Вера Колочкова - Мышиная любовь
– Да не обижаюсь я, Ленка! Просто, видимо, какой-то предел моего терпения вышел, я не знаю, как это назвать... И вообще, давай лучше о тебе поговорим! У меня для тебя есть привет от твоего Овсянки...
– От Саши? А где ты его видела?
– Он позвонил мне на работу, сказал, надо срочно поговорить...
– Ну ты у нас прямо роковая женщина, Мышь! Все успела! И с Арсюшей переспать, и с Сашей встретиться... И о чем был разговор?
– О тебе... Он уехал к жене, Ленка... Он ее любит всю жизнь. И просил тебя его простить... И объяснить тебе...
– Ладно, не напрягайся, Мышь! – холодно сказала Ленка, вставая с кровати и подходя к окну. – Не надо мне никаких объяснений! Бог с ним... Овсянка, он и в Африке Овсянка! Любовь, значит, у него пожизненная... Достали со своей любовью!
– И еще, Лен... Может, я зря тебе это говорю, но все-таки скажу... Твой Филипп тоже не вариант! Он мне звонил перед твоим приходом, звал поужинать... Сейчас сидит в «Океане», ждет... Почему-то уверен, что я приду!
– Вот сволочь... – сквозь зубы произнесла, как сплюнула, Ленка.
– Я сволочь? – растерянно спросила Маша.
– Да при чем тут ты! Ты у нас романтическая героиня! Все тебя хотят, звонят, приглашают! Куда уж нам с Инкой до тебя, циничным хамкам... Ладно, Мышь, я пошла! Счастья тебе! А с Инкой зря ты так! И со мной тоже...
Лена, гордо распрямив спину и не оборачиваясь, решительно открыла дверь в спальню, столкнувшись на пороге с Варькой, чуть не вышибив из ее рук поднос с едой. Маша грустно смотрела ей в спину, понимая, что видит подругу последний раз. Можно бы соскочить с кровати, не отпускать, объяснить, поговорить, да нет сил, одна пустота внутри...
– Тетя Лена, а поесть? – растерянно спросила Варька, протягивая руки с подносом вслед уходящей Ленке.
В ответ ей только сильно хлопнула дверь да зазвенела ложка в большой чашке с крепким чаем, с молоком и медом, любимым Ленкиным напитком. Варька постояла растерянно, хлопая глазами, развернулась, ушла с подносом на кухню.
– Мам, ну ты что? – вернувшись в спальню и увидев, как вздрагивают Машины плечи, протянула Варька. – Ну не надо, мам... Ну их всех, в самом деле! Мы с папой все равно тебя больше любим! – Она легла рядом с матерью, обняв, с силой прижала к себе, согревая своим молодым теплом. – Ну все же хорошо, мама! Сейчас папа придет, ужинать будем все вместе! Он звонил недавно, обещал торт клубничный купить, твой любимый, и шампанское...
Маша долго плакала в Варькино плечо, согреваясь и успокаиваясь от ее тихого бормотания. Пришедший с работы Семен так и застал их, обнявшихся, молча лег на свободное место с Машиной стороны, обхватив сильными рыжими руками их обеих.
– Слушайте, девчонки, а не махнуть ли нам на недельку на море? Ты куда хочешь, Варька?
– Давай в Турцию! Ой нет, лучше на Кипр! Мам, давай на Кипр, а?
Маша лежала, согреваясь их рыжим уютным теплом, как птенец в гнезде, впитывала его огромными порциями, чувствуя, как заполняется им внутренняя гулкая холодная пустота, как с благодарностью возвращается на место согретая этим родным рыжим теплом ее душа, не обремененная больше ни чувством вины, ни безнадежной любовью, ни мучительной дружбой. Не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать – только бесконечно качаться в волнах этой искренней и преданной любви, ценнее которой нет ничего на свете.
От звука заверещавшей неожиданно телефонной трубки гулко забилось сердце, словно испугавшись за свой такой долгожданный покой. «Кто это? Зачем? Не хочу... – быстро промелькнуло в голове. – Оставьте меня, я не хочу к вам больше!»
Семен с сожалением оторвал от нее руку, потянулся к трубке.
– Привет, Сенька, привет... – услышала Маша его недовольный голос. – Нет, Сенька, не позову... И не ори на меня! – И после долгой паузы тихо добавил: – Да пошел ты, Сенька... – И снова его твердая надежная рука легла на нее и Варьку, обнимая и защищая, даря душе уютный покой и тепло. – Так о чем это мы, Варька? Ах да... Слушай, а может, в деревню махнем?
– Можно и в деревню...
Их голоса еще долго доносились до нее как будто издалека, как тихая и сладкая баюкающая мелодия, пока она не провалилась наконец в глубокий здоровый сон, каким спят только самые счастливые женщины.
* * *Во дворе Машиного дома, сидя в своей красной «девятке», безвольно сложив руки на руль и уронив на них русую голову, горько плакала Ленка. Наплакавшись, решительно выпрямилась, откинув со лба прилипшую мокрую от слез прядь и приведя перед смотровым зеркалом в порядок лицо, быстро поехала в сторону центра, к ресторану «Океан» – бороться за свой кусок копченой колбасы...
