Мэри Бакстер - Небо на ладони
– Я… я услышала телефон. Это было…
– Нет, – поспешила ее успокоить Рейн, – звонили не из госпиталя.
Хизер расправила плечи и глубоко вздохнула.
– Когда мы сможем его увидеть?
Рейн мягко улыбнулась.
– Как только оденемся.
Легкой походкой она направилась в свою комнату, а Хизер пошла к себе. Впервые за последние дни Рейн чувствовала себя легко и радостно, она не допустит, чтобы что-то испортило ей настроение.
Воспоминания о нескольких последующих часах сохранятся в памяти Рейн до конца жизни. Открыв дверь в палату Тодда, куда его снова перевели, она увидела, что брат лежит спиной к двери и шевелит рукой, из которой торчит игла.
Похоже, он не слышал, как открылась дверь. Однако что-то его насторожило, он почувствовал присутствие посторонних и медленно повернулся.
Его затуманенные болью глаза раскрылись, по-видимому, разглядели Хизер и остановились на ней. Он несколько раз моргнул, шевельнул опухшими губами и издал какой-то тоненький звук. Затем сделал попытку подняться.
Рейн замерла в оцепенении. Ей вдруг показалось, что она со стороны наблюдает игру трагических актеров. Сердце ее наполнилось нежностью, любовью и жалостью, когда она услышала вскрик Хизер.
– Хи… Хизер!.. – Хриплый шепот Тодда заполнил комнату.
В мгновение ока Хизер бросилась к кровати и опустилась на колени.
– О, мой любимый… мой любимый… мой любимый, – шептала она.
Рейн стояла, боясь шелохнуться и разрушить эту идиллию. Слезы ручьем бежали по ее лицу. Рейн открыла сумочку и извлекла оттуда косметическую салфетку, чтобы вытереть глаза. Она изо всех сил пыталась остановить слезы и очень боялась, что ей не удастся справиться с рыданиями, которые сотрясали ее тело.
Подняв глаза, она увидела, что Хизер прижала руку Тодда к губам и осыпает ее поцелуями. Кажется, впервые за все время после аварии Тодд реагировал на внешние раздражители. Он попытался улыбнуться.
– Слава Богу! – воскликнула Рейн.
Тодд перевел взгляд на нее.
– Сес… сестра, это ты? – произнес он хриплым шепотом и закрыл глаза.
Рейн подошла к кровати и взяла его за другую руку.
– Да, это я.
Веки Тодда задрожали, и он снова открыл глаза.
– Я… я должен был… сказать тебе.
Рейн покачала головой.
– Молчи! Все в порядке. Побереги силы. Мы поговорим об этом позже.
Тодд кивнул, затем слабо сжал ее руку и отпустил. Чтобы вновь не разрыдаться, Рейн заставила себя проглотить тяжелый ком в горле и, повернувшись к Хизер, произнесла:
– Я буду в приемной, если понадоблюсь.
Когда Рейн добралась до пустынной прохладной приемной, она уже почти успокоилась, хотя во рту у нее пересохло и в правом виске пульсировала боль. Закусив губу, она выглянула в окно, чтобы отвлечься от печальных мыслей.
Сейчас, когда Тодду стало получше, она должна в первую очередь уделять внимание Хизер и малышу. Поскольку Тодд не в состоянии о них позаботиться, вся ответственность ляжет на нее. Еще одна в ряду многих других, печально подумала Рейн. Вообще-то она бы прекрасно со всем справилась, если бы не Эш. Ее пугала непроходящая, неудержимая тяга к нему. Она не могла этого ни понять, ни принять. Но это оставалось в ней, это постоянно стучало в ней молоточками, это давило на сердце. От того, что она ненавидела себя за эту слабость, легче не становилось. Внезапно она дернула головой, словно уклоняясь от удара.
«Ты дурочка, Рейн Микаэлс! Ты для него просто-напросто орешек, который он не может раскусить. Почему ты не хочешь этого понять? Как только он переспит с тобой, у него пропадет к тебе всякий интерес».
Рейн не знала, как долго она стояла у окна. Но в конце концов ей удалось подавить надвигающуюся истерику, после того как она пообещала себе, что Эш Эллиот или любой другой мужчина никогда не лишит ее с таким трудом завоеванной свободы.
– Могу я составить вам компанию?
Рейн вздрогнула от неожиданности. Медленно повернувшись, она увидела стоящего рядом с ней Эша.
– Вы? – отшатнулась она в ужасе. Перед ней гордо возвышалась причина всех ее бед.
На загорелом лице Эша появилась кривая улыбка.
– Меня, как я понимаю, все еще не жалуют, – проговорил он, растягивая слова, что придавало ему еще большую привлекательность. Рейн заметила тонкие паутинки морщин возле глаз и почувствовала, как у нее участился пульс. Он был одним из самых сексуальных мужчин, каких ей только приходилось встречать, к тому же одним из самых непредсказуемых.
Рейн отвернулась. «Почему он не оставит меня в покое?» – сердито подумала она, но вслух ничего не сказала.
– Я не верю, что у вас нет достойного ответа, чтобы поставить меня на место.
Рейн вдруг расхотелось воевать с ним. «Может, взять да и уступить…» – устало подумала она, но тут же отбросила эту недостойную мысль.
– Я… – Она подняла взгляд, увидела озорные искорки в его глазах и растянутые в улыбке губы и вдруг сообразила, что не знает, что именно следует сказать.
– Так-то лучше, – засмеялся Эш, наклоняясь к ней.
– Что именно? – спросила она, глядя, как мышцы его груди напряглись под тонкой серой рубашкой.
– Я имел в виду вашу улыбку.
– О! – Это было единственное, что она смогла выдавить из себя. Но ведь она хотела ему что-то сказать?
Он хмыкнул, глаза его стали серьезными.
– Вы плакали. – Это было утверждение, а не вопрос. Его шершавый палец скользнул по ее щеке, и Рейн смутилась и оцепенела от этого прикосновения.
– Это слезинка. Она запуталась на ресницах, – хрипло прошептал он, не отводя от нее взгляда.
Такое легкое, невинное и в то же время такое интимное прикосновение. Каждый дюйм ее плоти ожил, сделался сверхчувствительным. Ей стало трудно дышать.
– Это из-за Тодда, верно?
– Да. – Это вырвалось у нее помимо ее воли, и она тут же рассердилась на себя и постаралась взять себя в руки. Облизнув пересохшие губы кончиком языка, поправилась: – То есть нет.
Брови Эша озабоченно сдвинулись, однако он не нарушил тишины, ожидая, что она продолжит, и все так же не спускал с нее глаз. Неужели прошла неделя с их последней встречи? Он закрыл глаза и стиснул зубы, почувствовав, как спазм желания пронизал его тело.
Когда он снова открыл глаза, его взгляд упал на ее груди, которые вздымались под легкой блузкой. Он вдохнул запах ее духов, и это еще больше обострило его чувства. От нее пахло свежестью и душистым мылом.
Болезненно заныло в паху.
Он вдруг понял, что прямо сейчас заключит ее в объятия, и пусть на них смотрит сам Господь Бог и все, кто окажется здесь в этот момент, – и плевать на любые последствия.
– Что вы имеете в виду, говоря то «да», то «нет»? – подавив это желание, спросил он.
