Джуд Деверо - Ласковый обманщик
Она рассмеялась, и желание, возникшее у нее минуту назад, исчезло.
— Все мужчины одинаковы, — сказала она. — Будь они высокопоставленными чиновниками или ассенизаторами. Если я не хочу ложиться с тобой в постель, значит, я фригидна, или жертва кровосмешения, или со мной случилось что-нибудь ужасное… Так вот, ставлю вас в известность, мистер Таггерт: никто не отвращал меня от секса. Но если кто это и сделает, так это ты со своими вечными и вульгарными намеками. Почему ты не попросишь кого-нибудь из этих женщин переспать с тобой? — Она кивнула на пеструю группку по ту сторону стеклянных дверей. — Или ты жаждешь лишь тех, которые тебе отказывают? Может, тебя привлекает вкус победы? Скажи честно, когда ты делаешь очередную насечку на кровати, ты ставишь рядом с ней дополнительную звездочку, если эта женщина раньше тебе отказывала?
Майк посмотрел на нее в замешательстве.
— Что я тебе такого сделал, чтобы так низко думать обо мне?
Саманта отвернулась. Она знала, что несправедлива к нему. Майк был сегодня так добр и терпелив. За этот единственный день он потратил на нее столько времени, сколько не тратил ни один человек с тех пор, как умерла ее мать. А она говорит ему всякие мерзости и только потому, что он пытается приударить за ней. Но не этим ли мужчина и должен заниматься — пытаться завладеть женщиной?
Впрочем, возможно, причина именно в его доброте и постоянной заботе. Она этого не хочет, ей не нужно ничье внимание.
— Пожалуйста, извини меня, — проговорила она. — Я тебе благодарна за сегодняшний день, за то, что ты отвел меня в магазин, что познакомил с кузиной, за то…
— Мне ни к черту не нужна твоя благодарность, — не дослушав, злобно бросил Майк, перед тем как выйти и хлопнуть дверью.
Какое-то время Саманта стояла неподвижно, затем поднялась к себе. Она медленно разделась, аккуратно повесила на вешалку свой замечательный костюм и на мгновение прислонилась к дверце встроенного шкафа. Иногда ей хотелось уметь плакать, реветь, как другие женщины. Но как бы она этого ни желала, Саманта знала, что слезы не прольются.
Она умылась и намазала кремом лицо, затем надела ночную рубашку и легла. В слабом свете, проникающем снизу из сада, выделялись знакомые контуры отцовской мебели. Глубоко вздохнув, она выдавила улыбку — хорошо, что ее окружают отцовские вещи.
Она заснула, но где-то среди ночи ее разбудила вспышка молнии, осветившая комнату. Сквозь уличный шум она различила уже знакомый стук. Майк печатал на машинке. Успокоившись, Саманта опять заснула.
Глава 8
Саманта проснулась в семь часов утра, но тихо капающий дождик за окном создавал такое настроение, когда не хочется вылезать из кровати. Поерзав под одеялом, она устроилась поудобнее и вновь заснула. В конце концов, в субботу можно и поспать.
Второй раз она проснулась в половине десятого. И сразу же вспомнила, что сказала Дафния о Майке. Майк разбивает женские сердца. А она, Саманта, больше не желает разочарований. Чтобы получить поддержку, она бросила взгляд на отцовскую комнату и мебель, улыбнулась и заснула снова.
В одиннадцать она была разбужена стуком в дверь. Затем дверь открылась, и еще окончательно не проснувшаяся Саманта увидела Майка с подносом, нагруженным едой.
— Уходи, — буркнула она и зарылась в простыни.
Конечно же, он не повиновался, ибо, по мнению Саманты, Майк Таггерт представлял собой сочетание сторожевого пса, воинственной сиделки и развратника.
Он присел рядом с ней, поставив поднос на край кровати.
— Я принес тебе поесть… Твоя одежда прибыла из «Сакса»… и Бэррет пригласил нас на чай на послезавтра. Он пришлет за нами машину.
— Вот как? — Она повернулась и уставилась на него. Стало уже почти привычным видеть его сидящим на ее кровати.
— Что из перечисленного тебя больше всего взволновало? Еда, Бэррет или наряды?
— Как ты думаешь, а тот симпатичный голубой жакет, ну, что с большими пуговицами, тоже прибыл?
— Значит, одежда, — резюмировал он, доставая булочку из пакета. — Я так и думал, что тебя не заинтересует человек, который может оказаться твоим родственником. Тут тебя вполне понимаю. Меня тоже вся эта родня просто бесит.
Позевывая, Саманта очень медленно села в кровати и прислонилась к ее спинке.
— Ты не понимаешь, что говоришь. И даже не представляешь, какой ты счастливчик, что у тебя есть родственники. Твоя кузина Вики была очень мила со мной и очень терпима по отношению к тебе.
Протягивая ей булочку и большой пластмассовый стакан с только что выжатым апельсиновым соком, Майк ответил:
— Она одна из немногих Монтгомери, которых еще можно терпеть, но она идет по линии, которая родом не из штата Мэн.
Он произносил все это с набитым ртом, и крошки уже просыпались на кровать, но все равно он был удивительно красив в эти минуты. Его густая черная шевелюра была еще влажной после душа, он был свежевыбрит и одет в мягкую рубашку, которая подчеркивала каждую мышцу его сильного тела. «Лучше, чтобы он говорил, — думала Саманта. — Пока он говорит, он не лезет ко мне». Она глубоко вздохнула.
— Кто такие эти Монтгомери?
— Мои двоюродные родственники. Жуткие зануды.
— Зануды?
— Ну да. Обожают пить чай, и при этом каждый из них упадет в обморок, если вдруг его подадут не в соответствующей посуде.
— И эти родственники живут в штате Мэн? — спросила она, откусив от булочки из отрубей.
— Ну! — В голосе Майка послышалась враждебность, и она подумала, что же сделали его родственники, если сумели вызвать у него такое отношение. Видя выражение ее лица, он решил дать разъяснения.
— Видишь ли, в моей семье сложилась традиция, что дети Монтгомери проводят пол-лета в Колорадо, а дети Таггертов — пол-лета в Мэне. Понятия не имею, кто ввел эту традицию, но убежден, что он жарится сейчас в аду.
— Вот как? Что же стряслось, когда ты находился в Мэне?
— Наши негодяи родственники пытались нас убить!
— Шутишь?
— Чистая правда. Они делали все, что было в их силах, чтобы мы не дотянули до осени. Многие из них живут на берегу моря и стали почти русалками. Мой брат говорил, что у них вместо кожи рыбья чешуя. Так они выкидывали, например, такие штучки: отвозили нас в лодке в открытый океан, а затем прыгали в воду и плыли к берегу. Они знали, что никто из нас не умел плавать.
— Как же вы возвращались на берег?
Майк ухмыльнулся.
— Гребли веслами.
— А что было, когда они приезжали в Колорадо?
— Ну, мы были в какой-то степени обижены на то, как они себя вели в Мэне…
— Это объяснимо…
— И потом, надо знать этих Монтгомери. Это самые большие зануды в мире. Они не переставая благодарили нашу маму, никогда не забывали пользоваться за столом салфеткой. К тому же они аккуратно складывали одежду.
