Шеррилин Кеньон - Любовник из фантазий
– Сам не знаю, – ответил он после продолжительной паузы.
– Тогда, что чувствуешь?
– Ничего. Лучше расскажи, что такое сексопатолог.
Грейс рассмеялась:
– В каком-то смысле мы с тобой занимаемся одним делом – я помогаю людям, у которых трудности с личной жизнью, и прежде всего женщинам, которые боятся вступать во взаимоотношения с мужчинами или любят мужчин слишком уж навязчиво.
– Нимфоманкам?
Грейс кивнула.
– Да, они мне тоже встречались. А как насчет мужчин?
– С мужчинами все не так просто: они крайне неразговорчивы. Есть у меня несколько случаев боязни действия…
– А что это такое?
– Это то, чего у тебя и быть не может. Понимаешь, мужчины, которые боятся, что их партнерши станут смеяться над ними в постели.
– А, вот оно что.
– Есть еще парочка типов, которые любят хамить своим женам и подружкам. Еще двое хотят сменить пол…
– Неужели это возможно? – На лице Юлиана отразилось удивление.
– Да, конечно. – Грейс взмахнула рукой. – Приходится только удивляться, до каких высот дошла современная медицина.
Машина свернула к дому, но Юлиан не произнес больше ни слова, так что Грейс уже хотела включить радио. И тут он неожиданно заговорил:
– А почему ты помогаешь этим людям?
– Не знаю, – чуть растерянно сказала Грейс. – Наверное, это как-то связано с моим детством, когда я чувствовала себя совсем беззащитной. Мой папа был профессором истории, мама домохозяйкой. Родители любили меня, но я не умела общаться с другими детьми.
– Твоя мать была главной в доме?
Грейс рассмеялась:
– Нет, она просто сидела дома и выполняла женскую работу. На самом деле родители никогда не относились ко мне как к ребенку, так что когда я попадала в общество других детей, то не знала, как себя вести и что говорить. Мне становилось так страшно, что я начинала дрожать. В итоге папа отвел меня к психологу, и через какое-то время я пошла на поправку.
– Но не с мужчинами?
– Ну, это уже совсем другая история. – Грейс вздохнула. – Я была неуклюжим подростком, мальчишки в школе подходили ко мне только с одной целью – чтобы поиздеваться.
– Поиздеваться? Почему?
Грейс равнодушно пожала плечами. По крайней мере, теперь старые воспоминания не бередили ей душу и она уже давно успокоилась на этот счет.
– Потому что сиськи у меня не торчали в отличие от ушей. А еще у меня были веснушки.
– Что такое «сиськи»?
– Грудь. – Грейс тут же почувствовала его долгий томный взгляд на своей груди. Юлиан смотрел на нее так, словно она вообще была без одежды.
– У тебя вполне милая грудь.
– Ну спасибо. – Этот сомнительный комплимент, как ни странно, заставил сильнее биться ее сердце. – А что у тебя?
– У меня грудей нет.
Грейс расхохоталась:
– Я не это имела в виду, и ты это прекрасно знаешь. Каким ты был в детстве?
– Я уже говорил тебе.
Она бросила на него недовольный взгляд:
– Я серьезно.
– Ну, я дрался, ел, пил, занимался сексом и принимал ванны. Обычно все происходило именно в такой последовательности.
– Надеюсь, мы по-прежнему придерживаемся договоренности насчет интимных отношений?
Вместо ответа Юлиан с сомнением хмыкнул.
– Ладно, расскажи мне лучше, как ты первый раз пошел в бой. Что ты тогда чувствовал?
– Ровным счетом ничего.
– И ты даже не боялся?
– Чего?
– Ну, смерти, увечий…
– Нет.
Искренность и простота этого признания поразили ее.
– Но разве можно не бояться?
– Зачем бояться смерти, когда нет причин, чтобы жить?
Ошеломленная его словами, Грейс заставила себя переключить внимание на дорогу и заехать на стоянку перед домом. Решив отложить до лучших времен такую непростую, как выяснилось, беседу, она вышла из машины, открыла багажник и передала Юлиану извлеченные оттуда пакеты.
Когда они поднялись наверх, Грейс выдвинула верхний ящик комода и достала оттуда двое джинсов, затем расчистила место на полке.
– Итак. – Она засунула пустые пакеты в мусорную корзину рядом с чуланом. – Сегодня вечер пятницы. Чем бы нам заняться? Может, проведем тихий вечер дома или отправимся прогуляться по городу?
Юлиан прошелся горячим взглядом по ее телу, и Грейс бросило в жар.
– Ты знаешь ответ.
– Итак, один голос за то, чтобы поваляться в постели с докторшей, и один голос против. Есть еще предложения?
– Ну, тогда тихий вечер дома.
– Ладно. – Грейс подошла к тумбочке, на которой стоял телефон. – Я проверю сообщения на автоответчике, а потом мы с тобой поужинаем.
Юлиан стал укладывать в комод свои вещи, как вдруг услышал встревоженный голос Грейс:
– А он не сказал, что ему нужно? – Зрачки Грейс слегка расширились, она крепко вцепилась побелевшими пальцами в трубку. – Зачем вы дали ему этот номер? Пациенты не должны звонить мне домой. Соедините меня, пожалуйста, со старшим смены.
Юлиан подошел к ней и встал рядом.
– Что-то случилось?
Грейс прижала палец к губам.
– Хорошо, – сказал она после длительной паузы. – Я сменю номер. Спасибо. – Она положила трубку, потом села и встревоженно сдвинула брови.
– Ну, что ты молчишь?
Грейс потерла шею и раздраженно фыркнула:
– В службе сервиса приняли на работу новую служащую, и она дала мой домашний номер одному из пациентов. Это нарушение инструкции. И вообще он не совсем мой пациент – я бы такого никогда не взялась лечить. Доктор Дженкинз не такая разборчивая, но она уехала на прошлой неделе по своим личным делам, а нам с Бет пришлось поделить ее пациентов. И все равно я не хотела брать этого парня, но Бет по пятницам не работает, а он приходит только по средам и пятницам, потому что эти дни предусматривает его программа по досрочному освобождению. Сопровождающий офицер заверил меня, что никаких проблем не будет, так как этот пациент не представляет ни для кого угрозы, и все же…
У Юлиана разболелась голова от обилия новой информации и той скорости, с которой Грейс ее сообщала.
– Так в чем, собственно, проблема?
– Мне страшно. – Руки Грейс внезапно задрожали. – Он преследовал людей до того, как его засадили в психиатрическую клинику.
– Что значит «преследовал людей» и что такое «психиатрическая клиника»?
После того как Грейс подробно объяснила Юлиану, о чем идет речь, он заметно напрягся.
– Неужели вы позволяете таким людям находиться на свободе?
– Ну, мы помогаем им.
Юлиан был ошеломлен. Что это за мир такой, если люди в нем отказываются защищать своих женщин и детей от подобных типов?
– Там, откуда я родом, мы не подпускали таких даже близко. И уж совершенно точно мы не позволяли им свободно бродить по улицам.
