Джеки Коллинз - Бестия. Том 2
— Твоя беда в том, что ты по-настоящему так и не почувствовал на своей шкуре, что значит быть черным. У тебя сознание белого человека, — сказала Дайна Мгамба, радикально настроенная жена Зуны Мгамбы. Да, Зуна остепенился. После нескольких лет метаний в разных направлениях на одной демонстрации в защиту прав черных и цветных он встретил Дайну, влюбился и за одну ночь стал другим человеком.
Развалившаяся на кушетке Зизи откровенно зевнула.
Дайна бросила на нее жесткий, колючий взгляд.
— В чем дело, дорогая? Мы тебе мешаем?
— Мне скучно, дорогая, — Зизи утрированно произнесла последнее слово, передразнивая Дайну. Между двумя женщинами не было большой дружбы.
— Кажется, пора по домам, — заметил Джерри Мейерсон, вставая со стула. — Пошли, Киска.
Киской он называл каждую свою очередную подружку, и это было очень удобно, потому что они чуть ли не каждый день менялись, так что одному компьютеру было под силу запомнить их имена. И все они были на одно лицо. Хорошенькие блондиночки, о которых сам Джерри отзывался как о «гремучей смеси в койке».
— Ну что ты, — лишь наполовину искренне отозвался Стивен. — Оставайтесь. Выпейте еще чего-нибудь.
Джерри печально усмехнулся.
— Я бы с удовольствием. Но завтра у меня прямо с утра процесс. Жуткое дело. Твердый орешек. Пожалуй, придется попотеть.
Зизи опять зевнула и почти скатилась с кушетки.
— Доброй ночи, Джерри и все остальные, — она двинулась по направлению к спальне, но на секунду задержалась у двери. — Давай поживее, — это уже Стивену. — У меня прямо горит, не заставляй меня ждать, миленький, — и она захлопнула за собой дверь.
Дайна неодобрительно скривила губы. И хотя она не произнесла ни слова, все поняли, что она подумала.
Стивен знал это выражение: постоянно видел его у мамы на лице.
— Как насчет того, чтобы собраться всем вместе на следующей неделе? — с наигранным энтузиазмом предложил он, отдавая себе отчет в том, что, как бы он ни старался, Зизи и Дайна никогда не поладят между собой. — Сначала сходим в кино, например, на новый фильм Полански «Тупик»…
— Вот-вот, парень, — пробормотала Дайна, — это как раз то место, где ты очутился.
Зуна бросил на жену сердитый взгляд, но она была не из тех, кому можно заткнуть рот.
— А впрочем, мы бы все равно не смогли. Едем в Алабаму на марш протеста. Вы, конечно, не составите компанию?
Стивен покачал головой. В последние годы он много сделал для движения за гражданские права. В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году на это уходило почти все время. Он ездил в Бирмингем, когда там начались беспорядки, закончившиеся арестом Мартина Лютера Кинга. Принимал участие в Марше двухсот тысяч за свободу. Чувствовал внутреннюю потребность в этой работе — хотя, возможно, и не так глубоко, как средний негр, с пеленок терпящий лишения и издевательства, особенно на Юге.
Кэрри удалось наконец убедить его в том, что он гораздо больше сделает для черной расы в качестве толкового, уважаемого адвоката. Зизи — хотя и по другим причинам — была с ней солидарна. Нечего болтаться по стране и устраивать марши, демонстрации, сидячие забастовки.
Дайна восприняла это как личное оскорбление. Прежде она, Зуна и Стивен выступали как одна команда: вместе работали, страдали, боролись за социальные перемены. А теперь они — просто приятели, встречающиеся за столом и занимающиеся, по выражению Дайны, «дурацким трепом».
— Нет, — сказал Стивен, — я не еду.
Дайна удержалась от обидных слов.
Гости попрощались и разошлись. Стивен отнес на кухню грязную посуду и вытряхнул пепельницы. Зизи же не станет этим заниматься. Живя с ним, она ни разу палец о палец не ударила.
Что только он в ней нашел?
Начавшаяся эрекция напомнила — что…
Он бросил мыть посуду и пошел в спальню.
Зизи развалилась на постели с киножурналом в руках. Голая, если не считать золотого ножного браслета и шести золотых обручей на каждом запястье. Она обладала выразительным телом танцовщицы. Будучи маленького роста — пять футов два дюйма, — Зизи имела идеальную, пропорциональную фигуру. Наполовину черная, наполовину пуэрториканка, она обесцвечивала волосы — эффект был поразителен. Ей было двадцать девять лет — на три года больше, чем Стивену.
— Почему ты так грубо обращаешься с Дайной? — миролюбиво спросил Стивен.
Зизи широко раздвинула ноги.
— Кончай трепаться и продемонстрируй мне пресловутое черное движение, — потребовала она.
* * *— Мама, я собираюсь жениться, — волнуясь, как подросток, сказал Стивен.
Кэрри ставила цветы в вазу и даже не обернулась.
— Ты слышала? — он отогнал пчелу, крутившуюся по роскошной, утонувшей в цветах и зелени квартире матери.
— Что ж, — не отрываясь от букета и растягивая слова, произнесла Кэрри, — такому красивому парню простительно быть идиотом.
Стивен вздрогнул. Мама несправедлива. Она плохо знает Зизи.
— Почему ты против моей женитьбы?
Кэрри наконец повернулась и посмотрела на сына в упор.
— Тебе двадцать шесть лет, я не могу тебе этого запретить. Если ты хочешь прожить жизнь с такой девушкой…
— Что значит «с такой девушкой»?
— Мне что — обязательно нужно говорить по буквам или так поймешь?
— Черт! — взорвался он. — Ты консерваторша и ханжа!
В ее глазах вспыхнули опасные огоньки.
— Следи за собой, Стивен. Я, знаешь ли, твоя мать!
— Да, так твою!..
Она залепила ему звонкую пощечину.
— Это она тебя научила не уважать меня? Ругаться, как последний гарлемский сутенер?
Он попятился к двери.
— Что ты знаешь о Гарлеме и сутенерах? Живешь в воображаемом мире, где сплошь леди и джентльмены. Я люблю Зизи и женюсь на ней, что бы ты ни говорила!
Лаки, 1965
Дарио Сантанджело терпеливо ожидал приезда сестры на летние каникулы. Ему нужно было так много ей рассказать! Мисс Командирша уволилась, теперь у них женщина постарше и больше похожая на нормальную экономку. Уже хорошо! Некому за ним шпионить. Он не мог дождаться конца каникул, чтобы поступить в школу. Ему почти четырнадцать, и он, так же как Лаки, ощущал потребность в компании своих сверстников.
Он дотронулся до прыща у себя на подбородке. Лаки — его лучший друг. Без нее просто невыносимо.
* * *Лаки пристально вглядывалась в толпу встречающих. Наконец она увидела Марко и разволновалась.
— Господи! Как я ему понравлюсь — в таком виде?
Три месяца назад она покинула Лос-Анджелес четырнадцатилетней девчонкой, а возвращалась пятнадцатилетней загадочной юной женщиной.
