Киран Крамер - Ты прекрасна!
Они вышли на террасу, и перед ними раскинулась гавань Чарлстона во всей своей блистательной красоте.
– Почему ты никогда не снимался здесь раньше? – спросила мать.
– Не приглашали.
– По-моему, ты уже добился той известности, когда можно выдвигать требования.
– Мама, пойми, чтобы снять фильм, необходимо собрать в одно время и в одном месте слишком много людей.
Мать бросила на него быстрый взгляд, но промолчала.
– Возможно, мне надо чаще приезжать домой, – пробормотал Бо. – Извини, мам.
Она пожала плечами.
– Я понимаю, что ты очень занят. Расскажи немного о фильме. Мне показалось, что это – слезливая душещипательная мелодрама. Так пишут в Интернете. Или это – какая-то жизненная история?
– И то, и другое, – усмехнулся Бо. – «Хорошие парни», к сожалению, не побеждают. И не расходятся по домам счастливые.
– Но ведь такой фильм убьет твою карьеру…
– Надеюсь, что нет. Полагаю, моя репутация достаточно устойчива. – Он изо всех сил старался не показывать матери, что и сам встревожен. – Одна ошибка не уничтожит весь накопленный позитив.
– Да уж, позитив… – Губы его матери скривились. – Как взрывать все на свете, спасать планету… или заполучить грудастую девицу.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты не должен был соглашаться на такую роль.
Бо со вздохом пожал плечами.
– Не понимаю тебя, ма. Сначала ты критикуешь мои прежние работы, а теперь говоришь, что мелодрама с плохим концом для меня тоже плоха.
Мать поджала губы.
– Между прочим… – И тут Бо вдруг заметил, как напряжена была его мать – застыла словно изваяние. Неприятное ощущение. Но ведь он – ее сын, и с этим уже ничего не поделаешь. – Видишь ли, мама, у меня не было выбора. Я должен был согласиться на такую роль. К этому меня обязывает контракт. В общем – долгая история…
– Расскажи! – потребовала мать. – У меня есть время. Я должна быть на заседании благотворительного комитета только через три часа.
Бо вздохнул – и изложил условия контракта.
– Ты должен был принять предложение твоего отца и проконсультироваться с независимым юристом до подписания контракта.
Бо знал, что мать права. А она знала, что он это знал. Но вместе с тем она хотела еще что-то ему доказать. Только непонятно, что именно.
– У твоего отца всегда была светлая голова, – проговорила она ровным голосом.
Мать произнесла эти слова спокойно, без язвительности.
– Я знаю, что отец умен. Но я не хотел иметь с ним дело.
Мать промолчала и… Но что это?! Она пошевелилась? Более того, она встала и подошла к перилам террасы, будто не могла слышать правду. А правда состояла в том, что он, Бо, ненавидел отца. И они, увы, так и не помирились до его внезапной смерти.
– Что ж… – сказала мать, повернувшись к нему. – Если твоя карьера… замедлится, то это, возможно, к лучшему.
– Ты вроде бы сказала, что моя карьера вообще погибнет, потому что эта роль ее убьет.
Мать всплеснула руками.
– Нет-нет! Знаменитости умеют возвращаться! У всех вас, как у кошек, по девять жизней. – Она, как всегда, говорила очень правильно – считала, что всевозможные просторечья и сленг – не для нее. Кроме того, мать говорила о нем, своем сыне, как о совершенно постороннем человеке. – И ты всегда можешь покончить с этим, верно? Скажи, когда ты уйдешь из системы?
Бо тоже поднялся и проговорил:
– Как же ты не понимаешь, ма? Моя актерская карьера – не хобби. Я не собираюсь уходить из системы.
– Но ты можешь жить полной жизнью здесь, в Чарлстоне. У тебя есть семейное наследие, которое необходимо защищать и которое ты должен кому-то передать. Тебе нужен достойный наследник. Такими делами не слишком удобно заниматься из Голливуда.
Бо подошел к матери и взял ее за руку. Ее рука была холодной… и, как всегда, изящной.
– Я знаю, мама, тебе не нравится то, чем я занимаюсь. Но это нравится мне. Я доволен своей жизнью. Неужели это для тебя ничего не значит? – Он легонько сжал ее пальцы. «Пожми мне руку в ответ, мама. Пожалуйста…» – взывал он мысленно.
Но мать его мыслей не услышала. Она высвободила руку и снова устремила взгляд на воду.
Неподалеку прогрохотала карета с веселыми туристами. А мать вздохнула и пробормотала:
– Что будет с этим домом, когда я умру? – Ее голос был тихим… и каким-то безжизненным. – Ты продашь его тому, кто больше заплатит? Чужаку?
– Я не говорю, что никогда не вернусь сюда, – ответил Бо. – Но сейчас я в расцвете сил. И моя карьера на подъеме.
– Но почему ты не можешь быть в расцвете сил здесь, дома? – В голосе матери прозвучала досада. Или уязвленное самолюбие? Хм… интересно. Ведь Джулия Уайлдер прежде никогда не позволяла себе проявлять эмоции. И никогда не снисходила до просьб. – Шарлотта Уоллис отвергла уже три предложения. Она все еще ждет, что ты позовешь ее замуж. А если она не в твоем вкусе… Есть же другие девушки, которых ты знаешь с детства. Не говоря уже о многочисленных обосновавшихся здесь янки. Умные молодые женщины управляют музеями и галереями и открывают магазины на Кинг-стрит. Мне, в общем-то, все равно, на ком ты женишься, если останешься. Но ты должен.
– Я не намерен обсуждать с тобой, что я «должен» и чего «не должен», – проворчал Бо. – Если честно, я еще не готов к таким переменам. У меня слишком серьезные планы, которые, полагаю, тебе не интересны.
Мать тяжко вздохнула и проговорила:
– По крайней мере, мог бы соизволить прийти на свадебный бал твоей кузины. Ведь все равно ты сейчас в городе. Тем более что ты пропустил ее дебют и окончание колледжа.
Сара посещала колледж в Чарлстоне – alma mater его матери.
– Тогда я не мог приехать, если помнишь. Во время ее дебюта я был в Африке. А когда она закончила колледж – в Англии.
– И это говорит человек, который получает восьмизначные гонорары, который в любой момент может арендовать частный самолет и отправиться в любую точку планеты?
Теперь от матери исходил ледяной холод. И ему вдруг подумалось: «Интересно, а с кем она позволяет себе проявлять эмоции? Существует ли такой человек?»
– Сейчас я здесь, – сказал Бо. – И, конечно же, приду на бал.
Мать едва заметно расслабились.
– Вот и хорошо.
Воцарилось молчание. «Что теперь, что же теперь?» – спрашивал себя Бо. Минуту спустя он проговорил:
– Я должен возвращаться. У нас назначена читка сценария.
Мать молча кивнула.
– Ма, ты когда-нибудь была пьяной? – неожиданно спросил Бо. – Когда-нибудь нецензурно ругалась? Ты совершила в жизни хотя бы один дурной поступок? Если нет, мне очень жаль.
– Сын, ты говоришь глупости.
Бо улыбнулся и поцеловал мать в щеку.
– Я позвоню. И не беспокойся обо мне. Со мной все в порядке.
