Ксана Гуржеева - Одностороннее движение (СИ)
— Эм… Андрей… Что ты… — да, да, да! Я, как обычно, потеряла дар речи от его невозмутимого вида, но, играющие на скулах желваки, выдавали его нервозное состояние. Заблокировав дверь, он как будто включил для меня зеленый свет, я подняла руку и дотронулась до его волос. На ощупь они были настолько мягкие, что у меня даже в голове не укладывался такой контраст с его жестким характером. Андрей повернул в мою сторону голову, немного наклонился ко мне и своей горячей ладонью обхватил меня за затылок. От этого, довольно собственнического жеста, и от прикосновения его, ставшей такой родной, прожигающей мою плоть, руки, я закрыла глаза и отдалась во власть эмоциям, не заботясь и не думая ни о чем: слишком долго я ждала этого момента, слишком долго мечтала, чтобы именно Андрей сделал первый шаг навстречу…
Время тянулось неимоверно долго, закрыв глаза, я выпала из реальной жизни и попала в какую-то параллельную Вселенную, где все мечты материализуются, а чувства погружают в адское пекло, жар которого ты действительно рад испытать на своей коже. Прошло наверно полвека, прежде чем я почувствовала его дыхание на своих губах; в тишине автомобиля я четко слышала биение двух сердец, и каждое из них норовило вырваться наружу… оставить своё убежище… моё, по крайней мере, мечтало вырваться и оббежать весь мир, поделиться со всеми свое радостью и эйфорией…
Дыхание Андрея начало обжигать мои губы, сердце забилось со скоростью света, и каждый стук отдавался в голове оглушающим набатом… Но это все сразу же померкло, когда он мою нижнюю губу сначала просто тронул своими пламенными устами, которые передали тысячу электрических зарядов моей голове, а затем нежно прикусил. От такого, казалось бы, невинного маневра, у меня из груди вырвался стон, который в абсолютной тишине показался ором. И в этот самый миг… Всё исчезло: на своей коже я больше не ощущала тепло ладони Андрея на шее, на губах я больше не чувствовал его вкуса… Разочарованно вздохнув, я приоткрыла глаза и обратила свой недовольный и, пожалуй, даже гневный взор на Свиридова. С откинутой на спинку сидения головой и с закрытыми глазами, он сидел и тяжело дышал, пропуская воздух через ноздри, жесткая полоса плотноприкрытых губ даже не дёрнулась. Даже в такой момент, когда меня просто вознесли почти до вершины блаженства, а затем скинули вниз, Андрей мне казался самым красивым и желанным мужчиной на Свете. Но гнев, рвущийся наружу, всё таки смог проделать себе путь через плотную оболочку разума.
— А… Эм… Я не… — это единственное, что я смогла произнести, а если быть точнее — выплюнуть… Я смотрела на Свиридова, которого нисколько не тронули мои обрывки слов, как будто всё происходящее для него нормально, как будто всё так и должно быть. Но следующие слова просто взорвали мой внутренний мир и скинули мое тело с небес на землю, причем затем по нему пробежалось стадо парнокопытных.
— Мне пора! — и даже голос не дрогнул. — Иди! — и как подтверждение его слов — глухой щелчок, оповещающий меня о разблокировании дверного замка.
Я уставилась на него не понимающим взглядом, открыла уже рот, чтобы произнести целую тираду из непристойных слов, обвинений… Но, пожалев своё душевное состояние, которому в последнее время необходима активная подзарядка, я со злостью дотянулась до дверной ручки, вышла на улицу и, даже не посмотрев в сторону Свиридова, громко хлопнула дверью! Не успела я сделать и шагу, как машина тронулась с места, а визг шин оглушил утреннюю тишину двора моего дома.
Я продолжала сидеть, откинув голову на спинку дивана и вспоминать незабываемый поцелуй с Андреем.
— Эм… — подруга, по-видимому, была в шоке от моей истории. — И всё? Вот так вот: бум! И оторвался от тебя? Так и сказал «Иди»?
— Это был бы потрясающий поцелуй… — почти пропела я.
Алина щелкнула перед моим лицом пальцами, отчего я открыла глаза и посмотрела на неё: она с округленными глазами просто «пялилась» на меня:
— Ну, ты и дура! Какой поцелуй? А ничего, что он выгнал тебя из машины?
— Аль, это не главное!
— Да как не главное? — она значительно повысила голос, от неожиданности которого я вздрогнула, а затем более тихо и спокойно повторила, — Как не главное? Он. Выгнал. Тебя. Из своей. Машины. Как какую-то…
— И что? О тебе вообще забыли после… — на этом слове я прикусила язык, так как поняла, что данная фраза просто превращает меня в монстра… Наклонив голову вправо и взглядом показывая, что искренне сожалению о сказанном и действительно чувствую себя виноватой, я прошептала, — Аль… Солнышко… Прости.
Видимо мои слова никакого эффекта не возымели над подругой, потому что она схватила свою сумочку, ткнула ею мне в грудь, жестко произнесла «Дура!» и ушла.
Я несколько секунд сидела парализованная и пыталась сообразить, что же я только что натворила? И, вообще, КАК я могла такое сказать своей лучшей подруге? Мы уже одиннадцать лет дружим, и мой сиюминутный гневный выброс может разрушить все эти годы преданной дружбы… Если уже не разрушил! Не мешкая больше ни секунды, я подрываюсь со своего места и бегу в сторону выхода, куда и направилась моя подруга. Спустившись на первый этаж и оглядывая помещение искомый объект найден не был. Неужели уже успела на улицу выйти? Забегаю на дорожку эскалатора, движущегося вниз, и, не дожидаясь естественной скорости машины, бегу вниз. Оказавшись на улице, осматриваюсь по сторонам и слева от входа в боулинг-центр обнаруживаю свою пропажу, которая стоит и… курит… Честно говоря, за данным действом я свою Альку застаю впервые, и меня, конечно же, шокирует это открытие. Увидев меня, она даже не попыталась скрыть своё «новое увлечение», а продолжала теребить пальцами полоску сигареты. Делаю нерешительные шаги в её сторону и, не отпуская взгляда, я произнесла:
— И давно? — кивком головы указываю на зажатую среди пальцев сигарету.
— Да только что у детворы отобрала. Стоит такой крутой, на вид лет 12 максимум, с сигаретой в зубах да еще и матерится… А ты посмотри… — окидывает взглядом детскую площадку, расположенную напротив центрального входа, — … сколько детей! Ну я и отправила их куда подальше с таким словарным запасом…
— … и сигареты отобрала, — закончила я ее мысль. Она только кивнула головой.
— Как тебя только не послали куда польше? Сейчас ТАКИЕ дерзкие дети растут!
— А я показала им студенческий свой и сказала, что из милиции, они, естественно, проверять не стали. — Улябнулась, слегка дернув уголком губ, и поморщилась, — Фу… как можно это курить! — затушив недокуренную сигарету о боковую стенку урны, Альку передернула плечами от отвращения и выбросила окурок.
