Жаклин Брискин - Все и побыстрее
— Он был таким худеньким, что можно было пересчитать каждую косточку. Я придумал ему фамилию, которой у него не было. Я дал ему все. Кем бы он был без меня? Преступником? После окончания первой мировой войны Вена была самым криминальным городом. Кого там только не было. — Голос Гидеона стал жестче. — Не удивлюсь, если он вообще ненормальный.
Гонора почувствовала, как к горлу подступает ярость.
— Вы страшный человек! — закричала она, пытаясь найти слова, чтобы уколоть его как можно больнее. — Вы… Вы… негодяй! — Испугавшись своих слов, Гонора бросилась к входной двери.
— Беги, беги, маленькая бродяжка, — кричал Гидеон ей вслед. — Если хочешь понести от этого ублюдка, то это твои проблемы. — Гонора громко хлопнула дверью.
Стук двери гулко разнесся по дому. Джоселин и Кристал вздрогнули.
— Господи, что случилось? — закричала Кристал, приглушая звук телевизора.
— Одно из двух, — ответила Джоселин, — или это ушел Курт, хлопнув дверью, или новое землетрясение.
Дверь открылась, и в комнату вошел Гидеон. Остатки волос на его голове стояли дыбом, словно он нарочно взлохматил их.
— Выключи телевизор, — приказал он; Кристал повиновалась. Изображение на экране сузилось и погасло. Тяжелыми шагами Гидеон пересек музыкальную комнату и прошел в гостиную. Подойдя к камину, он рухнул в кресло. У него был вид тяжелобольного человека.
Кристал и Джоселин подошли к нему.
— Что случилось? — робко спросила. Кристал.
— Да, Гидеон, что случилось? — повторила Джоселин.
— Гонора, — последовал ответ.
— Гонора? — переспросила Джоселин. — Ее головная боль — следствие какой-то ужасной болезни?
— Она больше не будет жить с нами, — равнодушно ответил Гидеон.
— Почему? — закричала Кристал.
— Где она? — жалобно спросила Джоселин. «Опухоль головного мозга, — пронеслось у нее в голове, — ее забрали в больницу. Нет! Этого не может быть!»
— Она не останется в этом доме, — твердо заявил Гидеон.
— Гидеон, мы ничего не понимаем, — Кристал склонилась над Гидеоном. — Сегодня она перегрелась на солнце и пятнадцать минут назад ушла к себе в комнату с сильной головной болью.
— Я хочу, чтобы завтра утром вы упаковали ее вещи, и Джуан отвезет их на квартиру вашего отца.
— А почему она не может упаковать их сама? — спросила Джоселин, вытирая слезы.
— Минуту назад она ушла из дома.
— Этого не может быть!
— Это она хлопнула дверью? — недоверчиво спросила Кристал.
— Гонора никогда не хлопает дверью. — По щекам Джоселин текли слезы.
В дверь просунулась прилизанная головка миссис Экберг.
— Вам не нужна моя помощь? — спросила она подобострастно.
— Уведите Джоселин, — ответил Гидеон.
— Я еще не хочу спать…
— Иди!
Джоселин вздрогнула и последовала за наставницей, повторяя на ходу:
— Я хочу к Гоноре… Я хочу к Гоноре.
Миссис Экберг обняла ее худенькие плечи.
— Идем, дорогая. Миссис Экберг приготовит тебе отвар из трав.
Когда дверь закрылась, Кристал встала и, уперев руки в бока, посмотрела на Гидеона. Ее красивое личико с надутыми губками было полно решимости. Именно такую позу она принимала, когда отстаивала свои права в семье Силвандер.
— Я хотела бы знать, что все это значит? — спросила она резко.
Гидеон вздохнул.
— Ты же знаешь, как мне не нравилось, что Айвари увивался вокруг твоей сестры.
— И никогда не понимала почему. Гонора увлечена им.
— Она встречалась с ним на его квартире.
Потрясенная, Кристал опустилась в кресло. Ее не удивило, что Гонора бросилась в объятия Курта, не удивило, что между ними что-то было, но как она могла утаить все это от нее? Ведь у них никогда не было секретов друг от друга. Гонора не способна на хитрость! Однако если вспомнить Эдинторп, все считали, что лучше Гоноры никто не умеет хранить секреты.
— Мне не хотелось расстраивать тебя, — тихо произнес Гидеон.
— Как вы узнали? — спросила Кристал.
— Айвари не отрицал этого, да и она, бедная девочка, сама во всем призналась. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы она оставалась здесь?
Жить без Гоноры? Достаточно того, что они живут без папы! Они с Гонорой единое целое, как можно их разлучить? И кроме того, остаться в этом доме без Гоноры, значит, предать ее.
— Не думаю, что мы с Джосс сможем остаться здесь без нашей сестры, — твердо сказала Кристал.
Веки Гидеона задергались в нервном тике, лицо помрачнело.
— Это что — ультиматум?
— Гидеон, мы никогда не расставались. Мы не можем друг без друга.
— Попытайся понять, как мне трудно сейчас. Я очень люблю Айвари. — Голова Гидеона упала на грудь. — Мне всегда хотелось иметь сына, но Матильда уже в молодости отличалась слабым здоровьем. Она не сумела дать жизнь трем детям, и в конце концов мы были вынуждены сдаться. — Он тяжело вздохнул. — Курт воскресил мои надежды. Он заменил мне сына. Я дал ему все — воспитание, образование… Я возлагал на него большие надежды. Он хороший человек, но у него есть одна слабость — женщины. Он не пропускает ни одной юбки.
— Бедная Гонора! Она так влюблена в него.
— Она жила в моем доме, и я отвечал за нее. Мне больно сознавать, что он соблазнил ее здесь, под этой крышей. Как мне больно!
— Надеюсь, у нее не будет ребенка? — волнуясь, спросила Кристал.
— Этого я не знаю. Но, Кристал, Курт не оправдал моего доверия. — Гидеон посмотрел на девушку. В его глазах стояли слезы.
Жалость к этому сильному человеку пронзила Кристал.
— Нам лучше отложить этот разговор на завтра, — сказала она тихо.
— Завтра не принесет ничего нового. Моя боль не исчезнет за одну ночь.
— Гидеон, сейчас не время для серьезных решений. Возможно, завтра все предстанет в другом свете.
— У тебя светлая головка, Кристал. Возможно, ты и права. Мне лучше все обдумать как следует, а потом мы решим, что делать дальше.
Кристал ушла. Сгорбившись, Гидеон продолжал сидеть в полумраке гостиной.
Поднявшись к себе в комнату, Кристал опустилась на кровать и, закрыв лицо руками, горько заплакала. Ей было безумно жаль сестру. Гонора так любит Курта, но он никогда не женится на ней. Он охотится за большим приданым, в этом он сродни ей самой, и женится только на Имоджин или другой богатой невесте. «Какой подлец, — подумала Кристал. — Имоджин он водит по приемам, а Гонору принимает у себя на квартире. Подлец!»
В комнату прокралась Джоселин. Пуговицы на ее пижаме были застегнуты неправильно.
— Что случилось? — спросила она жалобно.
