. Аннабелл высунула кончик языка и слизнула шоколад с его пальцев. Вагнер не мог сдержать стона.
— Ты меня убиваешь, — выдохнул он. — Но это сладкая смерть.
Его глаза потемнели от страсти.
Девушка с удовольствием отломила кусочек круассана и поднесла ко рту Вагнера. Кончиком языка он слизал шоколад и, взяв один пальчик в рот, начал посасывать. Дрожь удовольствия пробежала по позвоночнику. Вагнер вложил еще кусочек круассана ей в рот. Шоколад плавился на языке.
— Вкусные булочки для покупных. Моя бабушка пекла такие.
Вагнер стянул футболку и джинсы и прижался к ней всем телом. Черт, он забыл снять трусы, отметила Аннабелл.
— Ты никогда о ней не рассказывала.
— Она умерла вскоре после отца, — коротко ответила Аннабелл. Бабушка не вынесла скандала, связанного с махинациями сына. Комок подступил к горлу, а на глаза набежали слезы. Хватит вспоминать о грустном. Отец и так испортил ей четыре года жизни и отнял у нее бабушку. Она больше не будет думать о прошлом. Для них с Вагнером начинается новая жизнь. Прекрасная новая жизнь вместе. — Бабушка была очень доброй и красивой, и у нее был очень милый акцент — смесь ирландского с протяжным оклахомским выговором. Она рассказывала мне веселые и поучительные истории. И она верила в фей и домовых, — сказала Аннабелл, закрывая глаза. — Но самое главное, она всегда помнила, что я не ем орехи. Просто не выношу.
— Что? Ты не выносишь орехи?
