Фэй Уэлдон - Худшие опасения
Александра спросила у Вильны, где именно в столовой лежало тело, когда Вильна приехала в «Коттедж». Вильна сказала в ответ, что Александре нужно начать жизнь сначала — думать не о прошлом, а о будущем. Эбби прикрыла тело одеялом; она, Вильна, никогда в жизни не видела мертвецов; только потому в морг и поехала — чтобы взглянуть, как выглядит Нед без одеяла.
— Надеюсь, он тебя не разочаровал, — прошипела Александра и бросила трубку. А потом была вынуждена позвонить Вильне еще раз, чтобы извиниться. Друзья есть друзья. Вильна ответила, что ничуть не обиделась: англичане так странно относятся к смерти, что она до сих пор им дивится, но старается привыкнуть. Если Александра захочет, вечеринку можно устроить у Вильны дома.
— Вечеринку? — переспросила Александра.
— После похорон, — пояснила Вильна. — Кажется, по-вашему, это называется «поминки».
Александра поблагодарила Вильну за предложение и согласилась.
13
Утром Александра, прихватив ежедневник и тонкую синенькую записную книжку Дженни, поехала в Эддон-Гарни. Крошечный «Пункт общественного доступа», который был ей нужен, располагался в магазине канцтоваров. То есть почти по соседству с моргом. Проходя мимо, Александра почувствовала: Нед внутри, но так и не смогла вообразить себе его лежащим на столе. Она тоже никогда в жизни не видела мертвецов. Ее отец умер в Америке; мать убедила ее не ездить на похороны.
— Зачем зря расстраивать его вдову? — воскликнула Ирэн. Похороны человека, который состоял в браке не единожды, обязательно попахивают издевательским фарсом. Мало того что брошенный муж или жена остались одни-одинешеньки на свете — позднее им отказывают и в праве примириться с ушедшим, попрощаться с ним по-людски. А непризнанный или забытый ребенок, узнав, что покинувший его родитель ушел из жизни, еще острее чувствует свою ничтожность и бесплотность — у него отнимают и те жалкие права на существование, что были. Тени усопших машут на прощанье кому угодно, но не нам; те, кого бросили живые, брошены и мертвыми, ничего уж тут не поделаешь. Углубляясь в лес, Нед даже не оглянулся. Не захотел напоследок посмотреть на Александру.
— Какое горе, — сказала Александре Анджела Пэддл. «Пункт общественного доступа» открыл муж Анджелы, Редж, после того как уволился в запас из армии. Он истово верил, что в наше время каждый маленький городок и даже деревня нуждаются в своем центре телекоммуникаций и те провидцы, которые дадут людям возможность пользоваться факсом, ксероксом и компьютером с модемом, разбогатеют в одночасье. Но жители Эддон-Гарни — если не считать обитателей так называемого (преимущественно мистером Лайтфутом) «Богемного пояса» — мало интересовались внешним миром.
Анджела Пэддл была в бежевом джемпере — шерстяном, колючем — надетом на голое тело. По-видимому, понятие «комфорт» было для Анджелы пустым словом. Зато смотрела она сочувственно.
— Какое горе. Как вы, должно быть, потрясены.
— Очень потрясена, — подтвердила Александра. — Вы могли бы сделать с этого копии? — спросила она, протягивая Анджеле свои трофеи. Она решила, что не будет пытаться выдать эти две книжечки за свою собственность — все равно никто не поверит. Более того, сойди ей обман с рук, Александра бы оскорбилась. Ведь по этому ежедневнику видно, что дни его владелицы проходят впустую, а по записной книжке — что знакомых у нее немного. — Брат мужа сейчас в «Коттедже», улаживает формальности. Эти адреса и прочее нужны нам для уведомлений о похоронах… — добавила Александра. И осеклась. К чему эти пространные объяснения? Никогда не извиняйся и не оправдывайся, посоветовал бы Нед. Но это в прошлом. Теперь Нед все равно не способен ни оправдываться, ни извиняться.
На лице Анджелы Пэддл выразилось сомнение, смешанное с неохотой. Так она реагировала всегда, когда ее просили пустить в ход новомодную технику.
— Мы обычно не беремся копировать то, что в переплете, — сказала она. — Но в таких обстоятельствах, ради вас… Я попробую. Странно подумать: ваш муж лежит замороженный совсем рядом, во втором доме слева отсюда.
— И верно, странно, — сказала Александра.
— Я попозже сбегаю на него взгляну, — сказала Анджела Пэддл.
— Сбегайте непременно, — сказала Александра.
— Лучше увидеть, как оно на самом деле, чем всякими предположениями себя изводить. Миссис Линден только что оттуда вышла — в третий раз его навещала, — сказала Анджела Пэддл. — Совсем себя не жалеет. Молодчина. Живые должны приглядывать за мертвыми. Как все в наше время изменилось, прямо странно. Когда я рожала, никому бы и в голову не пришло допустить в родильную палату мужа. А теперь это почти закон. С покойниками — наоборот: раньше их старались убрать с глаз долой, поменьше о них думать. А теперь все наперегонки несутся в морг поглядеть, — и Анджела вдруг запела. То был церковный гимн:
Господь, не оставляй меня
В последний миг мой, миг земной,
В закатный час, на исходе дня
Душевный мне даруй покой.
— Да, — повторила Александра, — душевный мне даруй покой.
И отметила про себя, что у Анджелы, должно быть, не все дома. Кошмарная женщина. Чуть не довела ее, Александру, до слез.
— Хороший человек — наш мистер Лайтфут, — сказала Анджела Пэддл. — Не желала бы я быть на его месте, хоть все и делают вид, будто в его работе ничего особенного нет.
— Нет-нет, занимайтесь уж лучше своими факсами, — сказала Александра. — Значит, Дженни Линден заходила?
Я не сказала бы, что она наша близкая приятельница.
— А она говорит, что она ваша близкая приятельница, — сказала Анджела Пэддл. — И к тому же коллега мистера Лудда. Даже умер он на ее глазах — вот ведь бедняжка, такой шок!
— Дженни Линден, судя по всему, глубоко удручена горем, — сказала Александра, — но у нее, мягко говоря, крайне богатое воображение. Я бы на вашем месте не придавала большого значения ее словам. Когда мой муж умер, он находился дома один.
— Да-да-да, — сказала Анджела Пэддл. — Умер ночью, верно? А вы были в Лондоне, на этой своей постановке про куклу. Миссис Линден так рассказывает, что ничего не поймешь. Сами знаете, есть такие люди — она говорит, а сама носом хлюпает, слезами обливается, мечется из угла в угол. Но вот что я вам скажу: по-моему, с ее стороны очень мило, что она от тела почти не отходит.
— Ну разумеется, — сказала Александра. — В компании всегда веселее. Пойду-ка и я посижу с Недом немножко. За копиями вернусь часа через два.
