Елена Пряжникова - Куда приводят мечты?
Я помотала головой:
— Он не обрадуется. Лишь проорет, что я дура…
— Уверена?
— Абсолютно, — выдохнула я. — Шансов нет… Потом… Когда я выйду замуж… или хотя бы закончу учебу, тогда — да, но не сейчас…
— Решать вам, Розали, но я не гарантирую, что вам можно прерывать беременность, — Стивен посмотрел на меня.
— То есть? — не поняла я. Неужели я еще должна буду вынашивать этого ребенка?
— Есть несколько заболеваний, при которых невозможен аборт, — он сделал паузу. — Розали, давайте не будем гадать, а узнаем все точно. Тем более, что анализы уже должны быть готовы… — он поднял трубку интеркома. — Элисон? Принесите мне анализы мисс Хейл, пожалуйста. Да, общий и биохимию… Да, спасибо, я жду.
Вошла миссис Горнер с кипой листочков…
— Спасибо, Элисон! — секретарь ободряюще мне улыбнулась и вышла. — Ну что ж, посмотрим… Это не то… А вот… полихроматофилы… гиперхромные эритроциты больше нормы… концентрация сывороточного железа маленькая… Это плохо… Очень плохо…
Доктор поднял на меня глаза и спросил:
— Розали, у вас была нехватка витаминов, шелушение кожи?
Я отрицательно покачала головой.
— А какие-то травмы, вызвавшие обильное кровоизлияние?
Я начала вспоминать: за эти полгода в Нью-Йорке со мной не случалось ничего такого, а вот…
— Как давно они могли быть? — спросила я, втайне надеясь, что срок не превысит 6 месяцев.
— Два года, — профессиональные интонации в голосе Бартона становились все более и более явными.
— Были… — выдохнула я. Как же мне не хотелось вспоминать об этом….
— Какие? Как давно?
— Это было полгода назад. Я… Меня тогда чуть не изнасиловали. Не успели… и они били меня… Осталось очень много кровоподтеков, — я не почувствовала, что слезы бегут по моим щекам, пока Стивен не подал мне платок.
— Розали, простите. Я не хотел. Просто… Вам нельзя делать аборт… — тихо произнес он.
— Почему? — я не хотела верить в его слова. Только не это!
— У вас анемия. Не хватает железа в крови. Сейчас ваш ребенок оттягивает его на себя. Если мы попробуем прервать беременность, то велика вероятность летального исхода. Речь идет о вашей жизни, Розали. Вы можете умереть.
Меня словно оглушило… Умереть… Но почему?.. Я не могу умереть…
— Стивен, может быть, вы что-то путаете?
— Нет, мисс Хейл. В таких вещах я не имею права ошибаться. Никто не станет делать вам аборт. Анемия — болезнь, крайне опасная в период беременности.
— Но… — он вздохнул и, посмотрев на меня, прервал начатую мной фразу.
— Розали, я понимаю, но все же советую родить. Даже сама судьба этого хочет. Я помогу вам справиться с анемией. Беременность буду вести я сам, но аборт… Даже думать забудьте! Это слишком опасно для вас.
Я опустила глаза, разглядывая паркет. Здравствуй, двадцатилетняя мамаша без образования и без работы… Здравствуй, малыш…
Малыш, ты заставил судьбу и меня сохранить тебе жизнь. Выбора нет… Ты лишил меня его. Ты так захотел родиться, и это произойдет. Ты будешь жить… Я постараюсь сделать тебя счастливым, даже если твоего отца не будет рядом… Я сумею. Я должна суметь.
— Хорошо, что я должна делать?
POV Emmett
Южная аллея была красива, но не пользовалась особой популярностью ни у туристов, ни у самих жителей Нью-Йорка, поэтому в этой части парка всегда было спокойно и немноголюдно. Вот уже больше четырех месяцев почти ежедневно мы встречались здесь с Розали. Сегодня я как обычно ждал ее, прогуливаясь между темными стволами деревьев, освещенных лишь уличными фонарями. Мокрый снег ложился на мои плечи, оставляя на черном пальто затейливый узор из мелких капель, сияющих переливами, когда на них попадал свет. В такую погоду Роуз обычно брала с собой зонт, чтобы защитить меховую опушку своего пальто. Прошло около получаса, а я все продолжал всматриваться в полуосвещенные дорожки вокруг меня, пытаясь увидеть вдалеке фигуру Розали, но она так и не появлялась. Прошло еще десять минут, а я продолжал стоять под дождем из снега. Еще никогда Розали не опаздывала так сильно. В обыкновение, если она не могла придти, она просто отменяла нашу встречу, либо переносила на более позднее время. Сегодня же в утреннем телефонном разговоре она даже не обмолвилась, что имеет какие-то другие планы на вечер, которые были бы способны задержать ее.
Во мне не было беспокойства за нее, потому что я знал, что ничего страшного случиться с ней не может. Но с каждой минутой ее задержки во мне все больше закипала злость из-за ее отсутствие. Я закурил сигарету, успокаивая себя ее ядом, а затем вытащил из внутреннего кармана телефон и, нервно стуча по кнопкам, набрал знакомый до боли номер телефона.
Гудок, еще один, третий…
— Алло? — выдохнула Розали в трубку.
Время нашей встречи. Ее нет. Звонок закономерен.
— Ты не пришла, — словно приговор проговаривал я, выталкивая облако сигаретного дыма из своих легких.
— Да, — что она могла еще сказать? Простая констатация факта.
— Причины ты назовешь сама, — я сделал паузу и привел альтернативу, — или мне начинать строить догадки?
— Второй вариант, — усмехнулась Роуз.
Ее слова были похожи на проверку моей изобретательности. Она ошибалась, я не собирался пускать в ход свою фантазию. Ответ был очевиден для нас обоих, только вот я не хотел в него верить.
— Я могу полагать лишь одно. Ты решила оставить привычку, которую мы привили друг другу за эти месяцы? — размеренно произнеся каждое слово, спросил я, всей душой надеясь, что крайне заблуждаюсь сейчас.
Я просто был не готов к боли, которое причинит мне ее "да", раньше приносившее лишь наслаждение.
— Значит, для тебя это лишь привычка, Эмметт? — тихо ответила Розали.
Привычка… Эта "привычка" породила новую жизнь. Несвоевременную, но имеющую право на существование…
— Привычка, без которой я больше не могу представить свою жизнь, — говорить правду сейчас было легко, к постоянной боли рядом с ней я уже почти привык.
— Все меняется, Эмметт… Я вынуждена изменить свои привычки. Мне жаль, но… Нам не стоит больше встречаться, — боль в ее голосе было невозможно не услышать. Она всегда была плохой актрисой.
— Какого черта ты врешь мне? — сдавленно прорычал я, улавливая в ее голосе нотки лжи и нестерпимой боли, которая окутывала и меня.
— Это правда, — тихо прошептала Роуз в ответ. — Я не имею права быть эгоистичной. Не сейчас. Наши встречи — лишь для нас двоих. Так больше не может продолжаться.
Я чувствовал, что она еле сдерживает слезы. Почему? Почему она просто не скажет мне правду? Зачем эта ложь?
